Светлана Фортунская - Анна, королева. Книга 1: Дочь князя

• Название: Анна, королева. Книга 1: Дочь князя
• Автор: Светлана Фортунская
• Жанр: Фэнтези

---

Князь махнул рукой и сказал: «Делай, как знаешь!»

Несмотря на протесты священника, старенького отца Константина, вечером к источнику свели коня княжны, на коня навьючили тюк с периной, а сверху положили шитое серебром белое подвенечное платье. Князь велел двум дружинникам сторожить ночью, чтобы посмотреть, куда денется приданое княжны. Дружинники клялись и божились, что до рассвета не смыкали глаз, но что не видели, кто увел коня, и не слышали ни топота копыт, ни лошадиного ржания. Князь было разгневался, но когда один из дружинников пояснил, что в таком тумане, какой сел у источника утром, трудно было и руку свою разглядеть, не то, что коня на расстоянии пяти шагов, и что туман этот спустился на несколько минут, а потом воздух очистился, но коня с поклажей уже не было — после этих слов князь задумался и не гневался более.

Аник все это время не отходила от матери. Ночью Аник боялась оставаться одна, и княгиня брала ее в свою постель. В темноте Аник мерещилось страшное — огромный медведь с окровавленной пастью; Тамил, бледная, в разорванном платье, протягивает руки и зовет: «Аник, Аник!»; страшный, как тролль, одноногий, косматый Горный Король злобно смеется… Аник просыпалась с плачем и прижималась к горячему телу матери. Мать гладила ее по голове: «Спи, доченька, не бойся!» — и Аник засыпала под тяжелые вздохи княгини.

3.

Предсвадебные хлопоты были забыты, и больше не надо было перебирать пух на перины. Пиво, однако, сварили, и, когда молодой князь Горгий приехал, князь Варгиз устроил поминки по дочери, как если бы она умерла. На кладбище поставили камень с именем Тамил, в маленькой привратной церкви у входа в крепость отслужили поминальную службу. Хильда ворчала, что-де совсем не дело отпевать и хоронить живую, и Горный Король может разгневаться снова. Однажды она даже сказала об этом княгине.

— Молчи, — ответила княгиня, — не говори такого. Если ты права, то твоя правота означает, что моя дочь предала свой народ. А это хуже, чем быть растерзанной медведем.

— Глупая женщина! — воскликнула Хильда. — Горный Король породнился с твоим народом через твою дочь. Признай это, и горы станут помогать вам, и счастье будет с твоим родом во веки веков.

— Молчи, молчи, — повторила княгиня, зажмурившись, и Аник с ужасом увидела слезу, покатившуюся по щеке матери. Она мало что поняла, но разозлилась на Хильду — какое право имела старуха называть княгиню глупой?

4.

Потом был пир в большом зале крепости, и Аник впервые присутствовала на пиру со взрослыми. Ее одели в платье грубой черной шерсти, и расплели тонкие косички — у всех женщин на пиру волосы были распущены по плечам, даже у старой Хильды, и все были в черном. Грустный это был пир, и не было на пиру ни шуток застольных, ни пения хором. В конце пира встал князь Горгий, сказал речь, из которой Аник мало что поняла, потому что князь употреблял высокий слог. Князь Горгий говорил, что его горе не сравнится с горем родителей, что так молода была Тамил и так прекрасна, и что Бог не оставит ее своей заботой. А в конце он сказал, что, хоть и не удалось ему породниться с князем Варгизом сейчас, но надежду на это он не потерял, и потому просит позволения поднести дары, приготовленные для старшей дочери князя, ее сестре.

При этих словах один из спутников князя Горгия поставил перед Аник большое серебряное блюдо, доверху наполненное дивными и прекрасными вещами. Там были серебряные кубки и чаши, браслеты и ожерелья чеканного серебра, были кольца и серьги, и не только серебряные, но и золотые, украшенные яркими разноцветными камнями, золотые монеты, — такой красоты Аник не видела никогда в жизни. Глаза ее и рот стали совсем круглыми, а голова закружилась от ярких бликов, которыми играли драгоценности в пламени факелов, освещавших зал.

Но Аник перед началом пира было строго-настрого приказано на пиру молчать, ничего не есть, кроме хлеба, и делать только то, что велят родители. Аник закрыла глаза, чтобы не видеть всего лежащего перед ней великолепия (потому что рука сама тянулась взять что-нибудь яркое и блестящее из груды сокровищ), и стала ждать, что же скажет ее отец.

Князь Варгиз в ответном слове поблагодарил князя Горгия за честь, оказанную его, Варгиза, дому прежде, когда князь посватался к старшей дочери князя, и за дважды оказанную честь, когда князь Горгий после такого ужасного несчастья сделал предложение его, Варгиза, второй дочери. Аник не поняла этих слов: «сделал предложение», но сообразила, что князь Горгий хотел чего-то от ее отца, и что желание это было князю Варгизу приятно, и что оно было связано с ней, с Аник.

Но потом князь Варгиз сказал, что он вынужден отказать князю Горгию, потому что «дочь его слишком молода» — то есть это она, Аник, молода, поняла девочка, — «а ты, князь, мужчина, и крепости Серых Скал нужна хозяйка, дочь же мою тебе придется ждать слишком долго. Не расценивай мой отказ как оскорбление, — сказал Варгиз в конце своей речи, — прости, если я говорю то, что огорчит тебя или причинит тебе боль, но другого слова я сказать не могу».

Сказав так, князь Варгиз взял из кучи драгоценностей на блюде одну монетку — самую маленькую, Аник подглядела. Варгиз показал монетку князю Горгию: «В знак благодарности за дар твой, поднесенный с чистым сердцем, я беру это золото».

Княгиня, ничего не евшая и не пившая в течение всего вечера, встала со своего места в знак того, что пир окончен. Все встали вслед за ней — и мужчины, и женщины. Аник знала, что сейчас отец Константин должен прочесть молитву, после чего гости разойдутся по отведенным им покоям. Но княгиня вдруг упала ничком, и о молитве позабыли.

5.

Княгиня заболела. Она лежала в беспамятстве горячки, не узнавала никого, ни мужа, ни Аник, и только звала по именам своих погибших сыновей и пропавшую дочь. Старая Хильда проводила рядом с ее ложем ночи и дни, и Аник осталась на попечении Прудис, у которой теперь было мало работы: на пир наготовили столько, что, пожалуй, еще неделю из кладовых доставали жареную, вареную и печеную снедь. Гости, собиравшиеся пожить в крепости некоторое время, разъехались сразу же после поминок — кто будет отягощать своим присутствием дом, хозяйка которого при смерти?

Прудис жила теперь в одной комнате с Аник, спала с ней в одной постели, раздевала ее на ночь и одевала по утрам, ласково будила девочку ночью, если Аник снился страшный сон.

В первый же вечер Прудис растолковала Аник, что молодой князь Горгий, жених пропавшей Тамил, на пиру посватался к ней, к Аник.

— Ой! — только и сказала Аник. Князь Горгий ей не понравился, он был старый, усатый, а нос его изгибался над тонкими губами подобно клюву хищной птицы.

— Да, — болтала Прудис, снимая с Аник кусачее черное платье, — он, конечно, красавец, и богат очень, ведь он — наследник старого князя Горгия, и ему достанется и крепость Серых Скал, и все земли Горгиев, и серебряные рудники. Но это он посватался по обычаю, я думаю, что и мысли в его голове не было жениться на тебе, дочь князя.

— Почему это по обычаю? — ревниво спросила Аник. Ей совсем не хотелось становиться невестой этого горбоносого князя, пусть он даже и богат, и знатен, но стало обидно — он посватался ведь к ней, к Аник, а сам, оказывается, жениться не хотел.

— У вашего народа, — пояснила Прудис — хоть она и была родственницей князя, отец ее был из шаваб, и Прудис тоже иногда называла себя шаваб, — у вашего горского народа есть такой обычай: если невеста умирает до свадьбы, жених должен жениться на ее сестре или ближайшей младшей родственнице. И то же самое, если жених умирает или погибает, то его брат женится на невесте. Но это раньше так было, сейчас уже обычаи не соблюдают, а только вспоминают их, для приличия… Ему ведь, наверное, уже лет двадцать пять, а тебе только шесть минуло на Благовещение, еще лет десять ждать, пока ты вырастешь — он уже будет стар для тебя. Князь наш найдет тебе молодого красавца-витязя, на белом коне, и будешь ты княгиней Красной крепости, золотко мое…

После этих слов Прудис захрапела — она была толста и храпела очень громко, но храп ее не мешал Аник думать.

Девочка думала о том, как долго — десять лет, и что если князь Горгий сейчас такой старый, то каким же он будет спустя эти годы. Наверное, таким, как живущий в привратницкой старый Кена — седым и сгорбленным. Нет, Аник не хотела выходить за такого старика — она ведь к тому времени вырастет, и будет такая же красавица, какой была Тамил.

Подумав о сестре, Аник пожалела бедняжку — по словам Хильды, Тамил стала женой страшного Горного Короля, и никогда больше не выйдет из его пещеры на поверхность, погулять по лугу или по лесу, подышать легким горным воздухом, полюбоваться восходом солнца и звездным небом. Вспомнив о Тамил, Аник вспомнила вдруг и то, что сказала Хильда о предсказании. Мать как будто испугалась этих слов — она даже ничего не ответила Хильде, и отец тоже как-то странно смотрел на старуху, когда она вторично упомянула о некогда предсказанном. Аник растолкала Прудис.