Татьяна Патрикова - Тонкости эльфийской генеалогии

• Название: Тонкости эльфийской генеалогии
• Автор: Татьяна Патрикова
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: Тонкости эльфийской генеалогии: Фантастический роман / Рис. на переплете В.Успенской — М.:«Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2012. — 314 с.:ил. — (Магия фэнтези).(411)

Жизнь психолога штука сложная, но интересная. Около месяца назад я подрядился на должность штатного психолога при магическом университете. С успехом освоился на новом рабочем месте, подружился и наладил контакт с массой интересных личностей эльфийской и не очень наружности, даже кое-кого успел перевоспитать и наставить на путь истинный. Но кто же будет останавливаться на достигнутом? Уж точно не я! Так что вперед и в бой! Посторонись, психолог идет!

---

– Но ты сам говорил, что с парнями только развлекаешься, а вот с девчонками иногда не прочь поиграть в любовь! – протестует он, и я его понимаю.

Действительно, говорил. Поэтому теряюсь и не знаю, что ему на это ответить. А потом он спрашивает:

– Но с тем парнем у тебя было серьезно, да? С ним одним?

– С каким? – не сразу понимаю я.

– К которому ты жить собирался уходить, когда твои тебя выгоняли, – тихо произносит он.

Вздыхаю. Понятно. Он об Артеме. Спрашивается, и кто просил Карла рассказать Иру еще и о нем? Догадываюсь, что сам Ир и просил. Он в последнее время вообще, на мой вкус, излишне навязчив. И что ему неймется-то?

– Он меня ни к чему не принуждал, не насиловал. До него у меня уже были парни, поэтому ему не составило труда серьезно увлечь меня собой. Он был старше. Прилично старше, и мнил себя хозяином жизни. Я думал, что влюблен, так как был как раз в том подростковом периоде, когда родители осточертели до чертиков и самая заветная мечта – сбежать из дома и укатить с каким-нибудь клевым чуваком за горизонт. Причем любовником этот чувак быть вовсе не обязан. На самом деле, мне бы хватило его дружбы. Но ему от меня нужно было другое. И я подумал: а почему бы нет? Потом все так закрутилось… Ему доставляло удовольствие раз за разом доводить моих родителей своими звонками и между делом попадаться на глаза. Причем он все время не забывал при этом меня облапить так, что на моем горящем от смущения лице можно было воду кипятить. То, что это всего лишь игра, я понял уже после… после больницы.

– Как ты вообще в неё угодил? Тебя что, напоили какой-то дрянью и организм не выдержал?

– Это мозг мой не выдержал, ну и нервная система с ним вместе. Тот дядька, к которому меня мать с бабкой притащили, заявил, что знает действенный способ излечения от гомосексуализма. Выпроводил их обеих из кабинета и в витиеватых выражениях наспех объяснил мне, что собирается применить гипноз и какую-то там акупунктуру – это, как он сказал, точечное воздействие слабым электрическим током на особые точки организма. Мне тогда было уже плевать, что он со мной собирается делать, лишь бы весь это цирк поскорее закончился. Он и закончился. Правда, очнулся я только через месяц. Вот и всё.

Потом мы молчали. Долго. И, возможно, продолжали бы молчать, если бы на плите не закипел чайник без крышки. Ир уже привычным ему движением отключил газ. Медленно, словно все еще не решаясь, поднял на меня глаза и вдруг сказал:

– Мне хочется кого-нибудь убить, – увидел что-то в моем ответном взгляде и поспешил успокоить. – Не волнуйся, твоим родственникам я ничего не сделаю. Только потому, что они твои. Просто это чувство в последний раз посещало меня, когда я только поступил в университет и, как и Умка, осознал, что все, что написано в рекламных проспектах про равенство рас и равные возможности на всех стадиях обучения, – это чушь. Вот тогда было туго.

– Ир, я тебе все это рассказал вовсе не за тем, чтобы ты меня тут жалел направо и налево.

– Я знаю, – просто сказал он и отвернулся, заваривая для нас обоих ароматный чай.

Кажется, Ир выбрал зеленый с мятой. Вкусный. Я часто его покупал, так как он у меня долго не задерживался.

На душе было как-то нехорошо. Ир поставил передо мной дымящуюся кружку. Сел на стул с противоположной стороны стола. Сделал крохотный глоток из своей кружки и прикрыл глаза. У меня вырвался какой-то самому мне непонятный рваный вдох. Зачем я начал в этот момент говорить, я и сам не знаю.

– Иногда мне становится страшно. В вашем мире это происходит все чаще. Я боюсь, что снова отключусь, как тогда. Просто засну и уже не сумею проснуться. И это меня пугает. Странное, все же, существо человек: даже когда уже полная клиника и ты в такой жопе, что уже не выбраться, все равно цепляешься за жизнь из последних сил, карабкаешься, зовешь на помощь, даже если знаешь, что не помогут. Некому помогать.

– Теперь есть, – тихо обронил Ир, снова поднес к губам свою кружку и вдруг сказал, пряча свои кошачьи глаза за паром, поднимающимся от горячего чая. – А еще я ему сказал, что, если бы тебе захотелось меня поцеловать, то я был бы не против.

– Ир… – чуть не обжегшись собственным чаем, который тоже решил попробовать, укоризненно выдохнул я.

– Это так, к слову. Чтобы ты не расслаблялся, – припомнив мне мою собственную отмазку, пропело это мерцающее чудовище и хитрюще так улыбнулось в кружку.

Зараза! Нельзя же так, меня – больного и несчастного – моими же собственными шуточками со всех сторон обкладывать и прямой наводкой в капкан гнать.

Ир

Оставшийся день прошел на удивление спокойно. К провокационным вопросам мы с Андреем больше не возвращались. Он звонил друзьям и уточнял про какие-то курсовые, судя по всему, спеша все выяснить до того, как прокол пространства-времени в исполнении Карла и Лучистого войдет в последнюю стадию, и не только лишний день недели начнет пропадать, но и все местное время закольцуется для нашего психолога. Странно даже, что он не стал меня подробнее об этом расспрашивать. Хотя, если вспомнить, каким для нас обоих было начало этого дня… Я отогнал от себя ненужные мысли и снова уткнулся в экран монитора. Да, лучше даже не вспоминать.

И все же к вечеру Андрей одумался и решил узнать все подробности.

– Ир… – протянул он, войдя в комнату и помявшись у меня за спиной.

Я был занят и по-настоящему увлечен. В такие моменты меня лучше не отвлекать.

– Ир! – воскликнул Андрей более настойчиво уже с кровати, на которую плюхнулся.

Я понял, что он от меня не отстанет и, крутанувшись в кресле, повернулся к нему. Вопросительно выгнул брови.

– Скажи, это что же получается: когда все полностью устаканится, если я в последний раз выходил в свой мир осенью, в конце сентября, то и вернусь в то же время, сколько бы у вас не прожил?

– Да.

– А если кому-то из моих друзей приспичит мне позвонить?

– Андрей, – терпеливо начал я, – время для них остановится, пока ты у нас. Они смогут тебе позвонить, только если ты проведешь хотя бы несколько часов за пределами квартиры, понимаешь?

Он задумался, глядя куда-то в стену, потом снова посмотрел на меня до того, как я успел вернуться к тому, от чего он меня оторвал: в частности, к начальным главам моей диссертации.

– Насчет поцелуев… – быстро проговорил он, и я лишь через пару секунд понял, что таким образом он пытается замаскировать собственную неуверенность и смущение. Ничего себе! Оказывается, даже такой продувной тип, как он, способен смущаться!

– Не уверен, что готов в ближайшее время снова попробовать с парнем, – сказал он, нервным жестом пригладив волосы.

Любопытно. Еще пару дней назад я бы, наверное, в очередной раз взбесился от этих слов, но сейчас я уже знаю, как этот хитрый гад способен доводить меня своими неожиданными провокациями. Поэтому, вместо того, чтобы кинуться на него, я снова кручусь на своем кресле к компьютеру и объявляю, делая вид, что полностью поглощен информацией, высвеченной на мониторе:

– Могу стать для тебя девушкой, не проблема. Я ведь уже предлагал тебе.

– Ир! – о, этот его незабываемый тон! С трудом удается сдержать улыбку.

– Зря отказываешься. Тебе ведь понравилась та Ирина, которая из меня получилась.

– Ир!

– И если ты продолжишь точно так же тянуть мое имя, я громко заржу, предупреждаю сразу, чтобы потом не обижался.

– Что?! – ревет он, и я честно исполняю свое обещание – хохочу в голос. И мне совсем не стыдно так откровенно над ним издеваться. Можно подумать, я себя лучше ощущаю, когда он надо мной при посторонних измывается. Мне хотя бы хватает такта не делать это прилюдно!

– Зараза ты мерцающая, – бросает он, – вот уйду обратно к родителям жить! – угрожает. И, прежде чем я успеваю осознать, что творю, с губ срываются слова:

– Да ты им и даром не сдался! – и тут же прикусываю себе язык. Забываю и про компьютер и про свои графические наброски эскиза готового изделия. Резко кручусь в сторону Андрея, ловлю его колючий взгляд.

– Ниже пояса, знаешь ли, – роняет он, и теперь становится стыдно мне. Я чувствую, как кровь приливает к лицу и дергаются уши.

Смотрю на Андрея и не могу извиниться – язык не поворачивается. Стыд сковывает голосовые связки. Кажется, меня даже знобит. Зажмуриваюсь и пытаюсь взять себя в руки. Не получается, но все мои терзания разбиваются о его вопрос.

– Ир, как думаешь, стоит пригласить Карла завтра на гневотерапию? Ну просто, никто из нас ему так всего и не сказал. И, наверное, лучше бы он сам все увидел, а то еще обидится, что мы такое от него скрыли.

– С чего ты взял, что ему командоры еще не рассказали?

Он насмешливо фыркает и объявляет:

– С того, что еще пару дней назад наивно полагал, что на футбол сбежится хоть сколько-нибудь постороннего народа. А оказалось, что эти ушастые конспираторы такие тайны Мадридского двора развели, что мне в первый момент даже как-то не по себе сделалось, хорошо хоть на Ингу отвлекся.