Андрей Завадский - Путь

• Название: Путь
• Автор: Андрей Завадский
• Жанр: Фэнтези

Сын короля, лишенный престола, возвращается в свою страну, чтобы отомстить сводному брату и взять законную власть. А по его следу идут странный маг, эльф и юный воин, движимый местью

---

Рыцари, минуя почтенный караул облаченных в парадные мундиры и сверкающие доспехи гвардейцев, чинно рассаживались за длинным столом, и слуги тотчас наполняли их кубки ароматным вином. Музыканты коснулись струн своих арф и лютней, и под сводами зала зазвучали первые звуки какой-то древней баллады, как и должно быть в такой день, повествующей о героях и сражениях. Своего часа ждали шуты и скоморохи, притаившиеся пока в дальнем углу и для разминки жонглировавшие стащенными с господского стола яблоками.

Пир начал король, как и полагается, занявший место во главе стола. И возле него, побелев от волнения и боясь поднять глаза на блистательных рыцарей, громко разговаривавших и отпускавших полые шутки, сидела юная королева, единственная женщина, присутствовавшая на этом торжестве.

  - Лорд Грефус, братья рыцари, - Эйтор встал подняв огромный кубок из чистого золота, полный терпкого вина. - Сегодня я и весь Альфиона славим вашу доблесть. И я хочу выпить за победу, с которой вы вернулись из дальнего похода, достойного быть воспетым менестрелями. Вы вернули мир и покой в земли Альфиона, своей грудью заслонив королевство от орды кровожадных дикарей, не посрамив честь ваших славных предков, братья мои!

Рыцари, держа кубки на весу, терпеливо слушали славословия своего короля, бросая голодные взгляды на бесчисленные блюда, которыми был заставлен огромный стол. Но прикоснуться к ним прежде, чем закончит свою речь государь, эти воины не могли, и тем больше были их душевные терзания.

  - Но, воздавая вам по заслугам, восхваляя вашу доблесть и отвагу, мы не можем забыть тех, кто не вернулся, кто погиб, прославив свои имена на века, - продолжал король Эйтор, переводя взгляд с одного лица на другое. - Погиб лорд Фергус, чья храбрость не нуждается в подтверждении, погибли многие рыцари и простые воины, приняв геройскую смерть, остановив врага.

Не все приняли слова своего короля сердцем, но многие рыцари потупили взоры, вспомнив то, скорбное зрелище, которое открылось им на берегах Эглиса, в той тесной долине. И сейчас перед ними вновь предстало поле сражения, усеянное останками тел воинов, которых некому было предать земле, тех, благодаря кому сейчас все они могли слушать здравницы, произносимые Эйтором, искренне поверив, что действительно спасли Альфион.

  - Мы будем помнить наших павших братьев, - чувствуя, как предательски дрожит голос, молвил король. Видимо, переживания минувших дней не прошли даром, и отчего-то в эти минуты государь не мог воспринимать происходящее отстраненно, дав волю чувствам. - И потому, братья рыцари, я поднимаю этот кубок за всех, за тех, кто выжил, дабы принять почести, положенные победителям, и равно за тех, кого более нет с нами. Вечная слава героям. Вечная память павшим!

Кубки были осушены в полнейшем молчании. Перестали играть музыканты, и даже пламя в камине будто бы стало гореть чуть слабее, не наполняя просторный зал гулом и треском.

Из-за плотно затворенных дверей трапезной вдруг донесся странный лязгающий звук. Сперва никто не обратил на него внимания, но затем предавшиеся пиру рыцари, поняв, что означали эти звуки, одни за другим обратили свои взоры ко входу в зал, в нерешительности переглядываясь. Они были воинами, с детства привычными к оружию, а потому быстро распознали звон клинков. Там, за этими высокими, в два человеческих роста, дверями шел бой, и отзвуки его усиливались с каждым мгновением.

  - Что это, - король Эйтор невольно привстал, почувствовав страх перед неизвестностью. Он вдруг понял, что все неясные страхи, что мучили его уже много дней, лишая сна, отнимая радость бытия, в эти мгновения обретали плоть. - Что происходит, будь я проклят?

Двери распахнулись, и через порог, растянувшись на мраморном полу, рухнуло окровавленное тело в алом камзоле королевского гвардейца. Удивление пировавших рыцарей было столь велико, что они не сразу заметили застывших над трупом людей, сжимавшие в руках окровавленные мечи и взведенные арбалеты. Кто-то из рыцарей, повинуясь въевшимся в кровь за годы боев и сражений инстинктам, вскочил, было, из-за стола, хватаясь за кинжалы, но нацеленные на них оголовки железных болтов мгновенно остудили самые горячие головы.

  - Прошу прощения, что побеспокоил вас, - на средину зала уверенно походкой вышел могучий воин, крепко стиснувший в деснице тяжелый риттершверт. Он неторопливо шагал вдоль стола, приближаясь к оцепеневшему от ужаса королю. - Меня не приглашали на вашу славную пирушку, но я все же решил почтить ее своим присутствием. Все-таки, это мой дом, и, полагаю, я могу являться сюда без особого приглашения. Или ты, братец, не рад видеть меня? - вдруг ощерился этот гигант, с прищуром взглянув на лишившегося дара речи короля Эйтора.

Кое-кто забормотал древние заговоры от злых духов, иные принялись озираться в поисках пути к бегству. Каждый, кто был здесь в этот миг, ощутил запах смерти, который принесли с собой незваные гости. И многие узнали вломившегося на пир воина, пусть и не видели его уже долгих двадцать три года, за которые юноша стал мужчиной.

  - Эрвин, - справившись с собой, вымолвил король, не в силах отвести взор от явившегося, не иначе с того света, принца. Могущественный владыка в этот миг понял, что чувствует тот самый кролик, который вдруг нос к носу сталкивается с большим и очень голодным удавом. - Эрвин, зачем ты восстал из той могилы, в которой гнил все эти годы?

Ледяные пальцы страха сжали сердце Эйтора, с ужасом взиравшего на нежданного гостя. Как же он хотел проснуться, поняв, что увидел лишь страшный сон, один из многих, не первый и не последний! То, что происходило сейчас, казалось чем-то неправильным, неестественным, ведь мертвецам должно тихо и мирно лежать в своих склепах, не мешая живым.

Но пробуждение не наступало, и Эрвин, тот, чье имя, чье лицо владыка Альфиона никак не мог забыть уже долгие годы, никуда не собирался исчезать. Он возвышался над всеми, словно гранитный утес, могучий, уверенный в себе, источавший волны силы и злобы, мгновенно сковывавшей волю всякого, кто хотя бы взглянул на этого бесстрастного и бесстрашного воина.

Сын покойного короля, тот, кого нынешний правитель Альфиона стремился вычеркнуть из жизни, заставив себя поверить, что Эрвин никогда не вернется, крадучись приближался к Эйтору, точно готовящийся к броску хищный зверь. Да он и был хищником, матерым волком, жаждущим вонзить клыки в теплую, сочащуюся кровью плоть. И король вдруг понял, что увидеть новый рассвет ему не суждено.

  - О, нет, брат мой, - усмехнулся сын Хальвина, ничуть не похожий на мстительного духа, с презрением взглянув на едва сдерживавшего дрожь Эйтора. - Я - не морок, как бы тебе этого ни хотелось. Я живой. Надо было тогда, двадцать три года назад закончить начатое. Но ты оказался слаб, а слабому не место на троне Альфиона. Потому я и решил вернуть себе наследство отца, братец. И сейчас ты сам отправишься в могилу!  

Глава 7 Ночь ответов

Дорога, узкая и извилистая, шла под уклон, всего в полусотне ярдов будто растворяясь в тумане. Порой казалось, что там, в дымке, окутанное мглистой пеленой, путников ждет какое-нибудь огромное и вечно голодное чудовище, распахнувшее пасть в которую, ничего не видя перед собой, и войдут те, кто потревожил покой гор.

Макс Вернен, чувствуя, как ходят ходуном бока его жеребца, которому передалось беспокойство наездника, невольно коснулся рукояти меча. Один из его провожатых, тот, что ехал впереди, уловил это движение, бросив через плечо презрительный взгляд. Конечно, это ведь были его горы, его дом, и каково этому нечесаному дикарю представить, что может чувствовать житель равнин, впервые оказавшийся среди этих лесов и склоном, вечно подернутых дымкой.

Вместе с Максом к заветной долине, которая должна была уже вот-вот открыться взорам путников, следовали еще трое, варвары, горцы. На фоне этих косматых, с заплетенными в косички усами и бородами, одетых в мешковатые штаны, полотняные рубахи и тяжелые шерстяные плащи мужиков Макс, гладко выбритый, в чистом, несмотря на долгое путешествие, камзоле, казался сущим чужаком. Таким он, между прочим, и был.

Если бы не воля господина, которому Макс, как и еще несколько десятков отчаянных рубак, солдат удачи, был предан всей душой, едва ли воин когда-нибудь явился бы в этот неприветливый край.

  - Зря ты туда едешь, господин, - беспокойно сказал хозяин постоялого двора, последнего в предгорьях Олгалорских гор, провожая в путь своего постояльца. Макс остановился там, дабы дать отдых коню, да и самому ему не мешало набраться сил. И, кажется, желание путника направиться на восток, в горы, не на шутку встревожило трактирщика. - С тех пор, как почил король наш, светлой памяти Хальвин, они никого видеть не желают. Запросто могут стрелами встретить, без разговоров. Дикий народ, - вздохнул мужик, качая лохматой головой. - Свирепый, нелюдимый, будто медведи.