Евгений Прошкин - Палачи

• Название: Палачи
• Автор: Евгений Прошкин
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-073644-7, 978-5-271-36101-2

Прошло два года с тех пор, как Олег Гарин и Михаил Столяров вернулись из Зоны. Столяров продолжает служить в СБУ, Гарин женился и занялся бизнесом. Но в мире вновь начинают происходить необъяснимые события: пропадают люди, терпят крушения самолеты и поезда. В одной из таких аварий гибнет жена Олега Гарина, и он уже не может закрывать глаза на эти происшествия. С Гариным связывается подполковник Столяров и подтверждает его догадку: череда катастроф — это не совпадение, а признаки воздействия пси-оружия. Гариным движет жажда мести, а Столяровым — офицерский долг, и оба хорошо знают, где следует искать разработчиков пси-оружия. Так они возвращаются в Зону.

---

Евгений Прошкин, Олег Овчинников Палачи

ЧАСТЬ 1. ПСИ-МАСТЕР

Можно обмануть Зону, можно перехитрить смерть, только судьбу не проведешь.

Глава первая

— Мне за тридцать шесть, — сказал Олег Гарин и не узнал собственного голоса. Хриплый, еле слышный — должно быть, таким хорошо вещать из могилы.

— Так. — Девушка в сиреневом форменном переднике выставила на прилавок чекушку дешевой водки. — Что еще?

Он прокашлялся, прежде чем ответить.

— И грамм двести вон той, по семьдесят.

Продавщица натянула на левую руку целлофановый пакет, достала из-под стекла обрубок колбасы и взмахнула ножом.

— Тут двести пятьдесят, нормально? — спросила она, взглянув на весы.

— Норма… — Его голос все-таки сорвался на сип. Гарин закашлялся и махнул рукой: «Нормально».

— Вам порезать?

Олег кивнул и поморщился. Интересно, как скоро продавщица начнет понимать его без слов? Он и так уже разговаривает одними числительными. Еще немного, и в ход пойдут междометия. Потом жесты. Через пару недель его будут обслуживать, не задавая лишних вопросов. Или наоборот, перестанут пускать в магазин, чтобы не отпугивал нормальных покупателей.

— Еще что-нибудь будете брать? Пакет не нужен? Тогда с вас пятьдесят три рубля.

Олег бросил в пластиковое блюдце заранее приготовленный полтинник и, порывшись в кармане, добавил к нему три монетки по рублю, затем сгреб с прилавка водку и колбасу и вышел на улицу, стараясь не смотреть ни на продавщицу, ни на покупателей, ожидающих своей очереди. На крыльце он остановился, рассовал покупки по внутренним карманам куртки и выглянул из-под жестяного козырька с надписью «ПРОДУКТЫ, 24 ЧАСА». С темно-серого неба сыпалась холодная мелкая морось. Гарин застегнул молнию, защелкнул кнопку под подбородком и втянул кулаки в рукава. Мерзкая погода, мерзкий месяц, все мерзкое. Единственная польза от дождя — то, что пенсионерки-балаболки из первого подъезда разбежались по квартирам. Это к лучшему. Олегу совсем не хотелось ощущать себя мишенью для чужих взглядов — ни сочувствующих, ни осуждающих.

Проходя мимо образцово-показательного палисадника, лучшего во всем дворе — здесь было даже что-то вроде сада камней и крохотный прудик, куда по наклонному желобу стекала дождевая вода, — Гарин замедлил шаг. Гладиолусы и анютины глазки давно отцвели, но из клумбы, сделанной из любовно раскрашенной автомобильной покрышки, торчало несколько бело-розовых гвоздик. Олег наклонился, выбирая среди подмерзших цветов те, что поживее, сорвал гвоздику, потянулся за второй и чертыхнулся, когда она выскользнула из размокшей земли вместе с корешком. Гарин оборвал корешок, стараясь, чтобы стебли обоих цветков получились одной длины, и вытер испачканную руку о штанину. Ну и хватит, пожалуй, решил он.

Олег перебрался на другую сторону Сколковского автобана по крытому надземному переходу и остановился на нижней ступеньке лестницы. Стеклянная труба перехода защищала от дождя и ветра лучше, чем крыша автобусной остановки, к тому же здесь не было людей. Толпа на остановке собралась изрядная, значит, автобуса не было уже давно. Он выехал из-за поворота минуты через три, в струях усилившегося дождя похожий на огромный, вывернутый наизнанку аквариум, мокрый снаружи и сухой внутри. Гарин поднялся в салон последним, кивнул водителю и, согнувшись в три погибели, пролез под турникетом.

Свободных мест было всего два: в закутке возле средней двери, по соседству с дамой в бордовом пальто, которая маялась, не зная, куда пристроить мокрый зонтик, и на возвышении в самом конце салона, в ряду из четырех кресел, три из которых занимали не умолкающие ни на секунду школьники. «Да не… Далеко и шумно, еще растрясет…» — подумал Олег и сел рядом с дамой, которая, бросив на него короткий взгляд, отодвинулась к окну. Гарин достал водку, свинтил крышку и сделал большой глоток. Зажмурившись, медленно выдохнул и замер, прислушиваясь к ощущениям: «Стошнит? Вроде нет. Не сейчас». Он развернул пакет с закуской. Соседка снова покосилась на него, должно быть, привлеченная запахом колбасы, и брезгливо отвернулась.

— Водку будешь? — спросил Олег, легонько толкнув ее локтем.

Вместо ответа дама вскочила и ужом прошмыгнула мимо Гарина, даже не попросив его подвинуться.

— Это правильно, — пробормотал он, потирая ушибленное зонтом колено, и наклонился за упавшим на пол пакетом с колбасной нарезкой. — Водка — зло.

Он сделал новый глоток и занюхал гвоздикой. Гвоздика пахла тоской.

Автобус, дернувшись, остановился, скрипнул дверьми. На задней площадке послышалась негромкая возня, на которую Гарин никак не отреагировал, погруженный в медленную, капля за каплей, борьбу со злом. Только когда по салону прошелестел возбужденный шепоток: «Контролер! Контролер!», Олег обернулся. Резкий, собранный, готовый к бою. Как будто и не пил — ни сегодня, ни вчера, ни… сколько уже дней подряд? Ах да, сорок. Конечно же, сорок.

— Тьфу, черт! — Гарин разочарованно сплюнул под ноги. Взгляд его снова помутнел, пальцы, сжимавшие горлышко бутылки, точно рукоятку гранаты, расслабились.

Вместо закутанного в рванье кряжистого истукана с квадратными плечами и огромными ручищами по салону шел субтильный мужичок лет пятидесяти, одетый пусть не с иголочки, но довольно прилично. Каждому из пассажиров автобуса он совал в нос картонное удостоверение и спрашивал билет. С тем контролером, который с пьяных глаз примерещился Олегу, мужичка роднило только полное отсутствие эмоций на морщинистом лице.

— Ваш билет, — сказал контролер, поравнявшись с Гариным.

— Нету, — ответил тот.

— Тогда оплачиваем проезд. Оплачиваем, оплачиваем, — поторопил старичок, глядя поверх головы Олега.

— Нечем.

— Значит, на водку денег хватило, а на билет — нет?

Гарин промолчал. Ответ был очевиден.

— Тогда встаем и выходим, — скомандовал контролер.

— Я через одну выхожу.

— Я сказал, встаем и выходим. — Мужичок наконец удостоил Олега взглядом. — Сейчас.

Он подал знак водителю, который как раз пропустил через турникет новую порцию пассажиров и собирался отъехать от остановки. Средняя дверь распахнулась, впуская в салон холод и сырость.

«Какая же ты гнида, — думал Олег, глядя в самоуверенные глазки того же цвета, что и картонное удостоверение. — Считаешь себя богом, хотя на самом деле ты гнида. Контролер… Таких, как ты, я в Зоне клал пачками. Будь у меня „венец“…»

Впрочем, эта мысль посещала Гарина часто. В первые месяцы после возвращения на Большую землю — почти каждый день. Да и потом — всякий раз, когда ему приходилось общаться с инспекторами ГИБДД, с работниками регистрационной комиссии, с банковскими служащими, аудиторами, налоговиками и прочими душителями малого бизнеса, с обычной дворовой шпаной… «Будь у меня „венец“…» Но «венца» не было. Только память о том времени, когда Олегу достаточно было мысленно щелкнуть пальцами, чтобы, к при- меру, вот этот старичок сам вышел из автобуса через закрытую дверь.

Гарин вздохнул, коснулся ладонью лба над переносицей — в том месте, где когда-то к коже прижималось прохладное тяжелое кольцо, похожее на перекрученный корень окаменевшего доисторического растения, — и повторил, не чувствуя ни злости, ни раздражения, только усталость:

— Я через одну выхожу.

Как ни странно, контролер отступил. Еще раз смерил взглядом строптивого пассажира, пересчитал гвоздики у него на коленях и сбежал по ступенькам, дав водителю отмашку: «Езжай».

Двери с шипением захлопнулись. Автобус отъехал от остановки, постепенно набирая скорость. Олег уронил голову на грудь. Пить не хотелось, но чем, кроме водки, заполнить сосущую пустоту в груди, он не знал.

«О» — вывел он на запотевшем стекле. Не кружок и не нолик, а первую букву своего имени. Машинально, не думая, как делал до это- го тысячу раз. И тут же пожалел об этом. Слишком свежо было воcпоминание о том, как чужая рука, взяв его за указательный палец, заставляет дописать рядом с «О» плюсик, потом букву «М», а затем обвести всю надпись неловким, похожим на свеклу сердечком. Гарин закрыл глаза, думая, что сейчас заплачет, но вместо этого задремал.

Он проснулся от качки, когда автобус, скрипя шинами по мокрому асфальту, выруливал с новой, похожей своими изгибами на скрипичный ключ, развязки МКАД и Боровского шоссе. Олег засуетился: убрал бутылку в карман, встал, махнул водителю рукой:

— На следующей останови!

— Ты что, в маршрутке? — Глаза под густыми черными бровями сурово смотрели на него в зеркало заднего вида. — Кнопку нажми!

— Я помню…

Он нажал кнопку на поручне. Негромко звякнул колокольчик, и красная лампочка зажглась рядом с табло, по которому справа налево бежала бесконечная надпись: «…НОВКА ВОСТРЯКОВСКОЕ КЛАДБ…»