Артур Кварри - Коммандо

• Название: Коммандо
• Автор: Артур Кварри
• Издательство: «Эрика»
• Жанр: Боевик
• Год: 1993
• ISBN: 5-85775-013-Х

Бывший командир отряда спецназначения «коммандо» попадает в экстремальную ситуацию, где от его действий зависит жизнь дочери, похищенной с целью вынудить его совершить виртуозное политическое убийство…

Но с бывшим «коммандо» шутки плохи, они превращаются в тотальную войну, в которой он один заменяет целую армию…

Эта книга из выпускаемой в 1993 году серии «БЕСТСЕЛЛЕРЫ ГОЛЛИВУДА». В серию вошли получившие мировую известность лучшие произведения в жанрах детектив, фантастика, мистика, приключения, авантюрный и любовный роман, одновременно ставшие литературной основой самых популярных и кассовых кино- и видеофильмов.

---

Артур Кварри Коммандо

«Это была машина для убийства, достаточно огромная и необузданная, и она собиралась убить его, и это только для начала, и он был единственным, кто мог остановить его».

С. Кинг. «Солнечный пес»

В свои сорок три он пришел к твердому убеждению: все человечество делится на две части — разумные и искатели приключений. При этом вторая — наиболее многочисленная! — часть, как правило, абсолютно к этому не приспособлена. И чем менее человек подготовлен к настоящему приключению, тем больше он мнит о себе. Парадоксально, но факт. Стоит такому парню попасть в настоящую передрягу, увязнуть в джунглях, потеряться в пустыне или сбиться с курса в океане, как бывший искатель приключений начинает вопить во все горло и со страхом озираться в поисках телефона, чтобы набрать три магические цифры.[1] Но зато, когда его спасут, он вполне искренне возмущается тем, что в пустыне на каждом шагу не стоят автоматы по продаже «кока-колы», в джунглях нет кемпингов, а в океане — дорожных указателей. Такие люди совершенно серьезно полагают, будто они самые большие специалисты по выживанию на все Соединенные Штаты.

Он принадлежал ко второй — меньшей — части человечества. Звали его Джон Метрикс, и ему нравилось просыпаться утром в своей постели, осознавая, что он дома, а не мокнет под тропическим ливнем в джунглях, не жарится под палящим солнцем в пустыне, не замерзает в горах. Ну и так далее. Много-много всяких «не». Кроме того, Джон терпеть не мог приключений в любой форме. И на это у него были действительно веские причины. Если для простого гражданина «приключение» означало поездку в какое-нибудь экзотическое местечко, то для Метрикса оно имело совершенно другой смысл — «война», «ведение боевых действий».

Видимо, того, кто определял жизненный путь Метрикса, это совершенно не интересовало, поскольку и на долю Джона таких приключений выпадало гораздо больше, чем приходится пережить обычному обывателю, и уж значительно больше, чем хотелось самому Джону!

Правда, у него все-таки было огромное преимущество перед рядовыми искателями острых ощущений. Во всем, что касалось выживания, он мог дать сто очков вперед самому толковому из них. Метрикс не кичился этим, отнюдь. Просто, оказавшись в той или иной ситуации, он поступал так, как того требовал инстинкт самосохранения. Джон Метрикс УМЕЛ оставаться живым. Он ЗНАЛ, каким образом надо поступать, чтобы выжить, и в нужный момент успешно пользовался своими знаниями. Его мозг постоянно анализировал происходящее, отфильтровывая малозначительные детали, выискивая признаки возможной опасности, оценивая степень угрозы, и принимал соответствующие решения, отдавая нужные команды крепкому натренированному телу. Эта кропотливая работа проходила помимо сознания Метрикса, где-то на самых задворках мозга, и, тем не менее, результат говорил сам за себя. В сорок три года, из которых чуть больше двадцати было посвящено войне, Джон оставался в списках живых. Мало того, его ранили всего лишь дважды, причем только один раз серьезно, несмотря на то, что на протяжении этих долгих двадцати лет постоянно кто-нибудь пытался умертвить это здоровое сильное тело. Сломать, искалечить до неузнаваемости.

Метрикс не думал о войне, как об убийстве. «Убийство» было для него словом, принадлежащим к гражданской жизни. Убить могли на улице или дома при ограблении. На войне же «выводили из строя». Джона не мучили угрызения совести относительно тех, кого довелось «вывести из строя» ему самому. На войне дело обстояло иначе, чем, скажем, за шахматной доской. Проиграв шахматную партию, вы пожимаете противнику руку и, обменявшись любезно-пустыми фразами, расходитесь в разные стороны.

Если же вы проиграете в бою, то ваше остывшее тело запечатают в отличный дубовый саван и спрячут на полутораметровую глубину под землю.

Случалось, конечно, что враги на какое-то время становились союзниками, объединяясь для борьбы с третьей, более сильной, стороной. Но в итоге финал, как правило, был закономерным.

Выводя из строя врага, Метрикс лишь спасал себя и выполнял возложенную на него задачу, и не более. Не более, чем работа. Он мог сколько угодно уважать противника, но это не мешало ему спокойно спускать курок. Джон даже не воспринимал врага как человека. Была сила, противостоящая его собственной силе. Победитель и побежденный. Кто есть кто, определяла схватка. Бой. Война.

Иногда его отделение получало задание уничтожить конкретное физическое лицо. Тогда Метрикс досконально, до мелочей, «прорабатывал» человека — будущую жертву. Он изучал жизнь, быт, биографию того, кого им предстояло устранить. Безликая фигура постепенно становилась реальной, почти осязаемой, подобно тому, как из размыто-блеклой картинки получается четкая и ясная фотография.

Жертва обрастала плотью, обретала голос, привычки, походку, манеру двигаться, одеваться. Метрикс старался узнать о человеке все, вплоть до того, о чем тот думает. Лишь после этого он мог с достаточной уверенностью сказать, что задание будет выполнено успешно, но даже в этом случае человек оставался врагом, способным вывести из строя его самого. Опасным и хитрым. Жертва, несмотря на то, что Метрикс знал о ней все, сохраняла некую абстрактность. Была и реальной, и бесплотной в одно и то же время.

Нечто подобное испытывает стрелок, глядящий сквозь прорезь прицела на картонного «болвана» с белыми пятнами на груди, голове и животе.

Да, для Метрикса жертва всегда оставалась менее реальной, чем ребята из его отделения: Лоусон, Форестон, Беннет.

Джон не любил полагаться на случай, не принимал его в расчет, старался исключить влияние этого фактора на ход своих дел.

И вовсе не потому, что отрицал случай, а потому, что был профессионалом. Полковником специального подразделения «коммандос».

* * *

За неделю до…

Роберт Лоусон проснулся от того, что на улице загрохотала мусоросборная машина. Точнее, он подумал, что это так. В то же время память услужливо подсунула опровергающий факт.

«День недели, — подумал Лоусон, не открывая глаз. — Какой сегодня день недели? — И тут же ответил сам себе: — Пятница. Сегодня пятница».

Способность моментально включаться в реальность, как только сон выпустит сознание из своих темных мягких лап, было предметом гордости Лоусона. За ту долю секунды, что проходила между тем, как он вздрагивал в последнее мгновение сна, и окончательным пробуждением, Лоусон успевал осознать происходящее вокруг него, оценить реальность и решить, что ему предпринимать дальше. Сейчас, слушая спокойное посапывание своей жены и мирное тиканье настенных часов, он пытался сообразить причину собственного беспокойства.

Тот факт, что мусороуборщики, вопреки обыкновению, приехали в пятницу, а не во вторник, да еще в такую рань, — полседьмого, не больше, определил Лоусон — не поддавался объяснению, а он с большой настороженностью относился к тому, чего не понимал.

Роберт медленно повернулся, стараясь не потревожить жену, но она завозилась, чуть приоткрыв глаза, и сонно опросила:

— Ты куда?

— На улицу. По-моему, за мусором приехали.

За окном угрюмо заворчал двигатель измельчителя.

— Сегодня же не вторник, — вяло удивилась женщина.

— Наверное, у них расписание изменилось.

Лоусон зевнул и, откинув одеяло, выбрался из постели.

Утреннее солнце заливало спальню, пробиваясь сквозь заслон тюлевых занавесок. Яркие квадраты уютно устроились на толстом ковре.

Мужчина торопливо натянул брюки. В какой-то момент у него появилось желание плюнуть на мусор и завалиться спать, но, представив пакеты с отходами у калитки, он чертыхнулся и принялся застегивать рубашку.

На улице что-то громыхнуло. Двигатель мусороуборщика завыл и поплыл к следующему дому;

— О, черт!

Мусор у ворот — штука крайне неприятная. И Боб Лоусон намеревался избавиться от него любой ценой. Грузовик направился в конец улицы. Шум двигателя становился все тише, по мере того как автомобиль удалялся. Но Лоусон знал, что в той стороне тупик. Для того чтобы выбраться из него, ассенизатору понадобится еще раз проехать мимо дома. На это-то Боб и рассчитывал. Он решил перехватить машину, когда она будет возвращаться.

Зевнув еще раз, Лоусон оглянулся на спящую жену и вновь почувствовал желание забраться под теплое одеяло, чтобы досмотреть остатки сна.

«Надо же, — не без раздражения подумал Лоусон, — если бы не эти парни со своей чертовой колымагой, удалось бы поспать еще, по меньшей мере, полтора часа. Теперь — все».

Стоило Бобу открыть глаза больше чем на пять минут, и сон полностью отлетал от него, как слетает засохшая листва с мертвого дерева.