Макар Бабиков - Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты

• Название: Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты
• Автор: Макар Бабиков
• Издательство: ООО «Издательство «Яуза», ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38223-1

Боец легендарного 181-го отдельного разведотряда Северного флота Макар Бабиков в годы Великой Отечественной участвовал в самых рискованных рейдах и диверсионных операциях в тылу противника — разгроме немецких гарнизонов на берегах Баренцева моря, захвате артиллерийской батареи на мысе Крестовый и др., — а Золотой Звезды Героя был удостоен за отчаянный десант в южнокорейский город Сейсин в августе 1945 года, когда, высадившись с торпедных катеров, его взвод с боем захватил порт и стратегический мост и, несмотря на непрерывные контратаки японцев, почти сутки удерживал плацдарм до подхода главных сил.

Эта книга вошла в золотой фонд мемуаров о Второй мировой войне. Это захватывающий рассказ о подвигах советской морской пехоты, наводившей ужас на врага и прозванной «черной смертью».

---

Кроме того, ему удалось за приличную цену купить у служащего комендатуры немецкую карту, на ней был показан маршрут вражеской разведывательной группы, которая высадилась на советское побережье с подводной лодки в губе Вичаны, обследовала довольно большой район и незаметно вернулась к себе. Разведчики передали сообщение на базу, карту оставили себе, чтобы переправить потом командованию. С добытчиком ценной информации щедро расплатились.

Пошла последняя неделя августа. Радист Оддвар, по обыкновению прослушивая эфир на случай экстренного вызова базы, наткнулся на передачу норвежского радио из Осло. Диктор читал сообщение немецкого командования и канцелярии рейхскомиссара. В нем население оповещалось, что в районе Берлевога за помощь советским разведчикам арестована и осуждена большая группа норвежцев, 11 человек казнены, остальным даны большие сроки тюремного заключения и лагерей. Фамилии большинства он успел записать. Донесение об этом Оддвар тут же отстучал на базу.

В те же дни разведчики собрались в Скуфосс — местечко в южной оконечности коммуны Сер-Варангер, возле самой границы с Финляндией, невдалеке от Никеля.

Часа два-три наблюдали из кустов за селеньицем. Место тут довольно пологое, ровное, долина пограничной, вытекающей из большого озера Инари и то вливающейся, то протекающей через целую цепь озер реки Паатс-Йоки, пока она у Киркенеса вольется в Бек-фьорд. Неприятельских солдат не было видно, патрульные машины не проезжали. Только временами то в одну, то в другую сторону шли грузовики, некоторые с натянутыми на стойки брезентовыми пологами, да проезжали повозки, запряженные лошадьми.

Нистрем и Сибблюнд пошли в селение, хотели наведаться к владельцу мелкой лавочки Хальворсену, но на дверях ее висел замок. Рискнули зайти к торговцу домой. Хозяина не застали, жена его сидела с гостьей — сестрой милосердия из Скуфосса за дружеской беседой. Пришельцы попросили хозяйку дома продать им спички. Она узнала Оддвара, но вида не подала, тут же поднялась, взяла ключи и пошла в лавку.

Отпустив разведчикам спички и немного продуктов, она предупредила покупателей, чтобы они были осторожными — у них в селении и в соседних недавно были обыски. В Нюруде группа русских столкнулась с немцами, произошла перестрелка. В те же дни в Мелькефосе к Иетменсену зашли двое русских, но хозяин выдал их оккупационным властям.

Совсем рядом от их дома, всего в двух сотнях метров, стоят солдаты из 6-й немецкой дивизии. Дней через десять они должны уехать на фронт. Поэтому она посоветовала прятаться понадежнее.

Нистрем и Сибблюнд попросили заботливую хозяйку передать мужу, что хотели бы его видеть. И назвали место в лесу, где будут его ждать.

Вечером Хальворсен пришел в перелесок между озерами. Он так же, как и его жена, насторожил разведчиков, чтобы они вели себя крайне осмотрительно. Оставаться в лесу, вблизи селений и дороги весьма рискованно, можно навлечь беду и на себя, и на местных жителей. Сам он недавно отсидел пять месяцев в тюрьме по подозрению, что знал о готовящемся бегстве в Советский Союз соседа, но не донес. Из тюрьмы он выбрался только под поручительство полицейского.

Сибблюнд попросил Хальворсена достать немного олова: в радиостанции нарушились контакты, и она работала с перебоями. Но Хальворсен отказался выполнить эту просьбу. По всему чувствовалось, что он боится немецких карателей.

Нужно было уходить, искать другой канал проникновения в окрестности Киркенеса.

Разведчики задумали переправиться через реку, пройти по финской территории к своей базе, чтобы миновать лишние посты и патрули.

Сапоги у разведчиков расползались. Хальворсен сходил в селение и принес им две пары ботинок. Он посоветовал переправиться через реку на лодке и объяснил, где это лучше всего сделать.

Поблагодарив Хальворсена за советы и расплатившись за покупку, пошли тропой, которую указал торговец.

Спустились вдоль берега к югу на три километра, обогнули стороной дом хуторянина Томассена, вышли к воде. Лодка хозяина стояла у берега чуть ниже по течению около большого камня, как в заводи, нос на обсушке, якорь отнесен на всю длину цепи.

Уже за полночь сели в лодку, а на ее месте на камне оставили придавленную булыжником так, чтобы край ее был виден, записку: «Одолжил лодку, не хотел вас будить. Верну в субботу. Виктор Ларсен». Подпись областного инспектора по охоте служила надежной гарантией, что скорых поисков не наступит. Хозяин спокойно будет ждать, когда взявший вернется через пограничную реку.

Шли на веслах не прямо, а наискось, чтобы проскочить финский сторожевой пост, который стоял почти напротив дома Томассена.

Сориентировались по карте и курс взяли к советской границе, к тем тропам, по которым советские разведчики ходили уже третий год.

Были совсем рядом с родительскими домами, но зайти и навестить своих домашних не довелось. Чужая власть заставила ходить крадучись, обходить родное гнездо стороной.

Глава четырнадцатая

Подводная лодка, взяв на борт Трюгве Эриксена, вышла из фьорда в море и повернула к базе.

Командиром группы остался Франс Матисен.

Франсу шел сороковой год, когда он вторично высадился на Нолнес. Более десяти лет он уже состоял в Норвежской компартии. Семья Матисенов с момента оккупации Норвегии немецкими захватчиками включилась в активную борьбу с фашистами. Из таких, как Матисены, состояло норвежское Сопротивление. В Киберге живут его отец, мать, младший брат Туральф. Второй его брат Альфред был одним из руководителей Сопротивления в Финмаркене. Осенью 1941 года он шел на встречу с разведчиками группы Кудрявцева, но попал в засаду, был арестован, просидел в тюрьме до июня 1942 года, потом немцы его расстреляли. Сестра Торгунд замужем за Пером Андрессеном, живет с мужем в Вадсё. На контакты с ним вышел Сверре Сёдерстрем. Связь старались проводить пореже, в основном через вторые и третьи руки, через тайники. Конспирация строго соблюдалась, поэтому Пер не попал под подозрение гестаповских и жандармских ищеек.

Односельчанин и однофамилец Франса и почти ровесник его Арнульф Матисен в партии состоял более десяти лет, в борьбу с фашистами включился сразу, как только те пришли в Норвегию.

Он переправлял с подлодки на резиновой шлюпке на берег Нолнеса своего земляка, когда тот шел на смену Эриксену.

Вахта над морем продолжалась без перерыва. Сан-фьорд на весну, на светлое время, без присмотра не остался.

Связи с помогающими им патриотами из Берлевога, из других селений по Тана-фьорду и по южному берегу полуострова Варангер продолжались. Всю весну и начало лета радиограммы от группы поступали ритмично.

Жили разведчики на оконечности Нолнеса в расщелине между двух скал, в сложенном из ящиков шалаше, укрытом плащ-палатками. Ни тепла, ни уюта, но зато вдали от чужих глаз. Весь простор моря через фьорд был перед их глазами.

Ближние соседи — Стенманы и Луэ — знали о них, но встречались редко.

Прошла весна, началось лето. Связь держалась устойчиво, радиограммы с донесениями поступали по расписанию. На базе о группе перестали беспокоиться.

Во второй половине июля связь на некоторое время прервалась.

Затем радист Утне сообщил, что на прежней точке находиться опасно: часто стали появляться патрули с моря и по суше, поэтому пришлось почти на неделю уйти в горы и замолчать. Теперь снова вышли на берег, но в другом месте, обосновались на новой точке.

Группа по радио запросила продукты, так как пришлось уйти только с аварийным запасом в рюкзаках. Все основное осталось схороненным у Нолнеса.

Снарядили самолет, погрузили двухмесячные запасы. Когда самолет вернулся, экипаж доложил, что сбросили тюки примерно в полутора-двух километрах от точки, которая была указана им на карте. Группа донесла, что продукты не получили. Через четыре дня закинули груз с продуктами снова. И опять от группы радиограмма: «Слышали самолет. Продукты не получили. Идем к берегу».

На этот раз, когда Визгин докладывал командующему, Головко разгневался:

— Почему такая безответственность? Кто разрешил сбрасывать не в то место, куда указано? Составьте мне справку о всех неблагополучиях с забросками. Надо разобраться, научить экипажи строго исполнять указания, а тех, кто проявляет халатность, наказывать. Передайте выговор и мое строгое предупреждение начальнику службы.

Через шесть дней снова состоялась выброска. И опять группа сообщила, что груз к ним не попал.

Визгин скрепя сердце докладывал командующему о третьей неудаче.

Головко вскипел:

— Кто позволил бросать без сигналов с земли? Почему не организовали как следует?

— Товарищ командующий, у меня появились сомнения в этой группе.

— Почему?

— Не должно быть подряд столько неудач. Не водят ли нас за нос?