Эллен Датлоу - Лучшее за год 2007: Мистика, фэнтези, магический реализм

• Название: Лучшее за год 2007: Мистика, фэнтези, магический реализм
• Автор: Эллен Датлоу
• Издательство: ИД «Азбука-классика»
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91181-510-3

Лучшие произведения малой формы в жанрах мистики, фэнтези и магического реализма в очередном выпуске антологии «Лучшее за год»!

Ежегодный сборник «The Year's Best Fantasy and Horror», выходящий в США уже почти два десятка лет, публикует повести, рассказы, эссе и стихотворения, отобранные по всему миру, и попасть в число его авторов не менее престижно, чем завоевать Всемирную премию фэнтези или «Небьюлу».

В настоящее издание вошли произведения таких мастеров, как Танит Ли, Кристофер Фаулер, Джеффри Форд, Питер Страуб, и других талантливых авторов.

---

— Гарет, что такое?

— Ты знаешь о подобного рода случаях.

Билли пожал плечам, а я повел Гарета в пустовавший в тот момент зал ожидания для транзитных пассажиров.

— Что за случаи подобного рода?

Правда ведь, ты сможешь помочь? Ты ведь знаешь, что это за чертовщина?

— Гарет, да в чем дело?

— Вампиры. — Теперь он вцепился мне в плечо и выворачивал его, как будто мы боролись. — Восставшие из мертвых. Они знают, откуда ты родом, верно? Кошмар в Трансильвании.

Он был так угнетен, что я не стал прерывать его.

— Я не виноват, верно? Я очень спешил, и дело было ночью, но я не был пьян и не заснул, ничего подобного. И я не виноват. Ясно?

Я согласился, и Гарет отпустил мое плечо и сел. Несколько пассажиров зашли в зал, но, увидев обезумевшего Гарета, уселись подальше.

— Пять лет назад у меня была неплохая работа с карьерным ростом в большой частной компании. Часто случались ночные переезды между Лондоном и Бристолем, и я ездил по трассе М4 три-четыре раза в неделю.

Он поднял было руку к лицу, но на полпути забыл, что хотел сделать, и рука на какое-то мгновение зависла в воздухе.

— Должно быть, она бродила вдоль дороги в поисках телефонного автомата. Не знаю. Просто она неожиданно оказалась посреди дороги. Чертова автострада, верно? Я ничего не мог сделать. Тормозить было некогда. Она была совсем старушка, как будто бы улизнула из дома престарелых. Боже мой! На ней было такое зеленое платье, что-то вроде того, которое бабушки хранят в дальнем углу платяного шкафа как память о венчании пятидесятилетней давности. Вот такое платье было и у нее.

— Ты видел ее?

— Она была мертва. Я бы не уехал, если бы она была только ранена, верно?

Пассажиры посмотрели в нашу сторону, затем забрали свои сумки и вышли.

— Боже мой, Горан! Когда она увидела меня, то закричала. Полиция найдет ее, и — ты скажешь им, Горан? Пожалуйста. Я был не виноват!

— Где ты видел ее?

Там, где он сказал, ее не было: в депо, там чинили машины для перевозки багажа. Я поискал на дороге, ведущей к третьему терминалу, затем на платформах остановок, даже в туннеле, ведущем в подземную часть аэропорта, — нигде ее не было. Уж не была ли она привидением, подумал я. Напряжение этих странных дней вполне могло дать о себе знать подобной галлюцинацией у Гарета. Чтобы обыскать все вокруг, времени не было — надо было возвращаться к прилету рейса из Лиона. Я уже собрался бросить поиски.

И тут увидел ее.

Там, под пешеходным мостом, соединяющим два здания, рядом с большими железными мусорными контейнерами. Руки прижимали тонкое платье, как если бы она пыталась согреться. Она сидела спиной к кустам, дрыгала ногами и раскачивалась вперед-назад. Волосы ее рассыпались по плечам. Мертвая женщина.

Я попытался спрятаться за столом, да слишком поздно — она меня увидела. И стала кричать. Именно так, как рассказывал Гарет.

Я побежал, и вслед мне несся этот жуткий вопль.

— Увидимся после шоу.

Мне не надо было ничего говорить Селиму Бассу по телефону. Всего-то надо было сообщить, где в аэропорту мы сможем встретиться.

Той ночью мы сидели в баре торговой зоны третьего терминала и смотрели, как бизнесмены поглощают огромное количество виски перед трансатлантическими перелетами.

Скривившись, Брасс поглядел в свой бокал.

— Пиво разбавлено. Что, никто этого не чувствует?

Впрочем, это не помешало ему жадным залпом осушить бокал.

— Конечно же нет, — ответил он сам себе. — Людям неинтересно это знать.

Он все еще был в сценическом костюме: темно-синем пиджаке, настолько отроком, будто кимоно; высоком белом, плотно облегающем шею воротнике; черных кожаных брюках. Я ему все рассказал, а он пока ничего не ответил.

— Все это ужасно странно, это из-за того, что Лесли взял чемодан, да? Магия. Ваша сфера деятельности.

— Я магией не занимаюсь, — огрызнулся он. — Я уже говорил тебе, я — иллюзионист. Настоящая магия для слабаков, таких, как твой дружок.

Басс принялся рвать картонный кружок из-под бокала на кусочки.

— Все мы строим иллюзии. Ловчим, если надо что-то достать, или найти работу, или что-то выдумать себе в оправдание. Но всегда находятся такие, которые не могут ловчить. Эдакие неуклюжие недотепы. И потому, что они не могут, они начинают мошенничать, искать пути искажения законов мира для того, чтобы исправить факт собственной неспособности к фокусам. Только неудачники используют магию.

— Как тот чемодан, — вставил я. — Чемодан Удачи.

Басс ошеломленно уставился на меня:

— Удачи? Первый раз слышу, чтобы его так называли; зато теперь кое-что проясняется. Да, как чемодан.

Прикончив водку, я махнул официантке и поднял палец, заказав еще. «Не гони», — сказал я себе, но сегодня я не мог отказать себе в выпивке.

— Так зачем он нужен? Зачем возить его с собой в ожидании чего-то ужасного?

— Ну, ничего ужасного не случилось бы, если бы тот пустоголовый на стойке регистрации в Майами не решил, что чемодан слишком велик для ручной клади, — проворчал Басс. — Не могу в это поверить — подобного никогда не случалось.

Пожав плечами, Селим достал элегантный серебряный портсигар. Мне он закурить не предложил.

— Это всегда было слегка рискованно. Достать чемодан из подвала, дать ему доступ воздуха, немножко подзаработать в перерывах между шоу-программами. Я знал, что им интересуется пара английских неудачников. Неудачников, которым не по нраву нормальные мирские законы. Такие типы, которые, если останутся с чемоданом без присмотра, все к черту испортят. Неудачники вроде твоего друга.

Он зажег сигарету и выпустил струю дыма.

— Ну ладно. Ты поможешь мне получить его обратно.

— Сперва расскажите, как он действует.

Когда мы закончили разговор, Басс предоставил мне оплатить счет за спиртное. Мы уже вставали из-за стола, и я сказал.

— Ну а тот фокус, когда вы сунули карту мне в карман?

Впервые за вечер Басс улыбнулся, и не своей фирменной шоу-улыбкой, а восхитительно искренней.

— Я разыскал тебя заранее, и пока ты не видел, подсунул карту. Туз был счастливой случайностью. Мне показалось, что ты не похож ни на короля, ни на валета. Ну а что касается всего прочего — все на авось.

— Получилось на славу.

— Не совсем. — Селим вновь пожал плечами. — Каждый хочет быть одураченным. Поэтому столь хорошо удаются иллюзии — мы не любим приглядываться. Но проблема в том, что нельзя вечно дурачить людей, даже если они хотят этого. Мир не позволит. Мы проводим черту между тем, что мы хотим знать и что не хотим, но мир не признаёт ограничений такого рода. Всегда найдется что-то, обо что споткнешься, что разоблачит тебя. Взгляни на мой фокус — ты разобрался в нем. Ты понял, что это фокус, потому что знал, что я стараюсь одурачить тебя, и ты подумал: «Он что-то делает, а как?» Нет, лучшие фокусы те, когда фокусник дурит сам себя.

Басс затянулся и подмигнул мне:

— Но в отличие от большинства людей, я не могу просто дурачить себя.

В четверг утром полицейские детективы наводнили аэропорт. Билли сказал, что кто-то подбросил несколько фотографий, касавшихся служащих таможни, и теперь Раджеша и нескольких других допрашивают относительно контрабанды наркотиков. Потом Билли куда-то делся. Оставшиеся дееспособными служащие изо всех сил старались работать за всех, но рейсы задерживались. После семи подобных дней я решил поговорить о сменах с Мерком, но его тоже не было на работе. Его секретарша Лилиан весело поведала о слухах, что его проверяют на предмет налоговых махинаций. За пределами аэропорта журналисты уже стали задавать вопросы.

Я должен был найти Лесли. Товарищи мои страдали, и что-то надо было предпринять. Откуда я знал, что Лесли еще никуда не уехал? На это указывали незначительные косвенные признаки, а я умел замечать подобное. Все было столь хаотично, что никто не заметит моего отсутствия в течение нескольких часов. Итак, я решил подождать у заградительных барьеров, где обнаружил брошенные в траву обертки от «Кит-ката».

Солнце клонилось к закату. Он подошел ко мне, и мы вместе наблюдали, как огромный «Боинг-747» поднимается в небо; блеснув в луче солнца, самолет растворился на западе. Словно монетка в руке Селима.

— Что ж, Лесли, почему ты не уехал?

— Мне так жаль, Горан. — Стоящий рядом со мной мужчина, казалось, как-то сжался, и на мгновение свет отбелил его так, что он совсем слился с облупившейся белой краской на бетонной поверхности заграждений. — Я не хотел всего этого.

Когда я пытался смотреть прямо на стоящего рядом мужчину, я думал: «Не может быть, что это Лесли, жующий шоколад». Одежда была немного другая, и в этом освещении он выглядел как кто-то другой. Даже когда я закрыл глаза и слушал его рассказ о чемодане, голос его звучал не так. Если бы я говорил с ним по телефону, то мог бы поклясться, что это не был голос моего старого друга.