Сергей Волков - Анабиоз. Марш мародеров

• Название: Анабиоз. Марш мародеров
• Автор: Сергей Волков
• Издательство: Олма Медиа Групп
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 78-5-373-04525-4

Тренер молодежной сборной по стрельбе из лука Ник Проскурин и его воспитанница Эн приходят в себя в казанской гостинице. Вокруг — чужой, мертвый город. Разрушенный, заросший, мрачный и страшный. Он ничем не напоминает ту блестящую Третью столицу России, каковой был тридцать лет назад. Теперь Казань находится во власти мародеров, бандитов и диких зверей.

Ник и Эн прибились к небольшой общине. Они пытаются выжить, но за жизнь придется драться.

Насмерть.

---

— Не дай Бог дизентерия! — как заклинание повторяет Цапко. — Кишечные инфекции, сальмонеллез, холера… Мы все вымрем!

Фельдшера в Цирке прозвали Паникером, но Бабай к нему всегда прислушивается.

Томительные минуты ночного дежурства тянутся, как резиновые. Мужчины у костра уже обсудили удачную рыбалку, поговорили о будущем, сойдясь во мнениях — ничего хорошего ждать не приходится, зима идет. Потом разговор сам собой прерывается. Чтобы не уснуть, Коростылев поднимается и начинает бегать по площадке перед входом в Цирк, размахивая руками.

Ринат приносит из-под крыльца охапку сухих веток, смотрит на величественно плывущую среди обрывков облаков в темном небе Луну.

— Часа три, наверное. Скоро смену будить.

Часы в общине ни у кого не работают, и время люди меряют на глазок, а ночные дежурства отсчитывают по прогоревшим кострам. Четыре костра — смена. Сейчас как раз догорает четвертый.

— Доброй ночи, мужики! — раздается вдруг из темноты спокойный и уверенный голос.

— И вам того же, — быстро повернувшись на звук, отвечает Коростылев, на всякий случай нашарив рядом с кучей дров топор.

— Ты топорик-то брось, брось, — насмешливо советует голос. — И другану своему скажи, чтобы к костру подошел.

Друган, то бишь Ринат, тем временем пятится к входу в Цирк: согласно установленному Бабаем правилу, в случае появления незнакомых людей один из сторожей должен сразу будить главу общины.

— Ты выйди, покажись, — предлагает побледневший Коростылев, мельком глянув на Рината. — И командовать тут не надо. У нас свои законы.

— А у нас свои, — отвечает голос.

Следом в темноте раздается звук, хорошо знакомый каждому мужчине, отслужившему срочную службу — резкий металлический лязг, разбитый на два такта.

Коростылев бледнеет еще сильнее — неизвестный передернул затвор Калашникова. Ринат продолжает отступать к входу.

— Чего надо-то? — через силу спрашивает Коростылев.

— Если второй не вернется к костру — стреляю на счет три, — голос по-прежнему звучит спокойно и уверенно. — Раз! Два!

— Все, все! — Ринат бросается обратно и частит: — Чего ты, мужик? Нас тут много, если что…

— Много — это хорошо, — со смешком произнес неизвестный и резко командует: — Симонов, Коваль, Беляш — вход!

Из мрака появляются три высокие фигуры, быстро и бесшумно занимают позиции возле дверей, ведущих в здание Цирка. Коростылев замечает в руках неизвестных укороченные автоматы АКСУ.

— Вы военные, что ли? — спрашивает он дрогнувшим голосом.

— Много будешь знать… — отвечает темнота, и тут же следует новый приказ: — Стеценко, Ахтырцев, Григорьев, Панарин, Кислый — заходим. Ребус, Кидняк, Мышь — со мной. Остальные — проверить задний вход.

Мимо костра пробегают несколько человек — Коростылев успевает заметить камуфляжную форму, по вороненому металлу автоматов скользят тусклые отблески кострового огня. И только после этого в освещенную мятущимся пламенем зону вступает тот, кто отдавал команды. Высокий, плечистый мужчина под сорок, с серыми, холодным глазами. За его спиной угадывается несколько силуэтов.

Коростылев заглядывает в эти глаза — и видит там свою смерть. Это какое-то секундное озарение, откровение свыше — бывший электрик вдруг ясно понимает, что через мгновение его не станет.

Вскочив на ноги, он отчаянно кричит:

— Тревога! Трево…

Свистит брошенный нож, и Коростылев, поперхнувшись криком, булькает, хрипит и валится рядом с костром. Потрясенный Ринат видит рукоять ножа, торчащую прямо из кадыка напарника.

— Мышь, второго! — приказывает человек с холодными глазами.

Гибкий, ловкий парнишка выскальзывает из темноты, и прежде чем Ринат успевает крикнуть, узкий, тонкий клинок пронзает его грудь и рассекает сердце…

Ник просыпается и сам не понимает, что его разбудило. Все вроде бы как всегда — вокруг спят сотни уже ставших хорошими знакомыми людей. Вот кто-то вскрикивает во сне, кто-то переворачивается с боку на бок, шурша палаточным полотном, с разных сторон доносится приглушенный храп. Спальных мешков, найденных в туристическом отделе ЦУМа, на всех не хватило, и общим решением их отдали матерям с маленькими детьми и старикам, мерзнувшим даже на солнце. Все остальные спят на чем придется, а в качестве одеял используют куски синтетической палаточной ткани.

Прислушавшись — вроде все спокойно — Ник поднимает голову и оглядывается. Костер, горящий обычно посреди арены, почти погас. Серый пепел подернул угли, и Цирк погрузился в темноту. Тишину нарушает лишь дыхание спящих да мерное бормотание невидимого во мраке Монаха, который сидит у дальнего выхода с арены и молится, перебирая узловатыми пальцами насечки на посохе.

Осторожные шаги нескольких человек заставляют Ника встрепенуться. Вцепившись руками в сломанное сидение, он таращится в темноту, пытаясь не столько разглядеть, сколько понять — кому не спится в столь поздний час? Если это сторожа, то почему они ступают так тихо, ведь большинство мужчин в общине носят резиновые сапоги, которые громко бухают при ходьбе?

Луч фонарика, прорезавший густую тьму, пугает Ника. Все фонари и батарейки к ним, найденные в ЦУМе и других магазинах, давно пришли в негодность.

Этого просто не может быть — работающий фонарик!

Однако не верить своим глазам Ник никак не может — вот к первому лучу присоединяется второй, третий, четвертый. Пятна желтоватого света шарят по арене, по рядам амфитеатра, по спящим, пока, наконец, не сходятся в одной точке: на лежащем возле центрального костра Бабае.

— Э! — тихо говорит кто-то. Слышится звук несильного удара. Ник напрягает слух. — Подъем, мужик! Кто старший?

— Вроде как я, — хрипло бормочет Бабай. — Вы кто?

— Буди народ! И огня побольше. Живо!

Один из фонариков на мгновение высвечивает человеческую фигуру, и Ник холодеет от волнения — пришелец в военной форме и с оружием! Значит, правы были те, кто говорил, что помощь придет! Значит, не все погибло, есть армия, есть государство, власть — и эта власть вспомнила о несчастных обитателях Цирка!

Бабай возится, поднимаясь. Хрустят ветки, большая охапка их ложится на еле светящиеся угли и сразу слышится треск, валит дым — едва не умерший огонь с жадностью набрасывается на топливо. Становится светлее, и Ник видит, что пришельцев в форме много, человек двадцать.

Целый отряд! Силища!

— Вставайте! — радостно кричит Ник, поднимаясь на ноги. — Люди, ау! Подъем! У нас гости! Вставайте!

— Поднимайтесь! — кричит и Бабай, сопровождая слова громкими хлопками ладоней. — Важное дело!

Минуту спустя Цирк гудит, словно растревоженный пчелиный улей. На арене полыхают, рассеивая мрак, уже с десяток костров. Несколько растерянный Бабай топчется возле рослого, светловолосого мужчины в новеньком, отглаженном камуфляже. По периметру расположились остальные пришельцы, вооруженные укороченными автоматами Калашникова. Ник, следом за профессором, Халом и Эн спускаясь на арену, обращает внимание на белые повязки на рукавах военных.

Гостей разглядывает не только он. Общинники переговариваются, делясь впечатлениями:

— Гляди-кось, бритые все! Волосы чистые. А форма-то, форма! Настоящая, новая! И берцы начищены. Дождались, слава тебе Господи! Дождались…

— Ну, — громко интересуется светловолосый, в свою очередь разглядывая собравшихся вокруг арены заспанных, помятых людей. — Проснулись? Извините за ночное вторжение, со временем у нас туго.

— Да ничего, ничего! — отвечают ему сразу несколько голосов. — Главное — вы пришли.

— Это точно, — кивает светловолосый. — Мы пришли. Разрешите представиться: майор министерства внутренних дел Асланов, Анатолий Дмитриевич.

— Дяденька, — тонким голосом спрашивает вездесущая Светланка, теребя Асланова за рукав. — А что это за тляпочка?

Майор поднимает руку, и все видят белую повязку, на которой отчетливо выделяется черный круг, а внутри него две буквы: «АК». Ник пихает Хала локтем, кивает на арену:

— Вот это чей знак!

Хал шмыгает, хмурит брови. Он, в отличие от большинства общинников, не выглядит радостным. Ник решает, что это из-за незапланированного подъема — парень любит поспать и спросонья всегда злой и дерганный.

— Это, девочка, не тряпочка, а отличительный знак, — с широкой улыбкой отвечает Светланке Асланов. — АК — это значит Администрация Казани, временный орган, созданный нами для наведения порядка в городе и спасения людей. Ну, иди к маме, девочка.

— Где моя мама? — тут же переключается Светланка.

Из толпы выскакивает Анна Петровна, подхватывает ребенка на руки.

— Всякая власть — да от Бога! — гудит из задних рядов Монах.

— О, у вас и батюшка есть, — Асланов продолжает улыбаться. — Я смотрю, ваша община — одна из самых организованных в городе. Это хорошо. Это очень хорошо. Но… — Он становится серьезным, сгоняет с лица улыбку и продолжает: — Едва не проспали вы себя, дорогие товарищи. Да, именно так! В городе неспокойно, появились вооруженные банды мародеров. Грабят, насилуют, убивают…