Робин Кори - Страх. История политической идеи

• Название: Страх. История политической идеи
• Автор: Робин Кори
• Издательство: Территория будущего, Прогресс-Традиция
• Жанр: Политика
• Год: 2007
• ISBN: 5-91129-047-2

Это книга о страхе, в особенности в его отношении к современной политике. Под политическим страхом автор подразумевает переживание людьми возможности определенного ущерба их коллективному благополучию — боязнь терроризма, панику в результате роста преступности, тревогу из-за упадка нравственности — или же запугивание людей властями либо отдельными группами.

http://fb2.traumlibrary.net

---

Едва ли загадкой является то, как гражданское общество становится заменой механизмов государственного насилия или дополнением к ним. Гражданское общество в целом, равно как и Билль о правах, не подвержены ограничениям. Поэтому те шаги, которые не вправе предпринимать государство, могут предпринять частные лица, принадлежащие к гражданскому обществу. Широкую известность получило следующее заявление судьи Джексона: «Ни одно должностное лицо какого бы то ни было ранга не полномочно предписывать, что является верным в вопросах политики, национальных отношений, религии и других предметов, имеющих отношение к личным убеждениям, или принуждать граждан к устным заявлениям или действиям в данных сферах»57. Но какая из звезд нашего конституционного созвездия не позволяет таким газетам, как «Нью-Йорк таймс», выставить ортодоксальность взглядов условием для приема на работу, что имело место в годы маккартизма? Какая статья Конституции не позволяет издателю потребовать от поэта Лэнгстона Хьюза изъять из текста его произведения «Знаменитые негры-музыканты» все упоминания о певце Поле Робсоне, принадлежавшем к Коммунистической партии, или не дать издательству «Литтл энд Браун» права издавать бестселлеры Говарда Фаста, писателя коммунистической направленности?58 Поправка VI к Конституции гарантирует, что «каждому обвиняемому по какому-либо уголовному делу предоставляется помощь адвоката для защиты». Но какая буква Конституции запретила бы прокурору Эйбу Фортасу, который позднее работал в Верховном суде, отказаться от защиты интересов члена Коммунистической партии в годы маккартизма? Вот его собственные слова: «Мы решили, что не можем позволить себе представлять интересы кого бы то ни было, кто когда-то был коммунистом»59. Поправка V предполагает, что государство не вправе заставлять кого-либо свидетельствовать против себя, но она не запрещает частному предпринимателю уволить сотрудника, представшего перед слушаниями комитета Конгресса60. Если наша Конституция охраняет нас от вторжения государства в нашу жизнь, как может она хотя бы допускать, чтобы оно регулировало частные решения, принимаемые внутри гражданского общества? То, что дает либеральное государство, гражданское общество отнимает.

Сегодня мы являемся свидетелями подобных (хотя и несколько модифицированных), взаимоотношений между государством и гражданским обществом. Поскольку иммигранты лишены многих конституционных прав, которыми пользуются граждане США, в руках правительства находятся рычаги применения насильственных санкций, таких как необоснованные задержания и депортации в отношении выходцев из арабо-мусульманского мира. Против американских граждан такие санкции применены быть не могут. Впрочем, даже в этой области Администрация Буша совершила определенный прорыв, когда объявила некоторых уроженцев Америки врагами, не подлежащими защите в рамках Конституции. Если названные меры, примененные правительством, вызвали волну критики61, политологи и журналисты меньше внимания уделяли репрессивным ресурсам, предоставляемым гражданским обществом. После 11 сентября настороженность в отношении мусульман и арабов значительно погасила первую волну насилия, но команды наблюдателей упорно продолжают представлять доклады, направленные против этих групп. Обычно такие акции рассматриваются как проявления расовой или этнической дискриминации, однако они все-таки немало охладили тягу арабов и мусульман к публичным высказываниям и к созданию объединений, вообще к каким-либо действиям, подозрительным в политическом отношении. Послушаем М. Сиддик-шейха, председателя Деловой ассоциации американцев пакистанского происхождения, прожившего в Соединенных Штатах тридцать два года: трудовая дискриминация «внушает мне явственное ощущение неуверенности. Мне представляется, что я хочу спрятаться в шкаф». Американские граждане и выходцы из арабских и других мусульманских стран свидетельствуют, что у них даже нет желания жаловаться на дискриминацию, поскольку они боятся, что откровенные высказывания могут привлечь к ним нежелательное внимание правительственных организаций. Их опасения подтверждают случаи, когда жалобы такого рода приводили к посещениям агентов ФБР либо других государственных служб62.

Как в годы холодной войны, так и сегодня гражданское общество служит и заменой государства, применяя репрессивные меры, недоступные правительству, и отягощая налагаемые последним наказания, и дополнением государства, выполняющим то, что государственные служащие не могут выполнить самостоятельно. Наиболее красноречивым примером первого рода функций являются средства массовой информации. Администрация Буша, сдерживаемая Поправкой I, не может осуществлять предварительную цензуру или угрожать журналистам карательными санкциями — арестами или штрафами — за публикацию нежелательных материалов. Но Поправка I не содержит ничего, что заставляло бы издателей, продюсеров и редакторов отказываться от самоцензуры, как мы уже видели в предыдущей главе. Поправка I также не запрещает им угрожать санкциями в отношении их подчиненных, которые уклоняются от подачи информации в политически «правильном» духе. Руководители информационных сетей уже применили санкции к таким известным репортерам, как Кристиана Аманпур из «Си-эн-эн» или Эшли Бэнфилд и Питер Арнетт из «Эн-би-си», за их критические отзывы о войне в Ираке или о стиле освещения событий этой войны в изданиях и программах их корпораций. Аманпур отделалась вызовом в кабинет руководителя «Си-эн-эн», зато Арнетт был уволен, а Бэнфилд понижен в должности63. Но помимо этих получивших огласку примеров самоцензуры и робости в средствах массовой информации, имели место бесчисленные и потому менее заметные примеры того, какие проблемы возникали у журналистов низшего звена или у не приобретших публичной известности служащих редакций и новостных служб. Один из ветеранов компании «Фокс ньюс» свидетельствует, что служба новостей «находится под постоянным контролем и наблюдением администраторов» и «жесткое давление менеджеров… может быть как неназойливым, так и явным». Незащищенные «служащие, многие из которых слишком молоды и не успели продвинуться в журналистской иерархии, не состоят в союзах и не находят поддержки в отношении распоряжений, которые их вынуждают исполнять, приобретают немотивированное желание угождать высшему начальству»64. Один случай, имевший место в конце 2001 года и прошедший малозамеченным, может пролить некоторый свет на функционирование этих скрытых механизмов насилия. 31 октября Рей Гленн, старший выпускающий редактор газеты «Панама-Сити ньюс хералд», издающейся во Флориде, выпустил служебную записку следующего содержания:

Вниманию Хэла [Хэл Фостер, исполнительный редактор]: НЕ ПОМЕЩАТЬ на странице А1 снимки человеческих жертв среди гражданского населения. Редакция дружественной нам газеты в Форт-Уолтон-бич пошла по этому пути и получила сотни электронных и иных посланий угрожающего содержания. Также вниманию Хэла: не помещать телеграфных сообщений, относящихся к жертвам среди мирного населения, случившихся в ходе войны США в Афганистане. О них следует уведомлять читателей в текстах репортажей. Если в целях преуменьшения масштабов потерь среди гражданского населения сообщения требуется переписывать, ТАК и поступать. Исключение должны составлять случаи, когда американские военные силы наносят удары по детским приютам, школам и т. п., в результате чего гибнут сотни детей.

И далее редактор заключает свою служебную записку угрозой, словно его инструкции выражены недостаточно ясно: «Неисполнение этих или других существующих правил повлечет риск утраты работы»65. Другой пример слияния федерального правительства и гражданского общества, т. е. организаций, непосредственно работающих с рядовыми гражданами, мы видим в создании широко разрекламированной Системы оповещения и предотвращения терроризма (TIPS). Согласно некоторым сообщениям федеральное правительство при помощи TIPS использует каждого 24-го гражданина страны для получения сообщений о деятельности других граждан. Оно приостановило демонстрацию выпускаемого компанией «Фокс» телесериала «Самые желанные в Америке» с целью принятия сигналов от упомянутых информаторов66. Такие корпорации, как «Офис-макс», согласились «докладывать правоохранительным органам о подозрительных или сомнительных заказах на опубликование или копирование документов»67. Хотя политологи часто говорят, что правительство стремится монополизировать контроль над механизмами устрашения, на самом деле оно активно передает их в распоряжение частных организаций. В конце ноября 2002 года «Уоллстрит джорнал» сообщила о «самом масштабном разведывательном эксперименте, который ФБР когда-либо проводило в частном секторе». Агенты ФБР распространили списки подлежащих наблюдению лиц в банках, туристических фирмах, службах проката автомобилей и в казино на всей территории страны. Пусть даже ФБР признало, что в эти списки попали имена ни в чем не виновных людей; списки распространились настолько широко, что, как сказал один высокопоставленный чиновник из отдела по борьбе с терроризмом, «мы уже не контролируем хождение этих списков»68.