Николай Коротеев - «Мир Приключений» 1977 (№22)

• Название: «Мир Приключений» 1977 (№22)
• Автор: Николай Коротеев
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1977

Сборник приключенческих и научно-фантастических повестей и рассказов советских авторов.

---

После первой лунной экспедиции американских космонавтов Жан Жюль-Верн был приглашен в США на торжественный акт в честь автора «С Земли на Луну». В 1969 году он встречался в Париже с американским космонавтом Фрэнком Борманом и преподнес ему антикварный экземпляр лунной дилогии Жюля Верна. Внук писателя присутствовал на открытии выставки на Елисейских полях, на открытии юбилейных жюльверновских выставок в Нанте и Париже и т. д. Но только после того, как в 1973 году в издательстве «Ашетт» вышло капитальное биографическое исследование «Жюль Верн», зафиксирован ощутимый вклад Жана Жюль-Верна в изучение жизни и творчества его великого деда.

Материалы для своей книги он собирал около сорока лет и выпустил ее в свет на восемьдесят втором году жизни, что само по себе, не говоря о достоинствах монографии, — факт почти беспримерный.

В предисловии Жан Жюль-Верн признается, какие его одолевали сомнения: «Имеем ли мы право поднимать крышку гроба и ворошить чужую жизнь?», «Трудно писать историю человека, о котором время оставило не так уж много подробностей. Труднее писать человеку, принадлежащему к той же семье».

Предприняв изыскательскую работу «наподобие шерлокхолмсовской», автор испытывал беспокойство и чувство вины, оправдывая себя тем, что со временем все тайное становится явным.

«Архивы очень нескромны, а любопытные изыскатели рано или поздно дадут им свою интерпретацию». Так не лучше ли взяться за это человеку, который ручается за точность всех документов и достоверность излагаемых фактов? Тем более, что он один из последних, кто лично знал писателя, чье творчество давало повод для всевозможных истолкований, иногда столь же блестящих, сколь и ошибочных. Ошибочных из-за недостатка документации…

НАЧАЛО НАЧАЛ

В самом деле, отсутствие документов, хранившихся за семью замками, порождало различные домыслы. Ни один исследователь не мог похвалиться, что видел подлинные рукописи и читал письма писателя, кроме тех немногих, что были опубликованы в книге Аллотт де ля Фюйи и в бюллетенях Жюльверновского общества.

Главное достоинство работы Жана Жюль-Верна — ее документальная оснащенность. Любой из бесчисленных фактов, впервые приводимых автором, подтверждается ссылкой на источник. А ведь это и есть начало начал любого биографического исследования!

Прежде всего мы узнаём — и это очень важно, — где и в чьем владении находятся ныне архивные документы. До сих пор, например, полагали, что Жан Жюль-Верн унаследовал от своего отца Мишеля Верна большую часть семейного архива, включающего рукописи и письма деда. В действительности же оказалось, что у внука хранятся автографы преимущественно ранних драматических произведений и неопубликованные путевые записки «Путешествие в Шотландию».

Что касается эпистолярного наследия, то оно — сотни писем Жюля Верна! — рассредоточено у потомков его сестер и брата, предоставивших свои семейные досье в распоряжение автора монографии, что и позволило ему обнародовать массу неизвестных сведений.

Наиболее содержательна переписка Жюля Верна с родителями и братом Полем, продолжавшаяся несколько десятилетий.

Биограф воспользовался также многочисленными документами, переданными одним из племянников писателя в городскую библиотеку Нанта. Именно в Нанте, на территории бывшего дачного поселка Шантеней, где находился когда-то летний дом адвоката Пьера Верна, ныне создан мемориальный музей писателя.

Основной же источник документации — колоссальный по объему архив издателя Этцеля, поступивший сравнительно недавно от его внучки Боннье де ля Шапель в Национальную библиотеку Франции. Не будь этого архива, книга Жана Жюль-Верна в таком виде, как она есть, вообще не могла бы появиться.

Дело в том, что Жюль Верн сообщал в письмах к издателю все подробности своей повседневной работы, обсуждая с ним каждый свой замысел, любое изменение первоначального плана, связь сюжетов с общественными событиями и т. д. Переписка с Этцелем велась регулярно с конца 1862 до начала 1886 года, а после его смерти — с Жюлем Этцелем — младшим, восприемником издательской фирмы отца.

В архиве обоих Этцелей находится огромное количество писем Жюля Верна, дающих возможность проследить шаг за шагом всю его гигантскую работу над воплощением замысла «Необыкновенных путешествий».

Тщательно изучив эту эпистолярную коллекцию, Жан Жюль-Верн впервые восстановил с ее помощью творческую историю всей серии романов. Но еще раньше к ценнейшему архиву Этцеля прикоснулась Симона Вьерн, литературовед из Гренобля, собиравшая материалы для диссертации. Она прочла более восьмисот неопубликованных писем романиста к издателю и сделала удивительное открытие.

Оказалось, что известный публицист и политический деятель, участник Парижской коммуны Паскаль Груссе (1845–1909), который с 80–х годов завоевал популярность как автор приключенческих романов для юношества, подписанных псевдонимом Андре Лори, написал в сотрудничестве с Жюлем Верном не только «Найденыша с погибшей «Цинтии» (здесь соавторство было официальным), но еще два романа — «Пятьсот миллионов бегумы» и «Южную звезду».

Первоначальные рукописи этих книг не удовлетворили Этцеля и с согласия Андре Лори были отданы на переработку Жюлю Верну. И хотя оба романа вышли под одним его именем, фактически Груссе-Лори был негласным соавтором.

Открытие Симоны Вьерн, внесшее уточнения в творческую биографию автора «Необыкновенных путешествий», позволяет теперь воздать должное и Паскалю Груссе — писателю, о котором в период расцвета его политической деятельности с уважением отзывались К. Маркс и Ф. Энгельс[15].

По этому поводу нужно заметить, что Жан Жюль-Верн, благоговея перед памятью деда, не вполне справедлив к его соавтору. Вопреки бесспорным выводам Симоны Вьерн, он явно недооценивает участия Груссе-Лори в работе над тремя романами, из которых «Пятьсот миллионов бегумы» — книга, направленная против реакционного пруссачества и оказавшаяся во многом пророческой, — украшает жюльверновскую серию.

Негласное сотрудничество в те годы было в порядке вещей. В работе Жюля Верна подобные случаи единичны и вовсе не умаляют его репутации.

Трудно было бы перечислить все новые факты, ставшие известными благодаря внуку писателя. В ходе дальнейшего изложения мы будем еще говорить о его находках, привлекая также любопытные сведения, почерпнутые из других источников и сочинений самого Жюля Верна.

ЮНОША ПРИЕХАЛ В ПАРИЖ…

Благодаря удобному местоположению у выхода в Бискайский залив, на берегу судоходной Луары, в 50 километрах от ее устья, торговый и промышленный Нант издавна славился своим портом, к которому в годы детства Жюля Верна был приписан морской флот в две с половиной тысячи судов.

Из слухового окошка родительского дома на острове Фейдо, образованном одним из рукавов Луары, мальчику открывалось чудесное зрелище: просторная гавань, загроможденная густым лесом мачт с привязанными к реям парусами, среди которых кое-где мелькали длинные трубы «пироскафов», извергавшие в небо черные клочья дыма. Впрочем, в те годы моряки относились с презрением к этим невзрачным «небокоптителям» и не верили, что они смогут состязаться с гордыми парусниками.

Жизнь Нанта была тесно связана со многими портами мира. Всезнающие мальчишки легко разбирались по парусному вооружению в типах кораблей, в колониальных товарах; хорошо знали, что привозится в бочках, ящиках, тюках, складывается под брезентом навалом вдоль длинной портовой набережной; по цвету кожи, одежде и говору матросов, слонявшихся по улицам города, безошибочно определяли в пестрой толпе национальность каждого моряка.

«Я не могу равнодушно видеть, как отчаливает судно — военное, торговое, даже простой баркас, — чтобы всем своим существом не перенестись на его борт. Я, должно быть, родился моряком, и теперь каждый день сожалею, что морская карьера не выпала на мою долю с детства», — спустя много лет признается маститый писатель в романе «Зеленый луч».

Романтика моря имела для него такую притягательную силу, что однажды, когда ему было одиннадцать лет, он убежал из дому с небольшим запасом сухарей и нанялся юнгой на трехмачтовый парусник «Корали», державший путь в Индию. В тот же день блудного сына возвратили поднявшим тревогу родителям, и он вынужден был подтвердить догадку матери, что отправился в Индию на поиски без вести пропавшего тридцать лет назад нантского капитана Санбена.

Неизгладимо яркие впечатления детских лет впоследствии дали Жюлю Верну много тем и образов и даже в старости продолжали служить источником вдохновения. Мы находим в его романах пейзажи, навеянные воспоминаниями о поездках на побережье Бискайского залива, о привольной жизни в живописном нантском пригороде Шантеней, куда метр Верн из года в год вывозил на лето свою большую семью — жену и пятерых детей. В книгах Жюля Верна встречаются колоритные образы матросов, боцманов, капитанов, старых «морских волков», вроде честного упрямца дядюшки Антифера или суеверного ворчуна Жана-Мари Кабидулена[16]. Маленький Жюль готов был часами слушать затаив дыхание рассказы таких бывалых бретонских моряков, ветеранов парусного флота, претерпевших на своем веку немало бурь и кораблекрушений. А его юные герои, вроде Роберта Гранта или Герберта Брауна! Разве не ожили в них и не заиграли новыми красками светлые ребяческие мечты о приключениях и подвигах в далеких неведомых странах?