Эптон Синклер - Король-Уголь

• Название: Король-Уголь
• Автор: Эптон Синклер
• Издательство: "Донбасс"
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1981

Роман «Король-Уголь» не только обличает произвол предпринимателей США, но и показывает борьбу рабочих против него.

Факты современной американской действительности подтверждают злободневность этого произведения; и сейчас можно повторить слова автора: «Жизнью, описанной в книге «Король-Уголь», живут в настоящее время в этой «свободной» стране сотни тысяч мужчин, женщин и детей».

Роман написан в 1917 году, издан в настоящем издании в 1981 году.

---

Но больше всего удивляло Хала то, что Стоун сохранял при этом изрядную долю добродушия. Вряд ли он хоть один раз из тысячи привел в исполнение свои кровавые угрозы, а закончив очередную тираду, обычно, как это ни странно, разражался смехом; причем и рабочий, на которого обрушивал он свой гнев, улыбался ему в ответ, не замедляя, конечно, темпа работы. После эпизода с пилой Стоун заметил, что Хал наблюдает за ним, и отпустил такую фразу:

— Вот учись, как надо обращаться с этой швалью.

Хал счел это данью своему американскому происхождению и почувствовал себя польщенным.

Вечером, после беседы с Майком. Хал решил поговорить со Стоуном. Он нашел своего начальника дома. Тот сидел у себя на террасе, положив ноги на перила.

— Мистер Стоун, — сказал Хал, — у меня к вам просьба.

— Валяй, дружок, в чем дело?

— Пойдемте в пивную, выпьем по стаканчику, а?

— Видно, тебе чего-то надо! Но только меня, дружок, подкупить трудно!

Тем не менее Стоун убрал ноги с перил, вытряхнул пепел из трубки и вышел к Халу.

— Мистер Стоун, — сказал Хал, когда они зашагали по улице, — мне хочется перейти на другую работу.

— А почему? Мулы осточертели?

— Нет, сэр, но я узнал о лучшей работе. Помощник Майка Сикориа заболел, и я хотел бы занять его место, если вы не возражаете.

— Что ты, малый! Это же работа для черномазого! Не боишься разве занять место черномазого?

— А чего бояться, сэр?

— Разве ты не знаешь, что эта дурная примета?

— Ничего, мне лишь бы получать его плату.

— Нет, — решительно сказал начальник, — ходи за мулами!. Ты у меня хороший работник, и я не хочу тебя терять. Поработай еще маленько, и я дам тебе прибавку. А полезешь в забой, первое, что тебя ждет, — это хороший обвал прямо на голову, и никакие негритянские деньги тебе впрок не пойдут.

Они дошли до пивной. Хал заметил, что при их появлении там воцарилась тишина; все кланялись и смотрели на них. Приятно, когда тебя встречают в компании с начальством!

О'Каллахен — владелец пивной — подбежал к ним с самой разлюбезной улыбкой и сел рядом. Хал заказал виски.

— Нет уж, ты оставайся на своем месте, — снова заговорил Стоун. — Научись обуздывать мулов, а потом я тебя сделаю начальником, будешь обуздывать людей.

Кое-кто из присутствующих захихикал. Начальник налил себе виски и поставил стакан на стойку.

— Шутки в сторону, — сказал он громко, чтобы каждый мог услышать. — Я это по своему опыту знаю. Меня, бывало, предупреждают: «Ради бога, не говорите так с черномазыми, а то они ночью ваш дом подожгут». А я на это отвечал: «Если негра баловать, будешь потом всю жизнь нянчиться с испорченным негром!» И с неграми у меня всегда такой разговор: «Эй, черномазый, ты своих фокусов не выкидывай, не то я спущу с тебя штаны». Они понимают, что я джентльмен, и работают как следует.

— Еще стаканчик? — предложил Хал.

По мере того как начальник хмелел, он становился все более общительным и продолжал рассказывать о неграх. На сахарных плантациях в разгар сезона негры работают по двадцать часов в сутки. Если кто-нибудь из них пытается уклониться от этого, его подвергают аресту за сквернословие или за игру в кости и заставляют работать уже бесплатно, как арестанта. Стоун рассказал, как один такой «жеребец» предстал перед мировым судьей по обвинению в том, что он «косоглазый». За такое преступление его присудили к принудительным работам сроком на два месяца. Этот анекдот очень понравился посетителям пивной, у которых расовый антагонизм был, очевидно, сильнее классовой солидарности.

Был уже поздний час, когда начальник с Халом вышли из пивной. Начальник выглядел весьма ласковым.

— Мистер Стоун, — заговорил Хал, — простите, что я надоедаю, но мне очень хочется побольше зарабатывать. Если вы согласитесь дать мне место подручного, я буду счастлив поделиться с вами.

— Поделиться со мной? То есть как это?

Хал насторожился. Если бы Майк так твердо не заверил его в продажности Стоуна, можно было бы ожидать, что могучий кулак начальника собьет сейчас его с ног.

— На той работе платят на пятнадцать долларов больше. Наличных у меня сейчас нет, но, может, вы согласитесь забрать товаров в лавке за мой счет на десять долларов.

Несколько шагов они прошли молча. Наконец Стоун заговорил:

— Вот что я тебе скажу. Этот старый словак вечно всем недоволен, это один из тех типов, которые думают, что могли бы управлять шахтой, только пусти их. Так вот, если ты наслушаешься его речей и вздумаешь прийти ко мне скандалить, клянусь богом…

— Что вы, сэр! — живо перебил его Хал. — Уж я для вас потружусь — заставлю его заткнуться. И если вы желаете, я присмотрюсь, с кем он ведет разговорчики, и про всех этих смутьянов буду вам докладывать.

— Вот это дело, — быстро согласился начальник. — Действуй, а я буду тебя иметь в виду и помогу продвинуться. Ты не думай, что я этого старика боюсь, но когда у тебя почти пятьсот человек чужеземного сброда, из которых один анархисты, другие болгары и черногорцы, что вечно дрались между собой в своей стране…

— Понимаю, — подсказал Хал, — за ними надо наблюдать.

— А как же! — воскликнул начальник. — Кстати, когда будешь говорить приказчику в магазине про эти пятнадцать долларов, скажи, что проиграл мне их в покер.

— Я ведь сказал: десять долларов, — поспешно заметил Хал.

— Да, я слышал, — ответил начальник, — но я-то говорю пятнадцать.

22

Хал был рад, что теперь он станет настоящим шахтером. В течение долгого времени он рисовал себе это в уме, но, как часто случается, первое соприкосновение с действительностью стерло картину, созданную воображением. Вернее сказать, пропала даже способность воображать. Хал понял, что на борьбу с жестокими пытками уходит весь запас его энергии — и физической и умственной. Если бы раньше кто-нибудь рассказал ему, как ужасно работать в забое высотой в пять футов, он бы не поверил. Это было похоже на страшные орудия пытки — «железную деву» и «ошейник с шипами», которые показывают в старинных европейских замках. У Хала так горела спина, будто по ней водили раскаленными утюгами. Каждый сустав, каждый мускул вопил от боли. Он забывал, что над ним нависает уступчатая кровля, и все время ударялся об нее. Лоб его покрылся ссадинами и кровоподтеками, голова раскалывалась от боли, в глазах мелькали темные пятна. В отчаянии он падал на землю, а старый Майк только посмеивался:

— Понимаю. Ты как мул, которого в первый раз запрягли. Ничего, привыкнешь!

Халу вспоминались натертые сбруей большие плотные мозоли на боках у его бывших подопечных. «Что ж, — думал он, — ведь правда, первый раз запрягли».

Просто удивительно, сколько существует способов зашибить и исцарапать руки, нагружая вагонетку! Хал надел перчатки, но они изорвались в один день. А газ и пороховой дым — как они душили! А как невыносимо жгло в глазах от пыли и скудного освещения! Нельзя было даже потереть воспаленные глаза, потому что руки были покрыты черной пылью. Разве мог кто-нибудь со стороны представить себе эти мучения, например, дамы, путешествующие в мягких вагонах или отдыхающие в шезлонгах на палубе парохода, плывущего по ослепительно синим тропическим морям?

Старый Майк относился хорошо к новому подручному. За сорок лет труда в шахте спина Майка сгорбилась, руки загрубели, и он мог работать за двоих, развлекая вдобавок своего нового друга всякими россказнями. Старик имел привычку неустанно болтать, как ребенок: он разговаривал со своим помощником, с самим собой, и даже с инструментами. Он ругал свои инструменты непотребными, устрашающими словами, сохраняя при этом дружеский, добродушный тон. «Бей, сукин сын!» — приказывал он своему обушку, а вагонетке говорил: «Пожалуй сюда, потаскуха!» На глыбу угля он ворчал: «Вылезай, черный дьявол, тебя тут ждут!» Хала он добросовестно учил шахтерской работе, рассказывал ему, какие бывают удачи и беды. Но самой больной его темой было жульничество, окружающее углекопов; он проклинал «Всеобщую Топливную компанию», ее десятников и управляющих, старших служащих, директоров и пайщиков и такое устройство мира в целом, которое допускало существование этой преступной организации.

Когда наступал полдень, Хал лежал на спине, не в силах даже приняться за еду. Старый Майк сидел с ним рядом и жевал свой завтрак. Обильная растительность на его лице сходилась клинышком под подбородком, и во время еды он — был удивительно похож на старого козла. Но какая это была славная, заботливая душа! Майк все пытался соблазнить своего подручного ломтиком сыра или глотком холодного кофе, веря в их целебные свойства: разве можно поддерживать пары в котлах, если не подбрасывать уголь в топку! Когда ему все же не удалось уговорить Хала поесть, он развлекал его рассказами о шахтерской жизни в Америке и России. Он очень гордился тем, что его подручный — американец, и старался изо всех сил облегчить Халу работу, лишь бы тот не сбежал.