Филипп Бассин - Проблема «бессознательного»

• Название: Проблема «бессознательного»
• Автор: Филипп Бассин
• Издательство: Издательство «Медицина»
• Жанр: Медицина
• Год: 1968

Настоящая книга возникла как попытка обобщения итогов не только ряда теоретических и экспериментальных исследований. Она является также результатом долгих и порой очень страстных споров.

Обстоятельства сложились так, что автору пришлось на протяжении нескольких лет участвовать в дискуссиях по поводу разных сторон теории «бессознательного», в кото­рых противопоставлялись психоаналитические, психосома­тические и феноменалистические подходы к этой теории, с одной стороны, и диалектико-материалистическое пони­мание проблемы неосознаваемых форм психики и высшей нервной деятельности — с другой.

---

Мы рассмотрели влияния, оказываемые неосознаваемы­ми установками на приспособительное поведение, и кос­нулись проблемы ситуационно-неадекватного выражения этих латентных регулирующих факторов. Перед нами возникает теперь как естественная очередная тема воп­рос о проявлении установок не только в условиях бодр­ствования, но и при сновидных изменениях сознания. Этот момент представляет интерес как сам по себе, так и в связи с известными психоаналитическими толкования­ми, видящими в активности сновидений один из наиболее важных путей выявления «бессознательного».

Стремление Freud связать работу «бессознательного» с динамикой сновидений обнаружилось очень рано. Ос­новной труд Freud, в котором была изложена теория зависимости сновидений от «вытесненных» и искажен­ных «цензурой» аффективных комплексов,— «Толкова­ние сновидений» был написан им почти сразу после «Очерков истерии», в создании которых участвовал Breuer. Это сближение идеи «бессознательного» с пред­ставлением о сновидно измененном сознании было не случайным. Оно полностью вытекало из основной посыл­ки Freud: из понимания «бессознательного» как актив­ности, антагонистической сознанию, подавляемой пос­ледним и потому не находящей себе адекватного выра­жения, пока сознание бодрствует. «Бессознательное» по Freud, это прежде всего своеобразный злой гений созна­ния, порождение «темных глубин» души, стремящееся выразиться в поведении, но способное добиться этого только на путях мистификации, обмана сознания. Созна­ние, имея дело с таким изворотливым противником, вы­нуждено, естественно, неусыпно контролировать его дей­ствия, подавляя то, что в них оказывается наиболее неприемлемым. Поэтому сновидение возникает как ре­зультат конфликта этих антагонистических тенденций: мистифицирующей маскировки вытесненных пережива­ний, с одной стороны, и бдительного контроля созна­ния, приобретающего характер подлинной «цензуры», с другой.

Вряд ли можно думать, что Freud был удовлетворен формулировкой своих теоретических положений, когда создавал эту антропоморфную схему, не имевшую ни­какого объективного экспериментального, клинического или статистического обоснования. Однако последующая эволюция психоаналитической теории отчетливо показа­ла, что, говоря о «цензуре» сознания, «маскировке» «бессознательного» и т.д., Freud использовал эти поня­тия отнюдь не как метафоры. За подобными представле­ниями для него стояли реальные отношения противобор­ствующих факторов, а возможность уподобления этих представлений некоторым социальным ситуациям каза­лась ему, по-видимому, вполне достаточным доказатель­ством адекватности возводившихся им причудливых тео­ретических конструкций[72].

Когда мы критически подходим теперь к теории сно­видений, предложенной Freud, то видим, как отразились на ней все «первородные» методологические «грехи» психоаналитического направления: отсутствие стремле­ния к строгому доказательству выдвигаемых общих по­ложений; использование в роли аргументов того, что в лучшем случае может быть применено только как сравнение; упрощение в высшей степени сложных, диалекти­чески противоречивых отношений между «бессознатель­ным» и сознанием, в результате сведения этих отношений к идее одного только антагонизма; антропоморфное упо­добление «мотивов» «бессознательного» обычному чело­веческому сознанию в его наиболее банальном варианте и т.п. Можно поэтому сказать, что создавая концепцию сновидений, Freud оказался пленником своих же теоре­тических принципов. Представление о «бессознательном», как о начале, неискоренимо враждебном сознанию, за­ставило его искать главные проявления «бессознательно­го» в условиях снижения активности сознания, т.е. прежде всего в условиях сна. Поэтому функциональные синергии сознания и «бессознательного», так ярко проявляющиеся в условиях бодрствования, с самого на­чала оказались выпавшими из поля его внимания. Начав исследование проблемы «бессознательного» с анализа сновидений, Freud пошел не по главной магистрали, которая раскрывается перед каждым вступающим в эту увлекательную область, а по одной из второстепенных тропинок. Поэтому даже если бы его построения были более адекватными в методологическом отношении, они и тогда вряд ли привели его к формулировке подлин­ных законов работы «бессознательного». Стремиться по­нять эти законы, ограничиваясь наблюдением процессов, происходящих в сумерках сознания, значило с самого начала избрать очень невыгодную стратегию исследова­ния. Все последующее развитие психоаналитической концепции это убедительно подтвердило.

§102 Три основных направления разработки проблемы сновидений

Механизмы и функции сновидений исследовались на протяжении последних десятилетий не только психоана­литической школой. В обстоятельной монографии И. Е. Вольперта [24] дан подробный обзор представлений, относящихся к этой проблеме, начиная с воззрений, существовавших еще в донаучном периоде цивилизации, и толкований, даваемых сновидениям отсталыми в куль­турном отношении народностями, кончая концепциями, основанными на современных научных данных. Из этого обзора видно, какое большое внимание уделялось актив­ности сновидений на протяжении почти всей истории человечества, насколько настойчивы были попытки вначале примитивной, а затем более рафинированной идеа­листической интерпретации этой активности и перед каким значительным количественно, но еще очень мало по существу проанализированным материалом оказыва­ется исследователь, приступающий к рассмотрению со­ответствующих вопросов в настоящее время.

Истолкование природы и роли сновидений всегда зависило от более общего понимания закономерностей моз­говой деятельности. В современной литературе, посвя­щенной этой проблеме, три темы выступают как главные. Это, во-первых, вопрос о факторах, вызывающих снови­дения и определяющих направление их развертывания и их содержание; во-вторых, вопрос о «языке» сновиде­ний, о причинах, которые определяют форму сновидений как своеобразного психологического феномена; в-третьих — вопрос о функции сновидений, о значении, которое последние имеют для жизнедеятельности организма. Рас­смотрение каждого из этих вопросов непосредственно связано с проблемой мозговой основы, физиологических механизмов сновидной активности сознания. Мы остано­вимся кратко на каждой из этих тем и попытаемся пока­зать, к какому пониманию проблемы сновидений приводит изложенное на предыдущих страницах общее истолкова­ние активности «бессознательного».

§103 Зависимость содержания сновидений от экспериментальной стимуляции и преформированных установок

Для того чтобы определить, в какой степени неосозна­ваемые установки способны оказывать регулирующее воздействие не только на поведение в условиях бодрство­вания, но также на работу спящего мозга, необходимо было прежде всего исследовать, способна ли установка, после того как она сформировалась, удерживаться в ус­ловиях измененного сознания. Очевидно, что при отсут­ствии подобной стабильности установок ни о каком их регулирующем воздействии на активность сновидно из­мененного сознания говорить было бы невозможно.

Анализ этого вопроса был дан Д. Н. Узнадзе, кото­рый совместно с К. Мдивани [96] поставил изящный эксперимент. Исследуемому, находящемуся в глубоком гипнотическом сне, многократно дают два шара разного объема; больший — в одну руку, меньший — в другую. По окончании опыта ему внушают постгипнотическую амнезию. По пробуждении ставят критический опыт (да­ют для сравнения шары равного объема). В результате обнаруживается, что у подавляющего большинства об­следованных возникает иллюзия неравенства объема («контрастная» — в 82%, «ассимилятивная» в 17% слу­чаев) .

В этом эксперименте иллюзия неравенства объема не может быть объяснена переживанием «ожидания» (оп­ределенного воздействия), так как о воздействиях, бла­годаря которым эта иллюзия возникла, исследуемый ничего не помнит. Д. Н. Узнадзе интересным образом полемизирует и с Janet, предполагающим, что выполне­ние любого постгипнотического внушения при амнезии полученной инструкции, говорит о существовании «под­сознательной мысли». Приводя аргументацию Janet[73]. Д. Н. Узнадзе остроумно замечает: «Факт амнезии дока­зывает, что представление не остается в сознании. Одна­ко факт выполнения постгипнотического внушения, с другой стороны, заставляет думать, что это представле­ние продолжает как-то существовать. Но вопрос как раз в том и состоит, как, в какой форме продолжает оно су­ществовать. Janet просто решает этот вопрос: „Поскольку наличие представления в сознании не подтверждено, значит оно должно существовать в виде подсознательно­го представления”. Но тогда какое мы имеем право на­звать его представлением? Что это за представление, ко­торое не дает моему сознанию никакого объективного содержания, которое ничего не представляет? Несомнен­но, было бы более целесообразным, если бы вопрос был поставлен иначе, а именно: нет ли в человеке чего-либо такого, чему не надо быть осознанным, но что могло бы, несмотря на это, выполнять такую роль, какую поручают подсознательному представлению» (97, стр. 41; кур­сив наш.— Ф.Б.). Отточенность этих формулировок Д. Н. Узнадзе великолепна.