Герхард Шерфлинг - Западня на сцене

• Название: Западня на сцене
• Автор: Герхард Шерфлинг
• Издательство: Прибой
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1992
• ISBN: 5-7041-0065-1

---

— Но, Вернер!.. — Мерц положил Вестхаузену руку на плечо, по-дружески погладил. — Как ты можешь… сейчас… в такой ситуации!

— А почему бы и нет! — взорвался Вестхаузен. — Разве я не прав? Без поддержки Пернвица этот Краних — новичок в нашем театре — не осмелился бы выжить меня.

— Когда это было, Вернер…

— Конечно… Но разве мне не напоминают об этом каждый божий день, гоняя меня, пожилого человека, но всего лишь ассистента режиссера, по всему театру за живой водой!.. И за все в ответе я! А этот немыслимый страх — вдруг я что-нибудь забуду, подам не тот знак… Один господь знает, сколько раз Пернвиц буквально вытирал об меня ноги, унижал, как последнее ничтожество.

— Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, Вернер. Свойственное тебе рвение и чувство ответственности многим кажутся показными и неуместными.

Вестхаузен, похоже, не расслышал сочувственных слов баритона, тон его сделался запальчивым, агрессивным.

— И по восемнадцатым числам каждого месяца — на пятьсот марок меньше… Представляешь? Ты ведь знаешь, каким оплеванным кажется себе мужчина, когда жена получает больше денег, чем он? Особенно если она, как в нашей семье, в одно прекрасное утро становится солисткой, — он сокрушенно махнул рукой.

— Я-то тебя понимаю, старина, — негромко проговорил он, силясь скрыть удивление, которое вызвало в нем неожиданное признание Вестхаузена, — тебе и впрямь здорово не повезло.

…У будочки вахтера собралась целая группа актеров, музыкантов и рабочих сцены, над всеми ними, подобно смотровой вышке в конце набережной, возвышалась фигура лейтенанта уголовной полиции. Из оркестровой ямы доносилась пронзительная трель кларнета, странным образом гармонировавшая с гулом человеческих голосов.

— Черт знает, что творится, — проговорил Мерц с кислой миной. — Воображаю, как пройдет генеральная. — Вдруг он испуганно вздрогнул, сжал запястье Вестхаузена и бросил взгляд на циферблат его часов. — Ну и осел же я! Не сердись на меня, Вернер, у меня нет ни минуты времени… Держи хвост пистолетом, старина… Чао!

Вестхаузен смотрел ему вслед невидящими глазами.

На балкончике рядом с двойным софитом было по обыкновению невыносимо жарко. Рубашка липла к телу. Выругавшись, Вечорек отошел в самый угол, перегнулся через перила, взглянул вниз, на силовую установку. Что это с мастером? Все необходимое для первой сцены давно на месте. Чем он там занят, почему тянет? Да иначе и быть не могло… Крибеля на месте нет, он внизу на сцене болтает о чем-то с Вондри. Что у них может быть общего? Тенор успел уже переодеться и загримироваться. Стоя в наброшенном поверх театрального костюма халате, он что-то выговаривал мастеру-осветителю. Крибель, в свою очередь, отвечал ему не менее раздраженно, разговор шел на повышенных тонах. Неподалеку от них у предохранительной решетки перед колосниками стоял Вестхаузен и наблюдал, как два рабочих сцены буквально в последнюю минуту закрепляют кулисную дверь.

Вечорек не на шутку разозлился и, перегнувшись еще больше, крикнул:

— Эй, маэстро! В чем загвоздка? Долго мне здесь еще поджариваться?

Мастер-осветитель испуганно взглянул вверх, махнул рукой.

— Выключайте свет… Можете передохнуть.

Пожав плечами, Крибель повернулся спиной к Вондри и стал подниматься по лестнице на балкончик. Вондри погрозил ему вслед кулаком, несколько раз дернул за концы пояса халата, резко повернулся на каблуках и исчез со сцены. Опустив голову, Вестхаузен, волоча ноги, поплелся к своему пульту ассистента режиссера и начал листать ноты.

— Это другой компот, — пробурчал Вечорек, выключая софиты.

Почти одновременно выключили софиты и на нижнем мостике. Как-то вдруг стало совсем темно, не выключили только рабочий свет, что лишило кулисы последней капли театральной романтики.

Вечорек протиснулся мимо наглухо закрепленных софитов, спустился по лестнице на верхнюю рабочую галерею, а там осторожно открыл дверь, ведущую к дамским гримерным.

Кики на месте не оказалось, не было ее и в гардеробе, не то он непременно услышал бы оттуда шум.

Он не закрыл за собой дверь, оставил щелочку и сейчас бросил взгляд вниз, на сцену. Видимая отсюда часть сцены была пуста. Однако похоже, что еще не все декорации на своих местах — снизу доносятся удары молотка. Со стороны лестничной клетки послышались голоса. Вечорек осторожно глянул в щелочку. По коридору прошествовали несколько пожилых хористок. Они о чем-то оживленно переговаривались, несколько раз останавливались, перешептывались, а потом исчезли в гардеробе.

— Старые перечницы, — проворчал Вечорек, открывая дверь пошире.

А Кики нет и нет. Он достал из кармана смятую пачку сигарет «Кэро», сунул сигарету в рот, прикурил. Нет, что за история с географией: человек погибает прямо на сцене, и не кто-нибудь, а старый театральный волк!

Стук молотка прекратился. В оркестровой яме скрипач настраивал свой инструмент. До начала спектакля добрых сорок минут. Вполне достаточно времени, чтобы выкурить еще сигарету и поболтать с Кики. Но где же она?

Внизу по сцене шаркал ногами Буххольц, давая указания рабочим, стоявшим в отдалении. С легким шорохом опустился горизонт, и боковой части сцены больше не было видно. Буххольц исчез, зато снова появился Вондри. На нем все тот же белый пляжный халат. Остановился у крайней колонны декорации, задрал голову и несколько секунд разглядывал что-то вверху. Потом скользнул в узкий проход между горизонтом и кулисой.

Сгорая от любопытства, Вечорек подошел поближе к перилам. Да, все верно, вот за ним следом появился мастер Крибель — и тоже исчез!

В динамике затрещало. Кто-то прокашлялся, затем раздался голос Вестхаузена.

— Добрый вечер, дамы и господа, сейчас девятнадцать часов тридцать минут. Повторяю, девятнадцать тридцать!

Вечорек покачал головой и повернулся, вынув изо рта сигарету. Перед ним, прислонившись к двери, стояла Кики.

— Извини, что заставила тебя так долго ждать, — сказала она. — Но в нашу репетиторшу сегодня бес вселился!

— Ничего страшного! — Он притянул ее к себе, хотел поцеловать.

Но молоденькая хористка выскользнула из его рук.

— Отпусти, ты помнешь мне платье! Спустимся в буфет, покурим?

— Пойдем лучше наверх, в мастерскую. Терпеть не могу, когда все на тебя пялятся…

— Но, Петер! — оборвала его Кики. — Ты в чем мне клялся, что обещал?

— Ладно, чего уж там, — выдавил он из себя. — Так как, пойдем?

— Да. — Она отпустила его руку и нежно погладила по небритой щеке. — Ты милый!

В дверях оглянулась, послала ему воздушный поцелуй.

— Спускайся первым, мне нужно на минуточку в гримерную.

Сквозило, кто-то не закрыл за собой дверь. Не держась за перила, Вечорек быстро зашагал по узеньким мосткам, переступая через кабель, мотки проволоки и ящики с инструментами. Неплотно сшитые доски поскрипывали под тяжестью его шагов.

Свинство! Кто-то додумался подпереть обитую железом дверь к боковой пристройке тяжелой батареей-гармошкой. А вспыхни внутри пожар?.. Досадливо поморщившись, он отодвинул ногой тяжеленную штуковину в сторону.

Все тихо, коридор пуст, только в конце его тускло светится лампочка принудительного освещения. Рядом с гардеробом, наискосок от него, стоял ящик с женскими туфлями, а за ним — старая вешалка. Вечорек дошел до лестницы, где коридор раздваивался: налево — к балетному залу, а прямо — к репетиционной сцене № 1. И здесь ни души, даже пожарных нет. Молодой осветитель с удовольствием закурил сигарету, он затягивался глубоко, наслаждаясь вкусом крепкого и душистого табака. Потом прошел дальше, к стеллажам, где была свалена всякая всячина. Помятые металлические шлемы, покрытые пылью в палец толщиной, «старинные» щиты, деревянные мечи, копья, бердыши лежали вперемешку со старыми кувшинами и вазами, светильниками, плетеными корзинами, полными книг в дорогих с виду переплетах, посудой и прочей дребеденью. Реквизит. Тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием резиновых подошв по линолеуму, полнейшая тишина. Но вот… вот как будто послышались посторонние звуки. Вечорек резко остановился, спрятал сигарету в кулаке, огляделся. Никого!.. Ни в самом коридоре, ни за стеллажами.

А в репетиционном зале?..

Дверь была приотворена и поддалась без скрипа. В помещении, равном по площади сцене, темным-темно. Только над занавесом в глубине зала красноватый отсвет лампы принудительного освещения.

Вечорек несколько секунд прислушивался, потом пожал плечами и открыл угловое окно. Нет, почудилось, наверное… Да и кому тут шастать за несколько минут до начала репетиции?

Только хотел было Вечорек взять вертящийся стульчик и перенести от рояля к окну, чтобы устроиться там поудобнее и покурить всласть, как услышал чьи-то шаги — тяжелые шаги человека в сапогах.