Марк Далет - Орбинавты

• Название: Орбинавты
• Автор: Марк Далет
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-86793-849-9

Испания. Конец XV века. Просвещенные европейцы съезжаются в университет Саламанки, горят костры инквизиции, испанские войска осаждают мусульманскую Гранаду… Накануне падения родного города юный Алонсо бежит в христианскую Кордову, чтобы уберечь древний зашифрованный манускрипт, который содержит тайное знание о необычных возможностях орбинавтов — людей, способных силой мысли управлять реальностью. «Орбинавты» — исторический роман-феерия с захватывающим сюжетом, глубокое философское произведение о загадках и возможностях человеческого сознания.

В оформлении обложки использован
фрагмент картины И. Босха
«Святой Иоанн на Патмосе» (1504–1505)

---

— Мы не знаем собственного ума, Алонсо. — Голос Ибрагима чуть-чуть окреп. — Не мне тебя этому учить. Если бы мы знали все, что происходит в нашем рассудке, мы помнили бы все свои сны, не удивлялись бы им и понимали бы их смысл. Мы всегда желали бы только лучшего для своих любимых и самих себя, и с нами никогда ничего дурного не могло бы произойти. Мы просто не знаем своего ума. Где-то в его глубинах таится решение о том, что жизнь в какой-то момент должна завершиться. Ты думаешь, я могу с легкостью проникнуть на эту глубину и изменить там что-то?

Уже стемнело, и Алонсо зажег две масляные лампадки. Их мерцающие огоньки высветили во мраке комнаты морщинистое лицо старика на фоне спинки кресла. Обратившись к этому лицу, Алонсо произнес:

— Дед, поживи еще, ладно?

— Когда так вежливо и настойчиво просят, — усмехнулся Ибрагим, — отказать невозможно. Немного поживу. А ты не забывай, что надолго я это удовольствие растянуть не смогу, поэтому навещай меня почаще.

В середине сентября Алонсо решил, что прошло достаточно времени, чтобы можно было нанести визит Саладину (так он сформулировал в мыслях свое намерение), не рискуя показаться навязчивым его новой хозяйке. Он выбрал день, когда после дождливой недели снова вернулась теплая солнечная погода.

Росарио принимала гостя на балкончике второго этажа Каса де Фуэнтес, откуда открывался вид на холмы и косогоры, поросшие низкими рощами. Говорили о недавно вышедших книгах, и хозяйка замка упомянула два новых труда Антонио де Небрихи — кастильскую грамматику и латинский словарь. Алонсо чуть не подпрыгнул: как же он забыл?! Дальнейшую расшифровку «Света в оазисе» необходимо было продолжить, используя этот монументальный словарь! Ему было очевидно, что работа станет от этого не в пример легче!

— Знаете, что сказала королева про кастильскую грамматику? — рассмеялась Росарио. — «Для чего вы написали эту странную книгу, профессор?» А он ей в ответ: «Язык всегда сопутствовал империи, ваше высочество». Рисковал довольно сильно. Ведь до него никто не пытался придать значение народному языку.

Внизу, в пределах ограды, стояла круглая беседка. К востоку от расположенной примерно в трети лиги от замка небольшой деревеньки бежала тропа из пригнанных друг к другу крупных камней. Она вела в лесок, виднеясь то здесь, то там из-за травы, подлеска и деревьев, и терялась в темной чаще.

— Эту дорогу проложили еще римляне, — объяснила Росарио, перехватив его взгляд.

Она придвинула к Алонсо графин с легким красным вином, и он наполнил оба кубка. Появился Эмилио и поставил на низкий столик глубокие тарелки с виноградом, вишней, яблоками, сладкими печеньями.

Разговор то и дело возвращался к младшему Фуэнтесу.

— Мануэль любит музыку и тонко ее чувствует, — говорила хозяйка, срезая с яблока тонкие полоски кожуры серебряным ножиком с костяной ручкой. — Это ему передалось от меня. То, что для других людей — обычные переживания, для него — мелодия и гармония. Верховая езда, любовь, природа, человеческие чувства.

— Да, я знаю об этом. Он говорил мне о музыке поглощения пространств, — вспомнил Алонсо.

— Думаю, он вдоволь наслушался этой музыки за два месяца плавания в открытом океане… — задумчиво произнесла Росарио, коснувшись пальцами локона за ухом. Алонсо казалось, что они вместе видят простертую перед ее мысленным взором бесконечную, играющими бликами, опускающуюся, поднимающуюся, рисующую на самой себе и тут же перечеркивающую нарисованное, то изумрудную, то серую, то синюю, то золотистую гладь.

Он невольно сравнивал Росарио со своей «дамой из медальона». Та, на портрете, дышала свежестью юных лет. Но она не касалась пальцами локона. Не улыбалась. Не угощала Алонсо фруктами. И не говорила о Мануэле как о своем сыне.

— Скажите, донья Росарио, инструмент в приемной зале и есть клавикорды, на которых вы учили играть Мануэля, когда он был маленьким?

— Он и об этом вам рассказал?! — удивилась Росарио. — Нет, старые клавикорды мы переставили в оружейную. Я иногда продолжаю на них играть, чтобы они не забывали о своем назначении. А инструмент в приемной зале — это роскошный подарок, который сделал мне Мануэль на деньги, заработанные им в Санта-Фе за время службы. Нечто, о чем я мечтала многие годы, — клавесин!

— Ваш сын — замечательный, удивительный человек! — искренне сказал Алонсо.

Она словно стряхнула с себя мечтательность.

— Он говорит то же о вас. — Внезапно Росарио как-то очень внимательно, заинтересованно посмотрела прямо на Алонсо, и у него возникло странное чувство, будто этот ее взгляд обладает пронизывающей способностью и от него невозможно скрыть ничего, даже мыслей. — Вы ведь спасли ему жизнь, не так ли?

— Ох, как же я колебался, делать это или нет! — Казалось, взгляд хозяйки вынуждал Алонсо к признаниям. — Я был близок к тому, чтобы оставить его истекать кровью. Мне так стыдно об этом вспоминать!

— Вас можно понять, ведь он шел воевать против ваших соотечественников. Но у вас нет причин казнить себя: вы преодолели колебания и в результате совершили добрый поступок и приобрели верного друга. — Чуть помешкав, хозяйка добавила: — Друзей.

— Благодарю вас, сеньора!

Росарио улыбнулась и встала. Она была высока, с него ростом. Этим она тоже отличалась от своего прообраза в снах Алонсо — та синеглазая девушка была худенькой и казалась миниатюрной.

— Хотите, я покажу вам старые клавикорды?

— Конечно, это очень любезно с вашей стороны.

Взяв с собой кубки с вином, Росарио и Алонсо спустились по винтовой лестнице на первый этаж и вошли в просторное помещение, примыкающее сбоку к приемной зале. Возле противоположной стены стояли клавикорды. Этот инструмент, у которого не было длинной «столешницы» и второй клавиатуры, как у клавесина, занимал значительно меньше места. На стенах висели мечи, щиты, луки, стрелы и арбалеты. Больше здесь ничего не было — ни стульев, ни столов, ни ковров, ни гобеленов.

— Вас удивляет, что мы поставили музыкальный инструмент именно в оружейной? Это единственное в замке место, где нет мягких поверхностей, поглощающих звук. Здесь хорошее, звучное эхо, хотя, конечно, в приемной, благодаря высокому куполу, оно все же более раскатистое.

— Вот здесь дон Фелипе учил сына владению мечом?! — спросил Алонсо.

— Да, именно здесь. Я недавно повергла нашего управляющего в страшное смятение, сказав, что хотела бы потренироваться на мечах. Дорогой «сержант Крус» категорически отказался быть моим напарником. — Росарио издала короткий смешок.

— Вы хотите уметь сражаться на мечах? — поразился Алонсо.

— Вообще-то я уже умею. — Хозяйка замка улыбнулась, видя замешательство собеседника, и пояснила: — В детстве учил отец. Он говорил, что у меня неплохо получается. Если бы я не была девочкой, из меня вышел бы настоящий рыцарь — таковы его слова. Но после замужества пришлось от этих занятий отказаться. Дон Фелипе мог принять мою начитанность, мог согласиться с тем, что его жена интересуется мудростью языческого Рима, но, чтобы она облачалась в латы, прятала кудри в шлем и брала в руки тяжелый меч из дамасской стали, — это для него было совершенно неприемлемо. И вот вам результат малой подвижности человека, который почти все свое время проводит за книгами, нотами и клавиатурой. — Росарио развела руками, словно показывая, какая она сейчас. — А когда-то была подтянутой и стройной, как нимфы, которых изображают нынешние итальянские скульпторы. Если бы мне вернули молодость, я бы следила за своей внешностью более строго и не поддавалась лени. Знаете ли вы, Алонсо, что в древности, кроме Олимпийских игр, проводились и Игры Геры, в которых участвовали одни девушки? Благодаря гимнастическим упражнениям им удавалось сохранять стройность и привлекательность не только в ранней юности.

Алонсо никогда не слышал от женщины таких речей и совершенно не понимал, как на них откликаться. Ему пришло в голову, что для поддержания стройности можно не только драться на мечах, но и танцевать. Возможно, Росарио, жившая в деревенской глуши, не часто имела возможность посещать балы. Обсуждать эту тему Алонсо было неловко.

Затем он кое-что вспомнил.

— Донья Росарио, Мануэль говорил мне, что вы против убийств. Это как-то не вяжется с вашим желанием драться.

— Я не хочу никого убивать, — заверила его Росарио. — Мне нравится само действие. Нападение, атака, хитрость, движение! Можно драться на деревянных мечах, если угодно!

Ему казалось, что еще немного — и она предложит ему сделать это, так, как предлагают, например, партию в шахматы. Незадолго до своего отъезда с матерью из мусульманской Гранады Алонсо — тогда еще Али — ходил учиться владению мечом и кинжалом, и учитель даже хвалил его за гибкие, бесшумные движения. Однако занятия длились всего месяц, и поэтому приобрести какие-либо устойчивые навыки Алонсо не успел.