Андрей Завадский - Путь

• Название: Путь
• Автор: Андрей Завадский
• Жанр: Фэнтези

Сын короля, лишенный престола, возвращается в свою страну, чтобы отомстить сводному брату и взять законную власть. А по его следу идут странный маг, эльф и юный воин, движимый местью

---

  - Не может быть, - выдохнул кто-то. - Наваждение! Он не должен быть здесь. Это, верно, морок какой-то!

Выпучив глаза, рыцари удивленно уставились на могучего воина, в котором с трудом они узнавали юношу, будто бы давно погибшего. Все они помнили молодого принца, того, кто должен был сменить на престоле давно уже почившего короля Хальвина, и кто был изгнан собственным отцом, раз ослушавшись его воли. Эта история была известна, пожалуй, каждому жителю Альфиона, от блистательного лорда до последнего крестьянина, и в эти самые мгновения, здесь, под сводами замка Кайлуса, она неожиданно обрела плоть, из простой легенды став чем-то большим.

А принц Эрвин, уверенный, возмужавший, из юнца, каким его знали многие, в том числе и сам Кайлус, кажется, оказавшийся единственным, кто сохранил самообладание, превратившийся в воина и вождя, смерил застывших рыцарей испытующим и чуть насмешливым взглядом. И те, на кого он смотрел, вдруг ощущали своей кожей ледяное дыхание севера, невольно вздрагивая, когда видели глаза явившегося из небытия сына Хальвина. Ибо это были глаза не человека, но демона, существа, не ведающего боли, жалости или сострадания. И гости Кайлуса, опытные воины, привычные к смерти, не могли выдержать взгляд принца, ибо его глазами и взирала на мир сама воплощенная Смерть.

  - Я рад приветствовать вас, благородные лорды, - произнес Эрвин, разомкнув уста. В голосе, его, звучавшем нечеловечески спокойно, сквозил тот же холод, что и во взгляде. - Я смею надеяться, что здесь собрались те, кто верен нашему королевству, те, кто чтят законы, оставленные нам предками. Вы, прежде немало враждовавшие друг с другом, должно быть, давно уже ломаете голову над тем, что заставило лорда Кайлуса пригласить вас в свой замок? - Принц холодно усмехнулся: - Что ж, пришла пора сорвать завесу тайны.

Чеканя шаг по каменным плитам, устилавшим пол, Эрвин, словно не чувствовавший охватившего всех изумления, граничившего с суеверным страхом, прошел на середину зала, в котором вдруг воцарилась почти полная тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в камине, сильный, полный уверенности в себе. Сейчас опальный наследник Альфиона был похож на матерого волка в окружении своры псов, невольно ощутивших робость перед тем, в ком они шкурой чувствовали огромную мощь.

Кайлус, единственный, точно знавший, кто должен появиться в самый разгар пира, тоже проникся чувством почтения и невольного страха. Лорд был одним из последних людей, кто видел юного принца в последние часы его пребывания в Альфионе, и сейчас картины прошлого, казалось бы, давно уже забытые, вновь обрели жизнь. Кайлус вдруг вспомнил те события так отчетливо, словно они произошли не двадцать три года назад, но лишь сегодня на рассвете, еще не подернувшись дымкой забвения...

...Он добрался до замка Кайлусов, преодолев много лиг за считанные часы и насмерть загнав скакуна. Конь, которого Эрвин просто украл у первого встречного, без колебаний прикончив того несчастного, пал возле самых ворот замка, не выдержав бешеной скачки, а принц, едва успев соскочить с седла, в следующий миг тоже рухнул без сил, вызвав переполох среди стражи.

Воины из дружины лорда подхватили лишившегося чувств буквально на их глазах юнца, со всеми предосторожностями отнеся его в замок, чтобы там передать в руки умелых и заботливых лекарей. И как только Эрвин, которого, конечно же, мгновенно узнали, пусть и выглядел он изможденным, в порванной одежде, покрытой, к тому же, пятнами запекшейся крови, очнулся, к нему тотчас явился переживший несколько тревожных часов хозяин замка. Кайлус, только вступивший во владение уделом, принадлежавшим его предкам много веков, понятия не имел, что произошло с наследником, но был уверен, что смерть Эрвина принесет ему немало горя, а потому всей душой желал, чтобы принц пришел в себя.

  - Я вернусь, - мрачно произнес бледный Эрвин, щеки которого впали, и лицо заострилось. - Ничто не остановит меня. Я хочу взглянуть в глаза предателю, посмевшему назваться моим братом.

Принц говорил, спокойно, размеренно, ровно, а Кайлус, не осмеливаясь прервать его хотя бы словом, вздохом, слушал. Словно о чем-то несущественном, Эрвин рассказал о том, как полюбил простолюдинку, дочку бондаря из затерянной в лесах возле Фальхейна деревеньки, полюбил искренне, а не просто из желания потешить плоть. Он любил ее со всей страстью, и каждое мгновение старался провести не в прохладной тиши дворца, запершись в своих покоях, а в той покосившейся избушке на краю чащи, или в лесу, гуляя по пронизанным солнечным светам полянам рука об руку с Хельмой, крестьянкой девчонкой, навсегда, как думал в ту пору Эрвин, завладевшей сердцем наследника целой державы.

Все закончилось внезапно, и была ли виной тому измена, или же король Хальвин сам обо всем догадался, но он пришел в ярость, узнав о похождениях сына. Владыка Альфиона, недолго думая, приказал заточить принца в его же покоях, приставив надежную стражу. Но явился Эйтор, названный брат Эрвина, воспитывавшийся в доме короля едва ли не с младенчества, и поведал принцу, что его возлюбленную по приказу государя хотят едва ли не продать в рабство.

Не помня себя, Эрвин вырвался из дворца, по пути без малейшей жалости прикончив нескольких воинов, ставших на его пути к свободе. Но он лишь потом узнал, что оказался марионеткой в руках хитрого брата, прибежавшего к королю, стоило только принцу покинуть дворец. И Хальвин, охваченный яростью, бросился в погоню, желая наказать строптивого сына, а тот, среди ночи явившись в дом Хельмы, увез ее в святилище, дабы сочетаться с девушкой браком, совершив обряд, освященный самим временем.

Они не успели, и в последний миг Хальвин, сопровождаемый отрядом преданных ему воинов и ненавистным Эйтором, ворвался в храм. Лорд Кайлус едва сдерживал дрожь, когда Эрвин ровным голосом, в котором уже не было слышно ни намека на обычные человеческие чувства, поведал о том, как погибли сопровождавшие его дворяне, такие же, как и сам принц, юнцы, убедившие себя, что верность Эрвину для них превыше верности самому королю. Рассказал наследник короны Альфиона и о смерти своей возлюбленной, убитой рукой самого Хальвина, и о своем отрешении от престола, и теперь, завершив мрачное повествование, ждал от лорда помощи, за которой и явился в его жилище, с самого начала не сомневаясь, что здесь получит ее.

  - Эйтор предал меня. Из-за него я лишился в одну ночь всего, что имел, - мрачно произнес принц. - И подлец заплатит за это, клянусь памятью предков!

Тогда впервые Кайлус заглянул в глаза своему нежданному гостю и содрогнулся, ибо в этих глазах не было жизни. Лишь одного этого взгляда было довольно, чтобы понять - тот Эрвин, которого прежде знал молодой лорд, умер, исчез, растворившись в кошмаре той страшной ночи. А на смену ему вилось нечто, являвшее собой не менее, чем воплощенную ненависть.

Несмотря на то, что лорд был заметно старше принца, они часто вместе проводили время, развлекаясь охотой в окрестностях столицы, а порой наследник престола являлся в гости к самому Кайлусу. Они часами могли носиться верхом на горячих скакунах по полям и лесам, наслаждаясь скачкой, меткой пущенной стрелой или точным ударом копья, а потом до хрипоты спорить, чей выстрел или удар был точнее и сильнее.

В каждом слове, каждом жесте юного Эрвина сквозила такая жажда жизни, такая радость, что порой Кайлус просто завидовал своему приятелю, еще не успевшему пресытиться этим существованием. Но теперь все это исчезло, словно из принца вынули душу, заставив каким-то непостижимым образом двигаться его тело, мертвую оболочку из остывшей плоти.

  - Мой батюшка безумен, и я даже не виню его, - глухо вымолвил принц. - Но Эйтор, он ответит за свою измену. Он задолжал мне, и я взыщу с него этот долг. Взыщу кровью!

Принц, со всем почтением доставленный в замок, лежал поверх белоснежного покрывала на широкой кровати под парчовым балдахином. А у изголовья его, точно заботливая сиделка, устроился сам хозяин замка, прогнав прочь всю прислугу, ибо понимал, что предстоящая беседа не должна коснуться чужих ушей.

  - Ваше высочество, вам следует быть благоразумным, - попытался успокоить своего гостя Кайлус. - Вы сейчас слабы и можете не отдавать себе отчета в собственных словах и поступках, но все же стоит взять себя в руки.

  - Не называй меня этим титулом, ибо отныне я больше не в праве наследовать трон Альфиона, - устало оборвал лорда Эрвин, невидящим взглядом уставивший в потолок, нависавший над ложем, точно свод пещеры. - Вот все, что у меня осталось от той жизни, единственное напоминание о том, кем я был рожден, - и он выпростал из-под одеяла руку, поднеся ее к лицу лорда. На среднем пальце тускло сверкнул массивный золотой перстень-печатка, на котором невероятно четко была выгравирована голова вепря, герб королевского рода, ставший с годами гербом всего Альфиона.