Евгений Майбурд - Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров

• Название: Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров
• Автор: Евгений Майбурд
• Издательство: Дело, Вита-Пресс
• Жанр: Экономика
• Год: 1996
• ISBN: 5-7749-0172-6

История экономической мысли прослеживается как единый процесс от античности до конца XX столетия, от первых попыток осмысления экономических явлений до категорий и моделей economics конца XX в., благодаря чему книга приобретает характер введения в современную экономическую науку.

Простота изложения и плавность перехода к вещам все более и более сложным делают книгу доступной даже для неподготовленного читателя, а живой и подчас шутливый язык — увлекательным чтением.

---

Труд нации дает тем больше продуктов, чем выше производительность одного рабочего часа или дня, т. е. чем больше производится в единицу времени. Но важен не только размер всей совокупности продуктов труда — гораздо важнее, сколько их приходится на одного жителя. А это зависит еще от одной причины, а именно: в какой пропорции народ делится на две группы — на тех, кто занят производительным трудом, и тех, кто им не занят.

Какая из двух причин важнее? У диких народов трудились все, кроме инвалидов, дряхлых стариков и грудных младенцев, но "богатство" этих народов известно. В современных обществах имеются многочисленные категории лиц, которые не занимаются производительным трудом (и не должны им заниматься), — пенсионеры, дети, армия и флот, чиновники и т. д.

Отсюда видно, что производительность общественного труда более важна, чем число непроизводительных жителей. От каких же условий она зависит?

Разделение труда

Мы уже отмечали выше (см. главу 7), что во все времена до эпохи Смита всякий труд был ручным. Это обстоятельство было решающим в вопросе о том, почему все так боялись конкуренции и стремились к монополиям и привилегиям, — почти не было возможностей снижать издержки производства, чтобы выдержать конкуренцию. Однако Смит обратил внимание на то, что такая возможность имеется почти всюду. Это разделение труда.

И вот перед нами одно из знаменитых мест книги: описание булавочной мастерской. Один рабочий тянет проволоку, другой разрубает ее на кусочки, третий затачивает кончик и т. д. Каждый занят лишь одной простой операцией — вплоть до последнего, который только укладывает булавки в пакетики. Если бы каждый из них делал все операции, он за рабочий день не сделал бы больше 20 булавок, а вдесятером они делали в день, сколько бы вы думали? 48 000! То есть на каждого — по 4800 штук. Производительность их труда в 240 раз выше, чем у одиночки.

Но дело не в подобной мастерской, это лишь иллюстрация. Все общество работает, как такая мастерская. Никто не делает сам все, что нужно для его собственного потребления. Притом часто и отдельные продукты делаются не одним работником. Сукно, например, делают скотоводы, стригали шерсти, прядильщики, ткачи, валяльщики, красильщики. Да и сами ткачи специализируются по различным видам и сортам материй.

В общих чертах все это было замечено уже давно. Что нового здесь дал Смит? Во-первых, увидел универсальный характер разделения труда — от простых операций до профессий (а затем до классов и еще дальше — до деления всей страны на город и село). Во-вторых, показал, что разделение труда может иметь различные степени, и чем больше степеней, тем труд производительнее. В-третьих, связал разделение труда со снижением издержек. Говоря современным языком, Смит открыл такое явление, как технический прогресс. Машинам он придает меньше значения (потому, видимо, что в его время механизация труда делала лишь первые шаги). Но он замечает, что именно разделение труда открывает простор для изобретения машин — ведь механизировать можно лишь простые операции.

Есть еще и "в-четвертых". Тут мы задержимся подольше. Как и Тюрго (в это же время, но в Париже), Смит возвращается к идеям Аристотеля о том, что обмен возможен лишь тогда, когда люди заняты неодинаковыми делами. И тут у Смита тоже возникает понятие ценность.

Подход к понятию ценности

К этой проблеме Смит подходит совсем не так, как все другие. Прежде всего он замечает, что слово "ценность" может иметь два различных значения: (1) полезность предмета ("ценность в потреблении") и (2) возможность приобрести другие предметы в обмен на данный ("ценность в обмене", или меновая ценность). Расхождение с трактовкой Тюрго лишь обозначилось, но затем оно становится принципиальным.

У Тюрго формирование цены рассматривается на примере двух изолированных товаровладельцев, попавших на пустой остров. У каждого из них нет выбора: нет возможности ни найти другого партнера, ни самому изготовить отсутствующий у него предмет. Но в жизни все не так! Можно поторговаться и с одним, и с другим; можно, на худой конец, и самому владельцу маиса пойти да нарубить себе дров, а дровосек может и маис посеять на своем огороде, если покупать его слишком дорого.

Смит берет за основу именно то обстоятельство, что каждый изолированный обмен совершается двумя партнерами в нормальной общественной среде, когда есть рынок товаров и одного, и другого вида. Этот подход Смита ведет его мысль по новому пути. Почему люди обмениваются своими продуктами? Потому что имеет место общественное разделение труда. Каждый специализируется в какой-то одной профессии. А почему не иначе?

Почему кузнец еще и не держит стадо овец, а земледелец не делает сам нужные ему изделия из металла — плуги, бороны, обручи, гвозди, штыри, скобы, пилы, топоры и пр.? Не потому ли, что заниматься чем-то одним выгоднее, чем сразу всем на свете? Ведь земледельцу нужны изделия не только из железа, но также из дерева, камня, стекла, тканей, кожи, глины… Так в чем же выражается выгода от специализации труда?

Первобытное сельское хозяйство давало скудные урожаи, которых если и хватало земледельцам, то только до ближайшей весны. В нашу эпоху урожаи таковы, что у земледельца остаются излишки для продажи (т. е. для обмена на другие предметы). То же самое и в других профессиях.

Вообразим, как предлагает Смит, первобытное охотничье племя. Еще нет самовоспроизводящихся запасов (капитала). Земля — ничья (принадлежит всему племени). Нет специализации — такой, когда один охотится только на бобров, другой — только на оленей. Что здесь может служить руководством при обмене? По-видимому, только затрата времени труда, говорит Смит. Если убить бобра можно лишь за два часа, а убить оленя — за час, тогда "один бобр должен естественно обмениваться на двух оленей". Чем больше времени требует добыча продукта, тем он ценнее.

А теперь представим более цивилизованное общество. За много поколений разделения труда накопились навыки, приемы, секреты мастерства, которые с юных лет осваивает человек, посвятивший себя какой-либо профессии.

Экономия труда

Представим такую картину (все числа условные, как в задачнике). На рынке встречаются кузнец и столяр. Первый покупает стул и отдает за него 3 топора. (Спрашивается: зачем столяру сразу три топора? Конечно, обмен происходит через деньги. Чтобы купить 1 стул, кузнецу нужно продать 3 топора — вот что имеется в виду, когда ученые говорят об обмене одного товара на другой.)

На изготовление топора у кузнеца уходит 1,5 часа, столяр же делает 1 стул за б часов. Но если столяр захочет сам выковать себе топор, у него на это может уйти 12 часов (у него нет такого умения, как у кузнеца). За это время он может изготовить 2 стула, т. е. цену б топоров.

Если кузнец начнет сам для себя делать такой же стул, у него может уйти на это 36 рабочих часов. Но за это время он может выковать 24 топора, т. е. цену 4 стульев.

Теперь мы можем представить себе, как рассуждал Адам Смит. Столяр освобождает кузнеца от необходимости тратить 3–5 дней на 1 стул, а кузнец освобождает столяра от необходимости тратить 12 часов на 1 топор. Когда они совершают обмен — 1 стул за 3 топора, каждый из них экономит свой труд. Каждый из них как бы получает больше труда, чем отдает, каждый выигрывает время и силы.

Когда кузнец за 1 топор получает 1/3 стула, он фактически за 1,5 часа своего труда выгадывает 12 часов своего же труда. Чистый выигрыш — 10,5 часа труда. Когда столяр за 1 стул получает 3 топора, он фактически за 6 часов своего труда выгадывает 36 часов своего же труда. Чистый выигрыш времени составляет 30 часов, или по 10 часов на 1 топор. Чем больше чистый выигрыш времени (и сил) на единицу товара, тем выше меновая ценность этого товара для того, кто им владеет. Для человека, который хочет продать или обменять какую-то вещь, пишет Смит, "она равноценна телесным и душевным тяготам, от которых она может его избавить, возлагая таковые на других людей".

Таким образом, для кузнеца меновая ценность 3 его топоров равна 31,5 часа труда (10,5 х 3), а для столяра меновая ценность его стула равна 30 часам его труда…

…Здесь мы вынуждены прервать изложение идей Смита, поскольку слышим протестующий голос пытливого читателя:

— Почему это за 1 стул идет только 3 топора, если по соотношению затраченного времени 1 стул равен 4 топорам? Не потому ли получается в итоге несовпадение меновых ценностей? Выходит, что один получает более высокую ценность, чем другой, — обмен несправедлив.

Тут возможен такой диалог:

— Друг мой, кто сказал вам, что обмениваются всегда равные ценности?

— Ну хотя бы Тюрго, — отвечает пытливый читатель.

— Отрадно, что вы усвоили предыдущий материал. Но не забудьте: Смит рассуждает совсем не так, как Тюрго.