Карпов Васильевич - Командиры седеют рано

• Название: Командиры седеют рано
• Автор: Карпов Васильевич
• Жанр: Советская классическая проза

---

Желая скрыть охватившее его волнение и боясь, как бы прощание не вылилось в слезливую сцену, Миронов заторопился:

– Ну ладно, Жора. Пойду. Дела. Нине привет передай. Будь здоров и пиши обязательно.

Полковник пошел к штабу, а Жорка смотрел и смотрел на родного и близкого человека, стараясь навсегда запечатлеть его в памяти.

У входа в штаб Миронову отдал честь Лобода. Командир взглянул на него и, видя, что взводный хочет о чем-то спросить, остановился.

– Я смотрел, как вы прощались с Пахановым, - сказал виновато Лобода. - Мне стыдно, что я не сумел найти подход к этому человеку. Я и сейчас не смог бы с ним справиться. Скажите, пожалуйста, как вам это удалось? Что вы с ним сделали?

– Я один тоже ничего не сделал бы. Работали все. Между прочим, и вы сыграли некоторую роль. Жорка отчасти назло вам стал человеком. Люди руководствуются в делах и поступках нормами поведения, которые считают правильными или выгодными.

Раньше у Паханова были одни взгляды, и он воровал. Теперь ему помогли избавиться от пороков, и он стал жить честно. - Полковник добро посмотрел на виноватое лицо лейтенанта и добавил: - А вы не отчаивайтесь. Человек всю жизнь подвергается процессу воспитания. Вы тоже. Этот случай для вас - наука. У вас еще все впереди. Вглядывайтесь в людей повнимательнее. Находите, какими идеями они руководствуются, а потом действуйте. Воспитывать - профессиональная обязанность офицера.

Полковник вошел в кабинет и, прежде чем переключиться на текущие дела, подумал: «Да, процесс воспитания происходит всюду и длится на протяжении всей жизни человека. Мы воспитываем. Нас воспитывают. И тех, кто воспитывает нас, тоже воспитывают. Все находится в сфере этого непрекращающегося процесса. И имя мудрому воспитателю, который держит всех в поле зрения, который бескорыстно открывает перед людьми законы жизни, имя этому воспитателю - партия».

…Уехали домой старослужащие. На смену им пришли молодые. На том же плацу, где недавно происходили проводы, в один из дней построили новобранцев.

Миронов и Ветлугин знакомились с пополнением. Они проходили вдоль строя, вглядывались в лица. Парни были хорошие - веселые, образованные, редко у кого меньше восьми классов. Многие с производства. Эти - народ надежный, трудностей не испугаются. И специальности хорошие подобрались, нужные для полка: есть слесари, электрики, инженеры. Миронов уже прикидывал: кого в ремонтники, кого в связисты, кого в автороту.

Добро и весело поглядывал Миронов на своих подчиненных. Знал - есть у некоторых и такие черты, которые в анкете не пишутся и в беседах не высказываются: лентяй, нечист на руку, подхалим, зазнайка, жадина, врун, пьяница. Все это предстояло выявить: человек далеко прячет свои пороки. За два года эту шелуху нужно с них счистить.

Ох, нелегко это обходится офицерам! У многих прибавится седины. Но зато уйдет на гражданку - на стройки, в колхозы, в институты - новый отряд крепких, здоровых людей, таких, какие нужны для строительства коммунизма.

15

История Жорки Паханова не кончилась.

В ноябре Миронова вызвали на сборы в Ташкент. Он приехал утром. Город уже проснулся - люди спешили на работу. Полковник не стал брать такси, не сел на троллейбус - пошел пешком. Для тех, кто живет в большом городе, окружающая красота и благоустроенность примелькались. А Миронову после пустыни, песчаных бурь и лысого пыльного городка было приятно пройтись по красивым улицам.

Стояла осень. Деревья пожелтели. Золотистые листья усыпали тротуар. Листья были чистые, целенькие и выглядели не мусором, а украшением, в которое нарядилась на прощание осень. Весь город будто в дорогой золоченой раме. Большие, красиво отделанные дома. Прозрачные витрины. Огромные клумбы с алыми, словно из красного бархата, каннами. Бесшумно скользят по гладкому асфальту автомобили.

Полковник смотрел на прохожих и думал: «А все ли они знают, как эту красоту и покой оберегают солдаты? В жарких Каракумах, на Памире, где не хватает воздуха, на Севере, где на ледяном ветру матроса окатывает холодная как смерть волна? Вспоминают ли о нас, солдатах, эти счастливые люди? Солдату немного нужно - чтоб помнили…»

Мысли полковника прервал резкий визг тормозов. Огромный автобус остановился с ходу, спрессовав пассажиров. А в следующий миг открылась дверца водителя, из нее выпрыгнул парень в клетчатой ковбойке, заорал на всю улицу:

– Батя!

Парень стиснул в сильных ручищах Миронова.

Полковник не верил своим глазам - Жорка!

Миронов знал, что он живет в Ташкенте, но никак не ожидал с ним так встретиться. В автобусе еще кудахтали, как испуганные куры, пассажиры. А Жорка, отступив на шаг, любовался полковником и повторял:

– Батя!… Дорогой…

Наконец он пришел в себя и стал спрашивать:

– Насовсем? Перевели? В Ташкенте служить будешь?

– Нет. Я в командировке.

– Ты обязательно должен побывать у меня в гостях!

В автобусе волновались. Вокруг собрались зеваки. А Жорка не обращал внимания. Миронов сказал:

– Езжай, Жора, потом встретимся и договоримся.

– Нет, батя, обещай, что придешь. Или я тебя никуда не отпущу. Этих всех вытряхну и повезу к себе. Я должен тебя с Ниной познакомить.

– Чего ты меня упрашиваешь? Я и сам приду.

– Сегодня в семь вечера, можешь?

– Могу.

– Считаю, договорились. Адрес у тебя есть?

– Есть.

– Доедешь до Асакинской, а там рядом. Найдешь?

– Да, найду. Езжай.

Жорка побежал. Впрыгнул в кабину.

Набирая скорость, машина покатила дальше.

16

Сборы начинались завтра. Полковник отвез чемодан в общежитие. Доложил о приезде и пошел гулять по городу. По пути он выполнил поручения жены - купил ей босоножки и лимоны. Ровно в семь часов пришел на квартиру Паханова. Его ждали. Жорка метался по комнате, наводил порядок. Увидев полковника, он поспешил к нему, обнял, встал с ним рядом и сказал Нине:

– Вот это наш командир! - И добавил, очевидно имея в виду свои рассказы: - Тот самый.

Миронов смотрел на Нину. Она была худенькая, чернявая, с очень живыми бойкими глазами. Бывают в школах такие девчонки - боевые, отчаянные, дружат только с мальчишками, за внешностью своей не очень следят, но зато имеют массу преимуществ перед своими тихими подругами. Они умеют лазить по деревьям, играют в футбол, участвуют в набегах на сады, спокойно смотрят, как мальчишки курят или дерутся, и вообще, им доверяются самые сокровенные мальчишечьи тайны. Нина была именно такой. Миронов ожидал встретить видавшую виды, тертую жизнью женщину. А перед ним стояла обыкновенная девчонка, даже не барышня.

– А это - моя Нинка, - сказал Паханов, представляя подругу.

Полковник пожал маленькую твердую руку.

Миронова повели к столу прямо с порога. Наблюдательный полковник отметил: хозяйка-то росла не в семье. Коньяк, шампанское, полный ассортимент консервов, какие только имелись в гастрономе, от сардин до частика в томате. Конфеты-подушечки и тяжелые плитки шоколада «Юбилейный». Чайная колбаса, будто нарубленная топором, и ненарезанная селедка.

Жорка разлил коньяк в граненые стаканы и вдохновенно сказал:

– Давайте выпьем!

Когда прошло первое возбуждение от радостной встречи, Жорка стал рассказывать по просьбе полковника, как сложилась его жизнь после армии.

– Приехал в Ташкент, гложет меня тоска - опять в полк хочу. Тебя вспоминаю, Озерова. Петуха нашего - так бы и побежал назад пешком. Начну дома рассказывать про свою службу, про людей - на меня косятся. Не верят. Мне даже кличку дали - Командир.

– Он о чем заговорит, все одними словами начинает: «мой командир», «наш командир» - вот его так и прозвали, - весело пояснила Нина.

– Хожу я так неделю. Деньги кончаются. Надо что-то думать. Как говорили нам на политзанятиях, экономика - главное. От нее все идет. Странные дела со мной творились. Надену хороший костюм бостоновый, был у меня еще до армии, хожу по городу, и будто мне опилок или волос за шиворот насыпали. Ну, просто не по себе! Ни думать, ни отдыхать не могу. Приду, переоденусь в свое выгоревшее «хб», сапоги, правда, хромовые надену - и сразу будто на свет родился. Так все и приложится к телу. И запах от меня приятный - солнцем, бензином, авторотой нашей пахнет. - Жорка опять шутливо заворчал на Нину: - А эта еще носом крутит: «Мне с тобой неловко». Я ей разъясняю: «Глупая, форма Советской Армии - самая почетная, наша армия всю Европу освободила». Да разве она поймет! С ней политзанятия с самого начала, с Первого съезда, одним словом, проводить нужно.

Нина сидела за столом, положив подбородок на руки, и не сводила глаз с Жорки - любовалась. Но в то же время полковник видел в ее глазах и иронию. Веселый характер, казалось, так и подмывал ее воскликнуть с подковыркой: «Ух, какой ты у меня образованный! Ужас!»

– Поступил я работать в автобусный парк. Работаю.

– Ты б хоть письма писал, Жора, - сказал Миронов укоризненно. - Может, и я что-нибудь подскажу в вашей новой жизни. Посоветую. Может, еще уедете отсюда? Или забыл голубые экспрессы? Южные города, пальмы и море?