Гамаль Аль-Гитани - Аз-Зейни Баракят

• Название: Аз-Зейни Баракят
• Автор: Гамаль Аль-Гитани
• Издательство: Радуга
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1986

Известный египетский писатель Гамаль Аль-Гитани обратился в своем историческом романе «Аз-Зейни Баракят» к событиям начала XVI века, когда Египтом правила династия мамлюков-бурджитов. Аль-Гитани не только передает гнетущую обстановку полицейского террора, когда доносы и пытки стали нормой жизни, но и разоблачает демагогию властей, пытавшихся обмануть народ.

---

Внимание Омру привлекли два торговца, вошедшие в кофейню. Один, седой, входя, спросил:

— Интересно, султан снял свою маленькую чалму и надел вместо нее большую?

— Если это так, значит, он выздоровел. Однако об этом еще не оповещали, — ответил второй.

«Из какого они квартала?» — подумал Омру.

С другой стороны раздался голос пожилого шейха:

— Появление антихриста — вот еще знамение времени!

— А я точно знаю, что султан надел большую чалму и встретился с эмиром Флюманбаем, — настаивал седой купец.

— Клянусь аллахом, я чувствую, что антихрист шныряет между нами! — сказал второй шейх.

Сердце Омру застучало: вот оно — низенький купец никак не хочет поверить, что султан надел большую чалму! Да и то правда, об этом не оповещают. Почему?

— Клянусь, нам не хватает только, чтобы солнце всходило и заходило на западе! — прогремел шейх с зычным голосом.

— Вообще-то я думаю, что и такое возможно, — откликнулся один из купцов.

Вошел смуглый изящный человек в маленькой синей чалме. Он был из числа христиан, которые пользовались мусульманским покровительством. Хамза бен аль-Ид ас-Сагыр говорил как-то Омру, что человек этот молчалив и дождаться от него слова все равно что ждать дождя в пустыне. Каждый день он заходит сюда четыре раза: после восхода солнца сразу же, как только откроется кофейня, утром, после обеда и перед закрытием.

Шейхи шутят: «Что он здесь потерял?» «Аллах непременно продлит мне жизнь, чтобы я мог позлорадствовать над нашим временем!» — говорит седой. Все смеются.

«Нужно обязательно дословно запомнить эту фразу», — думает Омру.

Торговец, что пониже своего собрата, говорит: «Вот купили кролика за полтора динара. Вынуждены были…»

Разговор меняет направление.

Этот христианин каждый раз, как приходит, выпивает стакан аниса без сахара и выкуривает две порции табаку. Он не курит табак, который подают в кофейне, а приносит с собой потрескавшийся кожаный кисет с отличным желтым, табаком, у которого несравненный аромат. Хамза не знает, откуда он его берет. Он достает всегда одно и то же количество табаку, ни больше и ни меньше, просит Хамзу установить кальян, следит за каждым его движением и начинает курить. Он выпускает дым через нос с таким выражением, будто испытывает боль, будто что-то причиняет ему страдания, вертит головой то вправо, то влево, обращаясь с немой жалобой к наргиле, словно рассказывает о жестокой несправедливости, жертвой которой стал. Когда табак подходит к концу, он смотрит на трубку, подправляет угли, надавливает на них, обхватывает наргиле обеими руками, склоняется над ним, дует — немая мольба о том, чтобы не кончались затяжки.

— Н-да-а, н-да-а, — тянет шейх маленького роста.

— А я не верю ему, совсем не верю и могу поклясться страшной клятвой.

Хамза рассказал все, что знал об иноверце: живет он в караван-сарае «Каплуны» около Хан аль-Халили. Нет у него ни жены, ни детей. Однажды Хамза видел, как он плакал и слезы ручьями катились по его щекам. Он плакал без рыданий и всхлипываний.

«Откуда он берет этот табак? — подумал про себя Омру. — Что его заботит? Кажется, будто он обращается к людям, которых не видит никто, кроме него». А вон и Саид сидит. Как он неожиданно появился! Омру и не заметил. Это упущение. Об этом он не станет упоминать. Саид молча сидит на лавке, смотрит в землю. Омру пытается успокоить свое сердце. Да, до совершенства Омру еще далеко. Надо смотреть и смотреть в оба, не ведая никаких чувств и настроений. Вот та высокая ступень, которой достигнет только настоящий соглядатай. Эх, если бы был хитрый способ проникать в мысли другого, тогда бы соглядатаям было ясно, о чем думает человек, когда у него подергивается веко или морщится нос. Омру забился поглубже в нишу, прижавшись спиной к стене.

ОБРАЩЕНИЕ

Жители Египта!
Творите добро и избегайте зла!
Сокрытое открылось.
Шесть месяцев назад
поймал Аз-Зейни Баракят,
главный хранитель мер и весов,
вали Каира и других городов
эмира Мамая-ас-Сагыра.
И после того, как
разбойное племя заговорило,
выяснилось, что в наличии у него
девяносто тысяч динаров —
выше того, что требовал султан,
на двадцать тысяч динаров.
Все деньги без остатка
сданы в казну для порядка.

Жители Египта!
Аз-Зейни Баракят беи Муса,
главный хранитель мер и весов,
вали Каира и других городов,
приказал обложить налогом греховные дома
и запретить захаживать туда
юнцам до двадцати лет,
дабы хранить нравственность
и шариатский обет.

Жители Египта!
Через два дня отбывает Аз-Зейни
в Дамьетту и ад-Дуклейю,
дабы рассмотреть тамошние дела,
отбросить кочевников от их рубежа
и установить порядок.
Дабы не одолела нас смута
на время Баракятова бездейства,
дела будет вершить Абдель Азым Меняла,
наместник Баракята
по делам казначейства и денежного запаса.
Все останется как оно есть:
всяк, кто закон нарушит,
будет наказание несть!

Жители Египта!
Аз-Зейни Баракят бен Муса,
главный хранитель мер и весов,
вали Каира и других городов,
обязался пред господином нашим султаном
предъявить иск виночерпию эмиру Бектамиру,
что собирает десятину,
и отобрать у него деньги мусульман,
которые Аз-Зейни исчисляет
в пятьдесят тысяч динаров,
помимо того добра,
что явится из тайника.

Срочно

Начальнику соглядатаев Каира

Утром в понедельник, когда народ повалил на улицу, встречая праздник Шамм ан-Насим[56] играми и развлечениями, я увидел Саида аль-Джухейни. Я сразу же принялся следить за ним. С ним были две женщины. Одна из них весьма пожилая. Я следовал за ними от ворот аль-Хальк до садов Булака. Здесь к ним присоединился шейх в чалме по имени Рейхан аль-Бируни. Известно, что Саид — частый гость в его доме. Саид, кажется, — а я в этом совершенно уверен и твердо убежден — по уши влюблен в дочь шейха Аль-Бируни. Он совсем помешался от этой любви. От своих однокашников-семинаристов мне известно, что он часто произносит во сне имя «Самах», а Самах — дочь, шейха.

Весь день они провели в садах Булака. Саид дважды уединялся с девицей: что-то ей говорил и она ему отвечала.

Продолжаю наблюдения,

Омру. ОБРАЩЕНИЕ

Жители Египта!
Абдель Азым Меняла,
кассир казначейства, объявляет,
что все остается, как и прежде,
и цены такими, как их назначил Аз-Зейни,
Каждый купец, играющий на цене,
дождется возмездия,
как только вернется Аз-Зейни к себе…

ОБРАЩЕНИЕ

Жители Каира!
Абдель Азым Меняла приказал:
повесить торговца яйцами тотчас
на двери его дуккана[57]
за превышение цены товара.

ОБРАЩЕНИЕ

Жители Каира!
Абдель Азым Меняла приказал:
отрезать языки трем юношам
за то, что сеяли тревогу и обман.

ОБРАЩЕНИЕ

Жители Каира!
Абдель Азым Меняла приказал:
трех магрибинцев[58] передать
великому шихабу Закарии,
первому наместнику хранителя мер и весов,
вали Каира,
после подтверждения их связи со станом
врагов.

ОБРАЩЕНИЕ

Жители Каира!
По приказу Абдель Азыма Менялы
надлежит каждому
не развешивать уши перед кем попало,
а о всяком подозреваемом в связи
с Портой сообщить
и награду за то получить.

Жители Каира!
Завтра великий шихаб Закария поедет
в мечеть Шейхун помолиться
и к правоверным обратиться.
Мечеть открыта для всякого,
кто захочет приобщиться.

Во имя аллаха милостивого и милосердного!

Дай, господь, спокойствия этой стране!

Канцелярия шихаба Закарии бен Рады.

Донесение, посланное с почтовым голубем к Аз-Зейни Баракяту бен Мусе, главному хранителю мер и весов Каира и всего Египта, вали Каира, в Дамьетту

Кто такой шейх Рейхаи аль-Бируни?

Его полное имя шейх Рейхан бен Зейд Мухаммед аль-Асьютый бен аль-Фадыль Ахмад бен Ибрахим. Аль-Бируни — это прозвище, приставшее к шейху со времени изучения им науки логики у слепого шейха, прибывшего в мекканскую мечеть в конце 805 г. хиджры. Он пришел из страны шаха Исмаила — суфия. Однако шейх Аль-Бируни не был шиитом и не принадлежал ни к одной из сект рафидитов, а был убежденным унитом. Он жил в Египте. Не женился до самой смерти, которая последовала в 883 г. хиджры. Похоронен в аль-Карафа-аш-Шаркийи вместе с праведными улемами.