Глен Кук - Ночи кровавого железа

• Название: Ночи кровавого железа
• Автор: Глен Кук
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-237-04444-1, 5-17-004431-3

Глен Кук – не только один из тех редкостных писателей, таланту которых в равной степени подвластны и научная фантастика, и фэнтези, но и писатель, обладающий оригинальнейшей особенностью – вышедшие из-под его пера научно-фантастические романы – это, по его же словам, частенько «фэнтези, только переодетые в камуфляж». Фантастика Глена Кука – это всегда неожиданные сюжетные повороты и всегда невероятные ситуации, это лихие приключения и незабываемые герои, это неподражаемое богатство фантазии – и, конечно, искрометный юмор, давно уже ставший для этого автора истинной «фирменной маркой». Таков и его не просто всемирно известный, но и всемирно культовый сериал о приключениях сыщика Гаррета.

---

«Он в отчаянии».

– А время отчаяния – лучшее время для тех, кто хочет этим отчаянием воспользоваться.

«Понятно. Как ты относишься к тому, чтобы побеседовать с дочерью Чодо?»

Морли вышел из кабинета и, не спросив разрешения, вошел в комнату Покойника. Теперь он, не спросив разрешения, встрял в разговор.

– Об этом уже шла речь. Мои попытки не приветствовались.

– Предоставь это мне. У меня есть подход. Передай Краску, что мне нужно поговорить о девушке. Не говори, о какой. Он не знает, что мне известно, кто она.

– Не понял. Как он может не знать?..

– Не надо понимать. Просто скажи ему, что мне нужно поговорить с ним о девушке. Не уточняй о какой, он сообразит, что я имею в виду. Мы с ним друг друга понимаем.

– Тобой движут личные мотивы, Гаррет. Остерегись. Ты, как всегда, хочешь вляпаться по уши. Тебе что, неймется? Не вздумай приставать к дочке Большого Босса. Если у тебя руки чешутся, лучше отруби их, но избавь нас от горя.

– Что ты об этом думаешь? – спросил я у Покойника.

«Беседа с девушкой может оказаться бесполезной, но это выяснится только после самой беседы. Если возможно, договоритесь, чтобы она пришла сюда».

– Это и есть суть моего великого плана.

«Ты лжешь. Но я верю, что инстинкт самосохранения возобладает над твоими влечениями».

– Я зрелое человеческое существо, сэр. Я не рассматриваю всех особей противоположного пола как объект желания.

Морли съехидничал:

– Только тех, кто старше восьми и моложе восьмидесяти.

– Хорош друг! Разумеется, если я окажусь в постели с женщиной, я не растеряюсь. Но я не окажусь в постели с женщиной в ближайшие лет сто.

Ха. Я себя убедил. Почти всего себя, осталась лишь совсем крошечная неуверенность, что я сделаю, если с дочкой Чодо произойдет чудесное преображение и она не только наконец заметит меня, но и начнет шептать мне на ухо сладкую белиберду. Иногда даже у самых стойких белых рыцарей веления разума, совести и навыки выживания теряют силу перед чувствами, не поддающимися воздействию ума. В каждом из нас сидит антиобщественное существо, которое только и думает, как бы нарушить связь между действием и его последствиями.

– Да, конечно.

Морли мне не верил. Мне показалось, что и Покойник тоже.

Мои собственные сомнения не были такими мрачными. Я повидал немало женщин и уже не откликаюсь на зов этих сирен. Я могу беситься и чертыхаться, но голову не потеряю. Дочь Чодо не в моем вкусе.

Мы поговорили о том о сем, наконец Морли решил, что с него хватит плохих новостей:

– Если меня слишком долго не будет, Рохля, Сарж и малыш решат, что я попал в дом призрения.

– Ну да. Ступай успокой их. – Я поглядел ему вслед и вернулся к Покойнику.

«Что еще, Гаррет?»

– Я серьезно подумываю о том, чтобы вздремнуть.

«В самом деле? А что принес мистер Амато? Надеюсь, ты помнишь, что у нас есть еще одно дело?»

– Оставь. Ты хочешь, чтобы я отдал этот бред Гулляру?

«Мне пришло в голову, что это может принести пользу, но не непосредственную. Когда ты отнесешь отчет, задержись на несколько минут и попытайся выяснить, знает ли кто-нибудь, почему там оказалась эта мисс Контагью».

– Я тоже об этом думал.

«Но ты не настолько любопытен, чтобы это сделать. Тебе определенно надо взять себе девиз НОНЗ, Гаррет.

– НОНЗ?

«НЕ ОТКЛАДЫВАЙ НА ЗАВТРА!» Поверь знатоку. Стараться отложить нужно только последнее свидание со смертью».

Если подольше пообщаться с Покойником, можно научиться разбирать его сигналы, не облеченные в слова. Он не сказал, но имел в виду, что, если я не пойду донимать Гулляра, мне не будет покоя дома.

Мы всегда идем на компромисс. Такова жизнь. Каждый день приходится заключать сделки, чтобы обеспечить себе покои или возможность выспаться.

Я решил, что линия наименьшего сопротивления пролегает через дансинг Гулляра.

Глава 31

Мы с Хрустом уже становились приятелями. Он размышлял, бросал на меня взгляды украдкой всего минут пять и сразу вспомнил, что я люблю пиво. Этим он сделал ненужным один вопрос из всегдашнего перечня. Я сделал ненужным все остальные, попросив пол-литра вейдерского светлого ладжера, а потом сказал:

– Передай Гулляру, что пришел Гаррет.

– Гаррет. Так.

Хруст удалился на цыпочках. Я ждал, когда ноги его придут в противоречие с бородой. Этого не случилось. Этот гном опровергал законы природы.

Хруст пропал надолго. Я потягивал пиво и оглядывал помещение. Здесь царило оживление. Пол сотрясался от плясок. Три пары танцевали под аккомпанемент хрипящего оркестра, который наигрывал какую-то неизвестную мелодию; я бы узнал эту пьесу, если бы ее исполняли настоящие музыканты. За тремя столами сидели клиенты. Все девушки были заняты, для меня не осталось ни одной, хотя они и так уже махнули на меня рукой. Память у них лучше, чем у Хруста.

На одну я обратил внимание. Новенькая. Очевидно, в прошлом у нее была другая жизнь. Эта девушка была великой актрисой, а может, она действительно развлекалась. Моложе остальных, привлекательная брюнетка, весьма похожая на ту, которую я видел совсем недавно, что тут же остудило мой пыл.

– Он придет через минуту, – послышался сзади голос Хруста.

Я стоял спиной к стойке и изучал нравы. Я взглянул через плечо. Хруст вернул мне взгляд, взгляд был озадаченный. Он не понимал, что происходит. Он думал, что я собираю дань от имени Организации, а я приносил, вместо того чтобы отбирать.

Сейчас я впервые видел этого гнома в по-настоящему удачный для заведения день. Почти всегда у Хруста было одно и то же выражение. Озадаченное. Всем.

– Кто эта брюнетка вон там, Хруст?

Он скосил глаза, но не мог ее разглядеть. Нашарил в кармане очки, прилепил их к носу и прижал пальцем ко лбу, как высохшую картофелину. Я удивился. Очки стоят дорого.

– Это новая девушка, мистер. Так и есть.

– Сказать имя?

Ей мое или мне ее?

Он был озадачен, однако больше не высказывался, а тут появился Гулляр и сел рядом со мной на табурет спиной к стойке. Гулляр взял у Хруста кружку.

– Лучше уже не будет, Гаррет.

Я смерил его взглядом. Его лицо так же ничего не выражало, как и его тон. Может, он хотел сказать, что здесь рай на земле? Может, говорил о том, как идут дела в дансинге? Или это издевка? А может, он сам не знает что.

Я передал ему последний отчет Брешущего Пса. И сказал:

– Когда я сюда зашел в первый раз, здесь был Краск.

– Краск? – с внезапно возникшей подозрительностью переспросил Гулляр.

– Краск. Из Организации. Он разговаривал с музыкантами.

– Если вы так говорите, значит, так и было. Я ничего не помню.

Все он прекрасно помнил, а то бы вдруг не потерял память.

– Как раз когда я собирался уходить, вошла девушка. Она направилась к Хрусту, как будто что-то хотела ему сказать, но тут заметила Краска и неожиданно бросилась бежать.

– Если вы так говорите, значит, так и было. Я ничего не помню.

– Что вы можете о ней рассказать?

– Ничего.

Он сказал это очень твердо. Так твердо, что, если бы я стал настаивать, его твердость воздвигла бы между нами стену и я уперся бы в эту стену головой. В свое время я пробил башкой несколько стен. Теперь я знаю заранее, что разобьется быстрее: голова или стена.

Я бросил эту тему:

– Кто эта новая девушка?

Он пожал плечами:

– Они приходят и уходят. Они здесь не приживаются, никогда не знаешь, кто из них кто. Она называет себя Конфетка. Это не настоящее имя. А зачем вам?

Пришла моя очередь пожимать плечами.

– Не знаю. Она какая-то другая. Она тут развлекается.

– Бывают и такие. Делают это ради удовольствия. У всякой пташки свои замашки. Гаррет, – он постучал ногтем по отчету Брешущего Пса. – Что в этой писульке? Старый хрен жив?

– Старый Брешущий Пес все тот же, только злится, что дождь не позволяет ему проповедовать.

– Хорошо. В следующий раз просто скажите мне об этом. Нет нужды каждый раз описывать на пятистах страницах, как он выдавил прыщ. Я оплачиваю расходы, но не на такое количество бумаги.

Я не смотрел на Гулляра. Он был не в лучшем настроении, но не хотел оставаться один. В Веселом уголке все такие. Они любят проводить время с посторонними, не с клиентами и не с какими-нибудь опустившимися существами. Обитатели Веселого уголка просто хотят иногда почувствовать себя не хуже всех остальных.

Они и на самом деле не хуже. Может быть, даже лучше. Они знают жизнь лучше, чем те, кто покупает их время, или те, кто их осуждает. Они хуже лишь тем, что утратили иллюзии.

Гулляр тосковал по иллюзиям. Он желал отвлечься от этих вечеров, лучше которых не будет.

– Хотите, я расскажу вам историю? – спросил я.

– Какую?

– О хороших и плохих парнях и множестве смазливых девушек. О том, чем я занимаюсь, когда не подглядываю за Брешущим Псом.

– Давайте. Но не ищите у меня помощи.

Я изложил ему почти все, отредактировав некоторые подробности.

– Это страшно, Гаррет. По-настоящему жутко. Я думал, что знаю всех негодяев на свете, но это что-то новое. Бедные девочки. А эти бабочки!