Александр Афанасьев - Бремя империи

• Название: Бремя империи
• Автор: Александр Афанасьев
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-44713-8

Начало девяностых годов двадцатого века. Российская Империя, раскинувшаяся от Северного Ледовитого океана до Средиземного моря, подвергается нападению исламских фундаменталистов, одним из главарей которых является Осама Бен Ладен. Имперские спецслужбы принимают решение ответить террором на террор, только в отличие от мусульманских фанатиков их цель – не мирное население, а главари бандформирований. Неожиданно для самих себя два русских флотских офицера, Александр Воронцов и Али Халеми, получают задание ликвидировать Бен Ладена. Но как это сделать, когда знаменитого террориста готова укрыть от возмездия любая мечеть? Офицеры находят нетривиальное решение. Ведь иногда для того, чтобы спасти Родину, нужно ее предать…

---

Того, что лежало на стеллажах – явно армейского происхождения, хватило бы, наверное, на пару батальонов. Причем большая часть оружия была армейской, запрещенной к гражданскому обороту…

Хозяин снова что-то сказал…

– Уважаемый Муртади предлагает дорогим гостям выбрать, что им по душе… – перевел Али

– Слушай, – потрясенно сказал я по-русски, – а он не боится?

– Чего?

– Ну, полиции там…

– Полиции… Муртади платит всем исправникам в городе, это у него розничный магазин, а есть ведь еще и оптовые склады. А потом – у него негласное соглашение с жандармерией. Он не продает ничего религиозным и национальным экстремистам – а те знать не знают про Муртади. Да и те, кто покупает, об этом месте не сильно распространяются – понимают, что им придется сюда обращаться еще не раз.

– А ты как узнал…

– Да так…

На Востоке вообще для своих секретов нет…

В раздумье я прошелся мимо полок, лихорадочно вспоминая, сколько у меня в кармане денег. Выходило более чем достаточно, рептильный фонд в полиции был богатым, но вынимать и пересчитывать толстую пачку денег в любой восточной лавке глупо. Наоборот, надо прикидываться бедным, тогда получишь хорошую скидку, поэтому деньги по совету Али я еще в машине разложил на несколько частей и рассовал по разным местам, усложнив задачу еще и карманникам, которых в этих краях тоже было немало…

Оружие было всех видов, моделей и стран – даже из Японии, которая вообще производит в основном для себя и на экспорт ничего не отправляет. Большая часть оружия – и это объяснимо – была русской, явно пущенной налево с армейских складов. Дальше примерно поровну шли американские и германские образцы. Германские – в основном не из самой Германии, а из свободной провинции Богемия[86], где оружие было основным экспортным товаром. Британских и прочих образцов было совсем мало, что и неудивительно – боевое оружие Британской империи было дорогим по цене и при этом намного уступало русским, германским и американским образцам по своим характеристикам. В отличие от охотничьего, боевое оружие британцы делать так и не научились…

Русское оружие отпадало сразу – а жаль. На полке я уже успел углядеть штурмкарабин Драгунова[87] самой последней модели – мощное, надежное и чрезвычайно точное оружие, которым были вооружены практически все стрелки Императорского стрелкового общества[88]. У меня самого было нечто подобное дома в качестве гражданского оружия – причем сделанное на заказ, вручную на ижевской фабрике оружейного мастера Евдокимова. Но нельзя…

Оставалось выбирать среди германских и американских образцов. Выбор германского оружия был на славу – «Эрма», «Маузер», «Вальтер», «Хенль» – только самое распространенное. В большом количестве лежал «Маузер» – как знаменитые на весь мир снайперские винтовки, состоявшие на вооружении и в Германской, и в Российской империи, так и образцы лицензионного производства[89]. Просто великолепное снайперское оружие – и именно поэтому оно отпадало. Стоит только найти на месте акции снайперскую винтовку «Маузера» – и сразу станет понятно, «откуда ноги растут».

Оставалось американское оружие, лежавшее на самом дальнем, плохо освещенном стеллаже, – снайперские винтовки стояли вертикально в держателях, и к каждой была прикреплена рукописная табличка с ценой. Медленно пройдя мимо стеллажа туда-сюда, я выбрал два варианта, к которым следовало бы присмотреться поподробнее…

Первый отличался каким-то… показным уродством, он больше походил даже не на оружие в общепринятом его представлении, а на инструмент. Зачерненная сталь, прямые линии, рукоятка, как у автомата «кольт», принятого на снабжение армии САСШ и славящегося своей ненадежностью – видимо, чтобы у солдата под рукой было что-то привычное и не приходилось переучивать. Для снайперской винтовки – спорное решение, но тем не менее. Остальное же внушало уважение – длинный толстый ствол, оканчивающийся внушительным многокамерным дульным тормозом, удобный затвор, армейский прицел Leupold, установленный в каркасе со стандартными планками, чтобы можно было дополнительно поставить прицел ночного видения или тепловизор.

Второй образец больше походил на винтовку – черный пластиковый приклад, как на обычной винтовке, но складывающийся и с регулируемой щекой. Такой же толстый ствол, дульный тормоз поменьше, чем на первой. Оптический прицел – переменной кратности в отличие от первого. Поверх ствола – широкая противомиражная лента. Прицел – германский Zeiss, такой же, как и в нашей армии, с переменной кратностью 4-16.

Быстро осмотрел обе винтовки. Обе под мощнейший патрон.338 Lapua, который армия САСШ без стеснения совести украла у нас, мотивировав тем, что он изготовлен на базе гильзы их патрона. Впрочем, у нас на «Стреле» был еще более мощный патрон.338, на вооружение армии не был принят и использовался частными стрелками. Первая – «армалайт-30», стандартная снайперская винтовка армии САСШ, совсем новая, даже со следами консервационной смазки и явно непристрелянная. Вторая, «Макмиллан», уже бывшая в употреблении, но если я что понимаю в оружии – из нее отстреляли максимум пятьдесят патронов, не больше. Стволы обеих – в идеальном состоянии, а это самое главное…

– Почем?

– «Армалайт» – за тысячу восемьсот отдам, «Макмиллан» – за две тысячи двести …

Однако… Ломили неслабо… Две магазинные цены.

– А почему «Макмиллан» дороже, он же в употреблении был?

– Так пристрелян же. Уважаемым господам не придется пристреливать самим.

Общаться приходилось через Али, немного сложнее…

– Полторы за «армалайт» – и договорились…

– Здесь не торгуются, уважаемый господин…

Вот это новости – на базаре, да и не торгуются…

– Али… Передай уважаемому господину Муртади, что патроны я могу и не у него купить…

Али о чем-то заспорил с хозяином лавки – горячо, эмоционально, как это и принято на Востоке.

– Тысячу семьсот, если купите сто патронов к ней…

– Тысячу семьсот и пятьдесят, – твердо объявил я, – и прицел я хочу именно «Цейсс» вместо того, что на ней установлен.

– Тогда еще триста рублей вдобавок.

– Двести.

Что мне, бой, что ли, с ней вести? А патроны тут – явно недешевые. И прицел лучше иметь знакомый, и так винтовка незнакомая, приноравливаться к ней придется.

После минутного молчания хозяин лавки протянул руку – договорились…

Мар-Мусса 16 июня 1992 года

Винтовку надо было пристрелять – и с этим возникали проблемы. Армейское или полицейское стрельбище использовать было нельзя, в тире «Александра Колчака» пристреливать – бред полный, там дальности никакой нет, даже автомат нормально не пристрелять. А пристрелять надо было минимум на тысячу метров. Проблему решили просто – упаковали винтовку с патронами, положили ее в багажник и двинули через перевал – в долину Бекаа и дальше. По долине были разбросаны поселения казаков, там можно было договориться и пострелять за совершенно разумную плату…

Подходящее стрельбище удалось найти только у селения Мар-Мусса – с директрисой аж на тысячу двести метров. Плодородная земля здесь была на вес золота, ни один дурак не стал бы устраивать стрельбище там, где можно выращивать фрукты или виноград – тем более что орошение проводили за казенный счет[90], а климат позволял собирать по три-четыре урожая в год. Но здесь почему-то пока не протянули оросительную ветку – и это дало возможность построить здесь длинное стрельбище. Стрельбищем приезжали пользоваться со всех окрестных территорий…

У казаков все было по-простому. Уплатив смотрителю стрельбища – здоровенному усатому казачине, на котором по случаю жары из одежды были лишь старые засаленные штаны, полрубля серебром, мы получили номер стрелковой позиции на три часа и краткую лекцию по поводу того, чего делать на стрельбище было нельзя. Убедительности лекции добавляло то, что во время ее проведения казак лениво похлопывал по сапогу нагайкой. Весьма известное средство убеждения для разгильдяев…

Наша стрелковая позиция была на самом краю стрелкового поля и позволяла стрельбу на максимальную дальность – одна тысяча двести метров. Таких позиций было всего три, и стоили они немного дороже. Две соседние пустовали.

Отстреляться в тишине и покое нам, конечно, не удалось. Было лето, в гимназиях были каникулы – и поэтому детвора с поселения и со всех местных хуторов либо уехала на море, либо собралась здесь, на стрельбище, восторженно наблюдая за стреляющими. «Дядь, дай пострелять» никто не канючил, видимо, не раз ученные ремнем за это дело, но смотрели они на стрелков и на оружие с вполне понятным детским изумлением и азартом, обмениваясь восторженными репликами на страшной смеси русского и арабского…

Они смотрели на меня, а я потихоньку приглядывал за ними. Их было много – несколько сбитых кучек, от пяти лет и до двенадцати. Чернявые, загорелые, перемазанные с ног до головы, босые – они мало чем отличались друг от друга, дети арабов и дети живущих здесь казаков. Четвертое, а то и пятое поколение родившихся после войны, они дружили между собой, не обращая внимания на то, кто русский, а кто араб, они вместе бегали в гимназию, на стрельбище, вместе совершали ночные налеты на виноградники и фруктовые сады и вместе получали за это ремнем. Русские пацаны свободно лопотали по-арабски, а арабчата знали русский – но между собой они переговаривались на дикой смеси того и другого, язык русского поселенца с Восточных территорий в России иногда просто не понимали.