Константин Чуприн - Последняя крепость Сталина. Военные секреты Северной Кореи

• Название: Последняя крепость Сталина. Военные секреты Северной Кореи
• Автор: Константин Чуприн
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-227-03421-2

В этой книге охвачен период с момента появления антияпонских вооруженных формирований корейских коммунистов в 1930-х гг. и до наших дней, включая последние столкновения с вооруженными силами Южной Кореи в Желтом море. Охарактеризованы эволюция военной машины Пхеньяна, военная доктрина, ракетно-ядерная и связанная с ней космическая программы, организационно-штатная структура соединений и частей, боевой состав и развертывание (эшелонирование) вооруженных сил КНДР, оперативно-тактические и тактические нормативы ведения общевойскового боя и марша общевойсковых частей, система подготовки личного состава и ополчения, военное образование, идеологическая обработка личного состава и пр.

---

Ведущим предприятием ядерного промышленного комплекса КНДР является Атомный научно-исследовательский центр в Ненбене (90 км севернее Пхеньяна). В 1966 г. здесь состоялся пуск полученного из СССР исследовательского легководного реактора ИРТ-2000, который в последующем подвергся модернизации с постепенным увеличением тепловой мощности от исходных 2 мВт до 8 мВт. Он не был пригоден для наработки оружейного делящегося материала.

В 1986 г. в Ненбене начал работать газографитный реактор двойного назначения (использовавшийся для выработки электроэнергии и наработки оружейного плутония) на природном уране тепловой мощностью 5 мВт. Он считается основным источником оружейного плутония в КНДР (в качестве образца при его проектировании северокорейские ученые использовали английский реактор «Калдер Холл»). Предполагается, что на этом реакторе до его остановки в 2007 г. было выработано 25 – 45 кг плутония-239, что достаточно для производства 5 – 10 боевых ядерных зарядов небольшой мощности – по-видимому, к концу первого десятилетия XXI в. этим и исчерпывался гипотетический военный ядерный потенциал КНДР.

В Ненбене также находится завод по производству ядерного топлива (урановых тепловыделяющих сборок) и хранилище отработанного ядерного топлива – сырья для извлечения плутония.

Освоив 5-мегаваттный газографитный реактор, северокорейцы приступили к строительству еще двух газографитных реакторов двойного назначения – тепловой мощностью 50 мВт в Ненбене и 200-мегаваттного в Тэчхоне. Также было запланировано строительство трех энергоблоков АЭС с энергетическими реакторами по 635 мегаватт каждый.

Кроме того, в 1996 г. в Ненбене должна была вступить в строй Радиохимическая лаборатория проектной мощностью до 100 кг оружейного плутония в год (по оценкам МАГАТЭ – Международного агентства по атомной энергии). В 1993 г. здесь уже было установлено до 70% оборудования. В 1994 г. в результате подписания с США соглашения о прекращении северокорейской военной ядерной программы в обмен на поставку 500 тыс. т мазута, двух американских легководных энергетических ядерных реакторов для строящейся в районе портового города Синпо атомной электростанции и улучшение политических и экономических отношений КНДР приостановила работы на данном объекте с распространением на него гарантий МАГАТЭ. В рамках подписанного соглашения также прекратилось строительство в Ненбене 50-мегаваттного газографитного ядерного реактора.

Однако последующее обострение американо-северокорейских отношений, вызванное обвинениями США в том, что КНДР осуществляет тайное обогащение урана до оружейной кондиции, привело в 2002 г. к срыву этого соглашения и выдворению из КНДР инспекторов МАГАТЭ. Поэтому международные эксперты выдвинули предположения, что имеющиеся мощности Радиохимической лаборатории в Ненбене все же задействовались для выделения оружейного плутония, который был использован Северной Кореей для проведения подземного испытания ядерного взрывного устройства.

Первое северокорейское ядерное испытание было проведено 9 октября 2006 г. на полигоне в районе Хвадэри рядом с городом Кильчжу (провинция Хамген-Пукто) на северо-востоке страны – всего в 130 км от границы с Россией. По оценке министерства обороны РФ, мощность взрыва составила 5 – 15 кт, другие же источники приводят гораздо меньший показатель – 0,5 кт. Это испытание, продемонстрировавшее создание Северной Кореей ядерного оружия, вызвало шок у ее соседей (особенно у Южной Кореи и Японии) и США. Об испытании в тот же день официально в свойственной ему патетической манере заявил Пхеньян – в сообщении Центрального телеграфного агентства Кореи (ЦТАК) говорилось: «Наше исследовательское подразделение безопасно и успешно произвело подземное ядерное испытание. Ядерное испытание стало историческим событием, которое принесло счастье нашим военным и народу. Ядерное испытание внесет вклад в поддержание мира и стабильности на Корейском полуострове и в прилегающем районе».

Впрочем, некоторыми экспертами высказывалось мнение, что северокорейское ядерное испытание на самом деле было рассчитанным на внешний эффект блефом с имитационным подрывом нескольких сотен тонн тротила. Служба внешней разведки России в свое время сообщала, что «имеющиеся данные тем не менее свидетельствуют о том, что широко распространенные оценки о «прорыве» в деле создания КНДР собственного ядерного оружия вызывают серьезные сомнения. В разработанной КНДР еще в начале 1970-х гг. технологической цепочке: освоение сырьевой базы – научно-экспериментальные исследования – наработка расщепляющегося материала – создание взрывного устройства – проведение его полигонных испытаний – «доводка» средств доставки – создание ядерного оружия – сегодня возник разрыв. Он произошел на этапе наработки плутония». Однако это было высказано публично, и, возможно, такое заявление не вполне соответствовало имеющейся у российской разведки реальной информации о состоянии ядерной программы КНДР, преследуя какие-то внешнеполитические цели в отношении Пхеньяна.

Так или иначе, но 25 мая 2009 г. Северная Корея провела новое подземное испытание ядерного взрывного устройства мощностью 10 – 20 кт. Всенародное ликование по поводу этого вылилось в проведенный в Пхеньяне на следующий день «массовый митинг общественности», в ходе которого секретарь ЦК ТПК Че Те Бок заявил: «Проведенные ядерные испытания являются решительной мерой для защиты высших интересов республики, для защиты суверенитета страны и народа в условиях, когда усиливаются угроза ядерного превентивного удара со стороны Соединенных Штатов Америки, их происки по применению санкций».

Следует, впрочем, отметить, что в 2003 г. Северная Корея вступила в процесс многосторонних переговоров по «денуклеаризации» Корейского полуострова, участниками которых также являются Китай, Россия, США, Южная Корея и Япония. Предметом этих трудных переговоров стала военная ядерная программа КНДР, и именно в их рамках была осуществлена остановка газографитного реактора-наработчика оружейного плутония в Ненбене. В свою очередь, страны – участницы переговоров поставляют в Северную Корею энергоресурсы и оказывают другую экономическую помощь, а США даже формально исключили ее в 2008 г. из списка стран, поддерживающих терроризм. Это, однако, не помешало руководству КНДР продолжить ядерную программу, сопровождаемую выдержанными в духе ядерного шантажа периодическими заявлениями в адрес Южной Кореи и США.

Вопрос же о том, насколько КНДР технологически продвинулась в разработке боевых ядерных зарядов, пригодных для доставки к цели на ракетных и авиационных носителях, остается открытым. Вообще, создается впечатление, что все переговоры, которые руководство КНДР периодически ведет с другими странами на предмет своей ядерной программы, являются вряд ли большим, чем ширмой для ее прикрытия и способом вытягивания помощи в обмен на лукавые обещания свертывания этой программы. И если что-то где-то в атомпроме Северной Кореи и останавливается, то это, скорее всего, вызвано собственными техническими трудностями и нехваткой средств, что удачно «подгоняется» под формат переговорного процесса.

Очевидно, что овладение ядерным оружием и создание его запасов рассматривается пхеньянским режимом как критически важный фактор выживания «чучхеизма» в меняющемся мире. В совокупности с наращиванием ракетного потенциала это позволяет КНДР «держать в тонусе» США и их союзников, вынуждая «империалистов» не только считаться с существованием фашистского по сути своей государства на Корейском полуострове, но и помогать ему выживать путем поставки продовольствия и энергоносителей.

Боевая отрава и рукотворная зараза

Кроме ядерного оружия, КНДР производит и другие виды оружия массового поражения – химическое и биологическое, хотя руководство страны всячески это отрицает.

Начало осуществления северокорейской военно-химической программы восходит к 1954 г., когда СССР и Китай передали КНДР некоторые образцы химического оружия и средств защиты от него, ранее взятые в качестве трофеев у японской армии. Однако, несмотря на вскоре последовавшее интенсивное развитие своей химической промышленности, КНДР в течение довольно длительного периода времени не имела возможности начать широкомасштабное производство боевых отравляющих веществ (БОВ). Дело сдвинулось с мертвой точки, когда в 1964 г. Северная Корея заключила договор с Японией о поставке химической продукции, необходимой для производства удобрений. Ряд полученных компонентов был использован северокорейцами для производства табуна и иприта.

С конца 1980-х гг. КНДР сумела развернуть производство БОВ нервнопаралитического (V-газы – VX и VM, зарин, зоман, табун), кожно-нарывного (иприт), общеядовитого (синильная кислота), удушающего (фосген) и раздражающего (адамсит, хлорацетофенон и СS) действия, а также средств их применения – химических артиллерийских снарядов (включая реактивные), минометных мин, боевых частей оперативно-тактических и тактических ракет, авиабомб и выливных авиационных приборов.