Христофор Колумб - Хроники открытия Америки. Новая Испания. Книга I: Исторические документы

• Название: Хроники открытия Америки. Новая Испания. Книга I: Исторические документы
• Автор: Христофор Колумб
• Издательство: Академический проект
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2000
• ISBN: ISBN 5-8291-0078-9, ISBN 5-8291-0080-0 (т. 1)

Данная книга открывает обширный исторический раздел серии «Библиотека Латинской Америки», посвященный 500-летию открытия европейцами американского континента. Среди авторов работ, помещенных в сборнике, такие известные имена, как Христофор Колумб, Эрнан Кортес, Берналь Диас дель Кастильо.

Для широкого круга читателей.

---

Меня должно судить как военачальника, который с давнего времени и доныне носит оружие, не снимая его ни на один час, и судить меня должны рыцари шпаги и люди действия, а не буквоеды, если только это не греки и не римляне, или в наше время подобные им мужи из числа столь многочисленных и столь благородных мужей Испании. Всякий иной суд причинит мне великую обиду, ибо в Индиях нет ни городов, ни поселений.

Ныне открыты ворота золоту и жемчугу, и можно с уверенностью ожидать притока драгоценных камней и пряностей и тысячи других вещей. И не постигни меня это великое несчастие, я мог бы совершить именем Бога большое путешествие, мог бы завязать сношения со всей Счастливой Аравией, вплоть до Мекки, как я о том писал Их Высочествам с Антонио де Торресом, отвечая на [запрос] о разделении моря и земли с Португалией, после чего я мог бы дойти до Каликута, как я о том говорил в монастыре Мехорада.

Что касается золота, которое я должен был дать Их Высочествам, то весть о нем пришла ко мне в день Рождества, когда я был весьма угнетен борьбой с дурными христианами и с индейцами и готов был все бросить, дабы спасти свою жизнь. Тогда чудесным образом утешил меня Господь и сказал мне: «Мужайся! Не падай духом, не бойся; я предвидел все, семь лет срока, положенного для обретения золота, еще не прошли, и в этом и во всем ты будешь вознагражден». В этот день я узнал, что открыто 80 лиг земли и повсюду в ней имеются залежи; ныне же выяснилось, что вся та земля — сплошной рудник: некоторые за один день собрали золота на 70 кастельяно, другие на 120, дошло до того, что собирали в день на 250 кастельяно. Сбор на сумму в 50—60 кастельяно (а у некоторых от 15 до 50 кастельяно) считается хорошей дневной добычей, и многие продолжают столько же собирать; в среднем его добывают на сумму от 6 до 12 кастельяно, а те, кто собирает меньше, недовольны. Все уверены, что, явись сюда даже вся Кастилия, каждый, будь то даже самый неопытный человек, сможет собирать здесь ежедневно золота не менее чем на 1 или 2 кастельяно. И сейчас положение остается таким же. Правда, каждый из них имеет при себе индейца, однако ж все предприятие держится на христианах.

Теперь убедитесь, сколь разумен был Бобадилья, раздав все даром{80}, в том числе десятину на сумму в одно куэнто; при этом никто не требовал у него этих раздач, он же не поставил об этом в известность даже Их Высочества. Но не только в этом ущерб, им причиненный.

Я знаю, что ошибки совершены были мной не по злому умыслу, и надеюсь, что Их Высочества поверят тому, что я говорю. Я вижу и знаю, что они отнесутся милосердно к тому, кто происками [врагов] был устранен от служения королям. Я полагаю, и в том совершенно уверен, что Их Высочества отнесутся ко мне лучше{81} и проявят больше снисходительности, зная, что ошибки я совершил по неведению или по принуждению, а так они и поступят, когда узнают обо всем впоследствии. Ведь я их смиренный слуга, они сами оценят мои труды и выгоды, которые принес им каждый день моей службы. Все они взвесят, как тому нас учит Священное Писание, где говорится, что в день Страшного Суда будет сопоставлено и благо и зло.

Если они все же прикажут другим судить меня, чего я не ожидаю, и распорядятся произвести расследование в Индиях, умоляю их смиреннейшим образом направить туда за мой счет двух достойных доверия и уважаемых особ, и они, я уверен, с легкостью установят, что ныне собирается на Эспаньоле пять марок золота за 4 часа. Как бы то ни было, необходимо, чтобы истина была установлена.

Прибыв в Санто-Доминго, командор поселился в моем доме и присвоил себе все, что там нашел. Что ж, в добрый час! Быть может, у него была нужда в этом. Пират никогда так не поступил бы с купцом. Особенно жаль мне моих бумаг: из них не удалось мне обратно получить ни одной, а те бумаги, которые мне нужнее всего для оправдания, он припрятал подальше.

Вот какой справедливый и достойный следователь! Все, что он ни делал, было, как все мне говорят, нарушением закона и проявлением деспотизма. Владыка наш всесильный и всезнающий всегда карает зло, особенно же неблагодарность и бесчинства.

(Перевод Я.М. Света)

Письмо королю и королеве с острова Ямайка[56]

Светлейшие, высочайшие и всемогущие государи, король и королева, наши сеньоры. Из Кадиса я дошел до Канарии{82} за четыре дня, а оттуда в Индии за 16 дней. Из Индий я отписал, что намерен ускорить плавание, пока мои корабли в хорошем состоянии и имеются люди и снаряжение, и что мой путь лежит к острову Ямайка.

Писал же я это на острове Доминика{83}. До того, как я прибыл на Доминику, погода не оставляла желать ничего лучшего. Но в ночь, когда я прибыл туда, разразилась буря, и притом большой силы, и с той поры непогода преследует меня постоянно.

Прибыв на Эспаньолу, я отправил письма и просил, чтобы оказали мне милость и за мой счет дали мне новый корабль, ибо один из моих кораблей стал непригодным для плавания и не мог нести паруса.

Письма эти были отправлены, и Ваши Высочества узнают обо всем, если упомянутые послания передадут в ваши руки.

Мне было приказано, от имени местных властей, не приближаться к берегу{84} и не высаживаться на землю. Люди, которые были со мной, пали духом, ибо они опасались, что я увлеку их дальше. Они говорили, что, если их постигнет опасность, никто не сможет оказать им помощь; более того — с ними дурно поступят. Каждый из них утверждал, что командор [Овандо]{85} желает удержать земли, которые мною будут открыты.

Буря была ужасная{86}, и в ту ночь она разметала все мои корабли. Люди дошли до крайности, потеряв всякую надежду на спасение, и ждали гибели. На каждом из кораблей думали, что все другие корабли погибли. Разве на моем месте любой смертный, будь он даже Иовом, не впал бы в отчаяние, видя, что в час, когда дело шло о моем спасении и о спасении моего сына, брата, друзей, запрещено мне было приближаться к земле, к гаваням, которые я промыслом Божиим приобрел для Испании в кровавом поту?!

Итак, скажу о кораблях, которые буря увела от меня, оставив меня в одиночестве. Господу угодно было возвратить их мне.

Упомянутый выше «небезупречный» корабль[57] отнесен был в море, и это оказалось для него спасением от гибели. У самого острова «Гальега» потеряла лодку, а все корабли — большую часть имевшихся на них запасов. Судно, на котором я находился, хотя его и швыряло во все стороны, Господь спас, и оно не потерпело никакого ущерба. На негодном для плавания корабле находился мой брат, и после Бога ему принадлежала честь спасения судна.

В эту бурю я с большим трудом добрался до Ямайки. Тут буря стихла, море успокоилось, и сильное течение увлекло меня к Саду королевы, причем земля не попадалась по пути. Оттуда при первой же возможности я направился к материку, где встретились противные ветры и сильные течения. Я боролся с ними 60 дней и все же прошел не более 70 лиг.

За все эти дни я ни разу не входил в гавани и не мог в них вступить, и буря не прекращалась, дождь, гром и молния продолжались непрерывно, так что казалось, будто наступило светопреставление.

Я достиг мыса Грасияс-а-Дьос [Благодарение Богу], и тут Господь мне послал благоприятные ветры и течения. Было это 12 сентября.

В течение 88 дней не прекращалась ужасная буря — такой силы, что от взора были скрыты и солнце и звезды.

Корабли дали течь, паруса изодрались, такелаж и якоря были растеряны, погибли лодки, канаты и много снаряжения. Люди поражены были недугами и удручены, многие обратились к религии, и не оставалось никого, кто не дал бы какого-либо обета или не обязался совершить паломничество. Часто люди исповедовались друг другу в грехах. Им нередко приходилось видеть бури, но не столь затяжные и жестокие. Многие из тех, кто казался сильным духом, впали в уныние, и так было в продолжение всего этого времени.

Болезнь сына, который находился со мной, терзала мою душу, и тем горше было мне сознавать, что в нежном тринадцатилетнем возрасте ему пришлось претерпеть в течение столь долгого времени большие невзгоды. Но Бог дал ему такую силу, что он воодушевлял всех прочих и вел себя так, как будто провел в плаваниях 80 лет. Он утешал и меня, а я тяжко захворал и не раз был близок к смерти. Из небольшой надстройки, которую я приказал соорудить на палубе, я направлял ход корабля.

Брат мой находился на корабле, которому угрожала большая опасность. Велика была моя скорбь, и испытывал я ее с особенной остротой, ибо взял я его с собой против его воли.

Такова уж моя доля — мало пользы принесли мне двадцать лет службы, проведенных в трудах и опасностях, ибо ныне я не имею в Кастилии крова над головой, и пищу мне негде обрести, разве только в корчме или в таверне, и зачастую не имею я ни гроша, чтобы заплатить по счету.

Другое горе разрывало мое сердце — это забота о сыне моем доне Диего, которого я оставил в Испании сиротой, лишенного чести и достояния, отнятых у меня, хоть я и уверен, что справедливые и благодарные государи все возместят ему с лихвой[58].