Николай Коротеев - «Мир Приключений» 1977 (№22)

• Название: «Мир Приключений» 1977 (№22)
• Автор: Николай Коротеев
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1977

Сборник приключенческих и научно-фантастических повестей и рассказов советских авторов.

---

Я тогда работал начальником райотдела милиции. Но в райотделе я только зарплату получал, а все время находился в летучем отряде по отражению нападений банд басмачей. В отряде пять или шесть комсомольцев насчитывалось, остальные старики — кому за пятьдесят, кому больше.

Это я смолоду глядел на пожилых людей как на стариков. Теперь, когда самому за семьдесят, я стариком себя не считаю. Когда надо бывает, я и сейчас сажусь в седло и еду в горы, где ничего не изменилось — те же тропы, те же ущелья, даже камни со своих мест не сдвинулись, и я легко нахожу дорогу, провожу людей. Видя неизменность гор, забываю о годах. Только глядя на бурлящие речки да ручьи, русла которых подались кое-где от прежних берегов, чувствуешь время. Тогда понимаешь, сколько лет прошло.

Странные, очень странные минуты переживаешь тогда…

Веришь и не веришь в то, что было, и было так давно. А вернешься в город, словно перескакиваешь в будущее, о котором мечтал я и те, кто погиб, и смотришь на прекрасное настоящее и своими и их глазами, точно живешь и за них…

Да… — протянул Абдылда Исабаевич, глядя за окно карими, совсем не стариковскими, очень ясными глазами.

В ярком еще предвечернем небе плыл крохотный издали скоростной лайнер, мигая бортовыми огнями.

Не такой уж непродуманной Исабаевым представилась мне наша встреча и беседа. (Недаром Абдылда Исабаевич просил время на размышление). Старый полковник сумел так построить свое повествование, что оно прозвучало задушевно.

— Не проходило дня, чтоб мой отряд не участвовал в стычках с басмачами. А если и случалось такое, бойцы беспокоились. Как это мы не у дел? Или собаки-басмачи задумали какую-либо коварную хитрость, собирают силы, или устали от нас бегать, за границу ушли? Только последние опасения оказывались напрасными, и уже поутру мы аллюром мчались в какое-либо село вышибать басмачей, запасаться трофейным оружием для отрядов самообороны.

Да, сами мы не могли похвастаться вооружением. Во всем отряде только я имел «маузер № 3», а у остальных — трехлинейки да по шестьдесят патронов на брата, через одного — по гранате-«бутылке» с тонким чехлом. И хорошо, если третья из них разрывалась… Больше на испуг брали. У каждого же басмача по такому маузеру, как у меня, — это кроме винтовки; по двести патронов у каждого головореза, гранаты английские «лимонки», с резным чугунным чехлом, каждая разрывалась. Только вооруженными до зубов осмеливались басмачи нападать на аилы, жечь, грабить и убивать.

Однажды отправились мы в Булалыкский сельсовет, что в двадцати километрах от Гульчи находится. Приехали. Собрал я в сельсовете ячейку. Председателя сельсовета, парторга, комсомольского вожака; создать надо, говорю им, легкий кавалерийский отряд, чтоб и самим жителям аила от басмачей отбиваться можно. Записалось двадцать пять человек. Немало.

— Дело сделано, — говорит председатель сельсовета, — обедать пошли.

А мне не до еды. Разобраться надо — что за люди попали в отряд. Остался я, документы изучаю — кто есть кто. Сижу один. Уж смеркаться стало. Вдруг — стук в окошко.

— Заходи! — кричу.

Вскоре дверь приоткрылась, в кабинет несмело вошел парень. Красивый такой, стройный, а лицо у него то покраснеет от волнения, то побледнеет.

— Я в отряд хочу…

Взглянул я на парня повнимательнее: здоровый малый, смелый видно, глаза блестят; такой не побоится пули, первый в схватку ринется. Только почему же нет его среди названных мне людей? Забыли про него? Непохоже. Но со всеми я уже повидался.

— Как зовут тебя?

— Джумалиев Абдулла.

— Комсомолец?

Потупился парень, голову опустил:

— Не приняли…

— Что так?

— Дядя мой у басмачей одиннадцать лет работает…

— Дядя?

Парень кивнул:

— Кузнец он… Его, говорят, насильно увезли… А меня в комсомол не принимают. Разве может быть в комсомоле родственник басмача? А я дядю и в глаза не видел.

— Дядю твоего как зовут?

— Дердеш-мерген зовут.

— Слышал. Знаю, что насильно бедняка в банду увезли. А сейчас где он?

— Люди говорят, будто где-то на нашей стороне прячется. А мать твердит — не может этого быть…

— Почему же? — заинтересовался я.

— Очень он детей иметь хотел, а когда они родились, его уже украли. Не видел он своих сыновей…

— Ты садись, садись, Абдулла. По порядку расскажи. Парень неловко присел на край стула, совсем не привычной для него мебели, поерзал, устраиваясь.

— Так что же апа говорит?

— Моя мать и жена Дердеш-мергена не верят, будто он где-то здесь находится. Не хотят верить.

— Не хотят верить?

— Перешел бы он границу — обязательно появился бы дома. Сыновей увидеть постарался. Совсем не видел он их. И если бы оказался в здешних краях, непременно пришел их проведать. Одиннадцать лет он в разлуке с родными. Вот поэтому моя мать и жена Дердеш-мергена не верят, будто он где-то здесь.

Глаза Абдуллы были чисты и ясны, не мог врать человек с таким взглядом. Много к тому времени довелось повидать мне разных людей, сотни пар глаз смотрели на меня, пытаясь прочитать по моему виду, верю я им или нет. Разные то были глаза, и взгляды разные: узкие щелочки, утонувшие в жирных щеках; холодные и немигающие, словно змеиные; мутноватые от ненависти; тупые и испуганные — у обманутых и оболганных… Сколько глаз!

И еще: когда на карту поставлены жизнь и свобода, очень редко кто из людей может или умеет притворяться. А когда, где и у кого молодой парень-бедняк мог бы научиться так нагло лгать?

— Как же так получилось, что своего дядю ты не знаешь? — все-таки спросил я. — Когда его увезли, тебе шесть лет было…

— Мы с матерью уж потом помогать тетке приехали. Тогда двойняшки уж родились. Мы помогать им приехали. Вот жили и помогали…

— Чем же вы кормитесь?

— В колхозе работаем, тем и кормимся. Я после занятий в школе тоже в колхозе работаю. Куда пошлют, то и делаю. Говорят, хорошо делаю, нам еду дают.

— А как ты учишься?

— Хорошо учусь. Мне двенадцать человек взрослых отстающих дали, поручили. Помогаю им ликвидировать неграмотность.

Признаться честно, тогда у меня никакой мысли не было, чтоб с помощью Абдуллы установить связь с Дердеш-мергеном, если он действительно перешел границу и находится на территории республики. Хотелось восстановить справедливость. Неправильно отнеслись к Абдулле односельчане. Ведь, можно сказать, на глазах у дехкан басмачи уволокли связанного Дердеш-мергена. Едва справились с ним десятеро джигитов курбаши Джаныбека, под дулами маузеров угнали кузнеца, грозили прикончить беременную жену. И подмоги Дердеш-мергену ждать было неоткуда. Отряда-то самообороны в аиле тогда не существовало.

В тот же вечер побеседовал я с коммунистами и комсомольцами села. Потом разобрался с делом Абдуллы в райкоме. Приняли Джумалиева в комсомол. А через две недели секретарь сельской ячейки ушел добровольцем в армию, молодежь избрала Абдуллу своим вожаком. И уж по традиции стал Абдулла командиром легкого кавалерийского отряда односельчан.

Сблизился я с парнем, нравился он день ото дня все больше, доверие к нему стало полным.

И постепенно созрела у меня мысль — наладить связь с Дердеш-мергеном, проверить, что же это за человек — «правая рука» курбаши по оружейному делу. Смирился ли честный человек со своей судьбой пленника, или источилась его совесть за одиннадцать лет жизни в холе и достатке — за пазухой у хитроумного Джаныбек-казы.

То, что сам Дердеш-мерген добровольно не явится с повинной, мне было ясно. Издай хоть десять законов, в которых будет сказано, что пришедшие с повинной будут помилованы, приведи десятки примеров, не убедишь: увидят в этом западню, ловушку.

С тем, кто не верит в человечность и благородство, нужно личное общение, нужен контакт. Только тогда услышанное от кого-то перестанет быть отвлеченностью, и то еще, может быть, не до конца и не сразу. А как установить контакт? Каким образом встретиться на равных с человеком, который считает себя преступником, а тебя судьей, или еще хуже — смертельным врагом, от которого его может избавить лишь твоя смерть? И все-таки такую связь с Дердеш-мергеном установить было необходимо, считая шансы «за» и «против» равными. В случае удачи — торжествовала справедливость. А разве не за правду и лучшую жизнь для дехкан боролись мы? Стоило рисковать еще потому, что в случае успеха мы лишали одну из крупных банд возможности вести борьбу. Нищий Джаныбек-казы уже не курбаши. Вся сила его в том, что он может платить, давать оружие, кормить. Отними у него эту силу — и Джаныбек-казы не стоит и верблюжьего плевка.

Новых сведений о пребывании Дердеш-мергена в урочище не поступало. Патрули не находили следов его присутствия. Там будто призрак, а не человек обитал среди неприступных скал. А каждый прошедший день грозил одним: могло прийти сообщение, что Дердеш-мерген и Осман-Савай, выполнив поручение, возвратились за границу, в Старый Аксу, и принесли Джаныбеку деньги на покупку оружия. Тогда дехкане надолго потеряли бы покой от новых набегов басмачей, а мы, возможно, навсегда утратили возможность найти тайную сокровищницу курбаши. Кто помешал бы Джаныбеку разделаться с Дердеш-мергеном, решив, что тот слишком много знает?