Юрий Иванов - Сестра морского льва

• Название: Сестра морского льва
• Автор: Юрий Иванов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1974

Герой повести, моряк, после долгих лет плавания по морям и океанам мира получает длительный отпуск. Он возвращается на Командоры, где провел юношеские годы, чтобы повидать разные места, встретить людей, с которыми работал и дружил. Случай сталкивает его с девочкой — потомком племени унангунов, населявших когда-то эти острова. Она и служит проводником в его путешествиях, участвует в приключениях. Временно герой повествования становится охотинспектором — борется с браконьерами, знакомится с жизнью и повадками морских львов, котиков, песцов и других животных, населяющих эти места.

Приключениям его, встречам с зверобоями и наблюдениям за миром животных и посвящена повесть.

---

— Хорошо, Толик. Я подумаю.

— Жорка к нам плывет! — раздался звонкий голос Альки. — К на-ам!

— Да что там у тебя с движком? — шумел в рубке Ваганов, прижимая губы к переговорной трубе. — Сенька, сейчас Жора нас подковыривать будет.

— Сей секунд, — невозмутимо донеслось из машинного отделения.

Возня там была слышна, звон металла. Потом будто кто-то чихнул громко. Волков прислушался. Приходилось и ему когда-то возиться с такими, как на этом сейнере, движками. П-чхи! Это сжатый воздух вырвался из баллона через перепускной клапан. При помощи сжатого воздуха заводится тут двигатель. П-чхи!.. «Что-то мне не нравится это чихание, — подумал Волков. — В океане двигатель должен заводиться немедленно. Не отрегулирован ведь движок-то».

— Волк! — позвала девочка.

Она стояла на коленках и глядела в воду. Из глубины к поверхности воды поднималась черная, очень длинная и толстая туша. Волков даже чуть попятился, показалось, что кит прямо на сейнер прет. Всплеснулась вода, вспенилась, вынырнул кит... П-пых. Из дыхала его вырвался столб брызг и пара. Прямо надо сказать — невкусно пахнет использованный легкими животного воздух. С минуту кит лежал на воде и рассматривал судно правым глазом. «Да он же просто любопытный», — подумал Волков.

— Шрам видите? — спросила Алька. Да, Волков уже увидел на морде кита белый шрам, — Это он к винту «Кайры» подплыл поглядеть, что это такое... То в бухту залезет, то у поселка крутится и все глядит, глядит. Ужас какой любопытный китишка. Жорка, ну как ты живешь?

— Да что там с твоим примусом? — провыл в переговорную трубу Ваганов. — Сеня, ты меня знаешь! Да я ж тебя сейчас на весла и...

— Сей секунд, — скромно, не ударяясь в панику, отозвался моторист.

П-чхи! П-чхи! Как сухие выстрелы слышались из машины. Кит медленно пошел в глубину, подплыл под сейнер и начал всплывать. Судно качнулось, Волков ухватился за леера; послышался скрежещущий звук, и сейнер затрясся, как в ознобе. «Спину кит о киль судна чешет», — догадался Волков. П-чхи!.. Двигатель завелся. Он взревел на полных оборотах, видно, Сеня побаивался перейти на малые, чтобы движок судна не зачах. Ваганов захлопнул дверь, и сейнер медленно тронулся с места.

— Почесаться не дадут киту, — смеясь, сказала Алька и крикнула в воду: — А ну, Жорка, уходи, а то опять винтом по своему носу получишь!

— Как же ты на сейнер пробралась? — спросил Волков. — Ведь он посреди бухты стоял, а шлюпка была на берег вытащена. И зачем?

— Как да зачем... — протянула Алька, а потом, понизив голос, сказала: — Чего-то мне вдруг с вами захотелось попутешествовать. Вот... Ну когда вы ушли, я вскочила...

— Так ты притворялась? Не спала?

— Ага! Вскочила, собрала вещи и побежала к дому Анны Петровны. И тихонечко так закричала под окном, как ночная птица. Ну, Толик услышал, вышел из дому, тут мы с ним и помчались на берег. Вот и все... Глядите-ка, а Жорка-то за нами тянется.

То погружаясь, то выныривая, кит плыл за сейнером.

ПЕРСПЕКТИВЫ, НАДЕЖДЫ, МЕЧТЫ

— Ну как ты поживаешь... Хозяин?

— А ты, Морской Волк? Счастливый, дьявол. «Бананы ел, пил кофе на Мартинике». Все как в песне? «Жевал, братишка, финики, они, по мненью моему, горьки». А?

— Подзагнул тут автор: не финики он жевал, — усмехнулся Волков. — А вообще-то многое довелось повидать. Рыбу ловил, на «спасателе» служил, теперь вот в «Трансфлоте» работаю. Новые суда с запада на Дальний Восток перегоняем. Во Владивосток, Находку, Петропавловск.

— Рад за тебя, Волк. Все твои мечты осуществились... Капитан небось?

— Холодит, однако, — сказал Волков и полез в карман за трубкой. Стоит ли рассказывать старому другу о всех неприятностях, свалившихся на его, Волкова, голову? И потом: еще не все ясно. Он добился, правда с большим трудом, чтобы его «дело» было отправлено в арбитраж на вторичное рассмотрение. Нет, не он, «японец» виноват. Сказал: — Выкладывай-ка о себе, Филин.

— У меня все по-другому: «суровые будни», как пишут газетчики. — Филинов с треском потер ладонями заросшее жесткой щетиной лицо и продолжил: — Застрял на островах, уж и не знаю, выберусь ли когда отсюда. Да и куда? И зачем? Привык ко всему этому, прикипел душой, будто ракушка к днищу корабля.

Набив трубку, Волков закурил. Они сидели на ящиках, привалившись спинами к обшивке рубки, и глядели, как, вспарывая плотную завесу тумана, сейнер нырял в него и все шел и шел, а куда, этого Волкову было не понять, но Ваганов не очень-то, кажется, и волновался. Слышно было, как он насвистывал в рубке песенку: «Эй, моряк, ты слишком долго плавал...» — и в такт постукивал каблуками. Распарываемый сейнером туман расползался в стороны, откатывался, и на несколько минут позади сейнера образовалось как бы ущелье, каньон с черной водой, и в этом каньоне, шумно вздыхая, плыл кит Жорка, а потом стены каньона смыкались. И казалось, вот-вот они расплющат кита, высунувшего из воды спину, но сейнер снова взрезал туман, и новый каньон чернел позади глубоким ущельем.

— Ну а как твои семейные дела? Жена, ребятишки? — спросил Волков.

— Никак. Одиночествую, — сказал Филинов. — Мужик-одиночка! Такая, понимаешь, история.

— А... Лена? Она ведь нравилась тебе. Помнишь, как мы подрались из-за нее?

— Еще бы не помнить. Когда ты уехал, я уже решил: моя девочка, да не тут-то было... Понимаешь, какая история — тебя, паразита, ждала.

— Ждала?

— Что ж ты?.. Лена не из тех женщин, которых забывают, — сказал Филинов. — Да, лет пять-шесть ждала. Потом уехала в Петропавловск, вышла замуж, да разошлась. Ребенок был, помер... — Филинов внимательно посмотрел в лицо Волкову, а потом хлопнул его по колену и улыбнулся: — Волк, да ты ведь к самой свадьбе прикатил. Наш Боб оказался более удачливым, чем я...

— Что-о? Борис? Он тоже на острове?

— Тут он. Окончил пушной институт, выбил кандидатскую диссертацию по морским бобрам и вот уже шесть лет кряду, что ни весна, катит к нам и сидит в бухте Каланьей. Он и Лене помог окончить институт. Вот такая, брат Морской Волк, история.

— Ах черт... Какую девчонку у меня увел! — засмеялся Волков. — Ну а у тебя все же какие перспективы?

Анна Петровна с Алькой тут вышли из кубрика и, устроившись на корме, начали чистить рыбу. Толик там же возился, сгребал улов в большие брезентовые мешки и давал какие-то указания женщинам.

— Перспективы? Вот мои перспективы и надежды, — сказал Филинов и поглядел в сторону Анны Петровны. Женщина, словно почувствовав, что говорят о ней, встрепенулась, посмотрела в сторону мужчин и, распрямившись, поправила прядку волос, упавшую на лоб. Опять пошаркав ладонями по щекам, будто они мерзли, Филинов, понизив голос, продолжил: — Сложно у нас с ней. Дьявольщина какая-то: любим друг друга, а ссоримся на дню раза по три. Жалобу вот на меня в облисполком накатала, мол, и больницу ремонтировать надо, и ясли... да и киношку бы новую отстроить. Старый-то кинотеатрик в бывшей церквушке тесноват...

— Постой: больница, ясли — ты-то тут при чем? Твое дело добыча пушнины.

— Понимаешь, какая история: техника, люди — все в моем зверосовхозе. Соображаешь? Вот и жмут на меня со всех сторон: райисполком, райком, облисполком. Или вот — еще одну жалобу моя Анечка накатала: почему скорняжный цех на острове я закрыл? А ты посуди: какого дьявола мне тащить шкуры с лежбища сюда, а потом отсюда — на остров Беринга, когда выгоднее прямиком их отправлять на главную базу, в Никольское? «Производство сворачивает Филинов...» — пишет.

— Может, она и права?

— Хватит, — устало остановил его Филинов. — Все не так просто. И другое сейчас меня заботит: Лена сообщает, что кота мало, а план высокий. Что делать? Не пришлось бы в Урилью на запретное лежбище махнуть. А?

— Черта с два, — ответил Волков. — Уполномочен местной Советской властью в лице Анны Петровны охранять лежбище. Учти это, Филин.

Они замолчали. Алька что-то рассказывала Анне Петровне и смеялась.

— Много забот, Валера, прорва всяких дел виснет на мне, как цепи на каторжнике, — заговорил вновь Филинов. — Хозяйство большое, жителей много, а работников... — Он махнул рукой. — Мотаюсь между островами: то на одно лежбище ринусь, забой организую, потом на другой остров мчу, там дело подтолкнуть надо. А там продукты нужно тащить на острова, керосин, уголь, тряпки, фильмы, почту... Брр! — он невесело рассмеялся, а потом встал, потянулся и уже другим, каким-то яростным тоном проговорил: — Но я чертовски крепкий мужик, Волк! Меня не согнешь. И вот что: цель я перед собой поставил — сделаю Никольское таким, что все ахнут. Все в нем будет, все! И широкоэкранная киношка, и ресторан, и громадная светлая школа с бассейном и оранжереей, и аэродром!.. А потом и за этот островишко примусь. — Громко топая сапогами, он прошелся перед Волковым, а потом хлопнул его по плечу: — Послушай-ка, ты, «Летучий голландец»! Заграничные рейсы, тропические пляжи и прочее — это все занятно, но... твое место, Волк, тут; будь я проклят, если это не так. Ну, к примеру, «Баклан». Приличная посудина, да все капитана не подберу — какие-то алкаши попадаются, а?