Эллен Датлоу - Лучшее за год 2007: Мистика, фэнтези, магический реализм

• Название: Лучшее за год 2007: Мистика, фэнтези, магический реализм
• Автор: Эллен Датлоу
• Издательство: ИД «Азбука-классика»
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91181-510-3

Лучшие произведения малой формы в жанрах мистики, фэнтези и магического реализма в очередном выпуске антологии «Лучшее за год»!

Ежегодный сборник «The Year's Best Fantasy and Horror», выходящий в США уже почти два десятка лет, публикует повести, рассказы, эссе и стихотворения, отобранные по всему миру, и попасть в число его авторов не менее престижно, чем завоевать Всемирную премию фэнтези или «Небьюлу».

В настоящее издание вошли произведения таких мастеров, как Танит Ли, Кристофер Фаулер, Джеффри Форд, Питер Страуб, и других талантливых авторов.

---

Для беременной женщины это было тяжелое время. В самый пик жары, весь август, я видел, как Кора Эллис влачит свое грузное, измученное тело по улицам городка. Много времени по меньшей мере, шесть лет — прошло с тех пор, как она беззаботно тратила энергию предыдущей беременности на уборку в церкви и помощь соседям. Джунипер, ее дочь, родилась в табачном поле, когда Кора принесла завтрак старшему из братьев Квигли, работавшему там.

— Эта девочка так любит землю, что никогда ее не покинет, — смеялась Кора, баюкая новорожденную.

Она была крепкой женщиной, Кора Эллис. Дитя деревни, выросшее на свежем воздухе; казалось, с ее здоровьем можно произвести на свет целую династию и заселить половину штата. Но сейчас, в двадцать девять лет, это была третья беременность Коры — и, вероятно, уже лишняя.

Скоро. Не только тело оповещало ее о грядущем материнстве — живот раздулся, как огромный арбуз, кожа натянулась, как на тамбурине, — но и лицо, даже восхитительные глаза цвета пекановых орехов, в которых появился тусклый оттенок опаленной земли. Смех утратил легкость, точно усилия по вынашиванию ребенка превратили прежнюю Кору в развалину. Она создавала из своего тела бастион для защиты младенца от этого лета, питала дитя своими жизненными соками и была теперь похожа на высохшее растение.

В начале сентября Кора перестала появляться в деревне. Однажды утром я тщетно ждал, когда же она приковыляет в бакалейную лавку — с грацией черепахи, беременной наковальней, в сопровождении обоих детей. Но и Джексон с Джунипер больше не приходили ко мне, чтобы исследовать банки со сластями. Соседи решили, что теперь Кора выйдет из дому только с младенцем на руках и улыбкой на устах; они радостно мололи языками, предвкушая эту новость. В наших местах пересуды — это любимое развлечение. Оно единственное занимает голову, не слишком опустошая при этом карманы. Не слишком, потому что несколько человек все-таки побились об заклад насчет пола ребенка.

А дни все шли.

Миновало три недели, а Кора не выходила из дому. Почему — оставалось только гадать. Кто-то заявил, что видел Юджина Эллиса, с ружьем в руках проводящего каждый вечер на крыльце своего дома. Лютер Оуэнс, краснодеревщик, полушепотом рассказывал, что, проходя ближе к вечеру мимо дома Эллисов, слышал там выстрел. Я опускаю самые невероятные слухи о привидениях, виденных в полях за домом. Я скептически выслушал рассказ старого Гевина Оукли — к этому времени более чем слабоумного даже в трезвом виде, — который клялся, что наткнулся на Джестера, пса Юджина, когда возвращался домой после встречи с местными пьянчугами (его замена светской жизни). Если верить Гевину, пес спросил у него, который час, и улизнул прочь, даже не поблагодарив.

В общем, я не тот человек, который интересуется праздными сплетнями крестьян, но факты говорили сами за себя. Во-первых, загадочным было отсутствие детей на мессах. Юджин, даже если не мог прийти сам, обязательно отправлял в церковь детей — для него это было делом чести. Они сидели всегда в первом ряду, с такими прямыми спинами, что можно было подумать — у них вместо позвоночников швабры; всегда без единого пятнышка — Джексон в белой рубашке, застегнутой до самого воротничка, Джунипер в лучшем воскресном платье, сшитом из старых нарядов матери. Не присоединяться к общине утром по воскресеньям — дурной тон. Посвятить церкви один час в неделю — что может быть легче? Это ведь не луну достать с неба, в конце концов. У Коры были все основания оставаться дома, и Юджин мог быть очень занят в это время, но как насчет маленьких Эллисов?

Во-вторых, когда в школе возобновились занятия, Джексон пропустил несколько дней подряд без всяких оправданий и без единого слова от родителей. Время от времени его видели у ворот вместе с Джунипер. Дети неторопливо шли домой, в маленький домик, расположенный на некотором удалении от городка, и люди тут же подумали, что Джексон прогуливает уроки. По правде говоря, это малоприятное занятие — сидеть четыре часа в душном классе, снова и снова пережевывая таблицу умножения. Но если уж Джексону так сильно захотелось побегать в поле вместе с другими мальчишками, он вел бы себя куда осторожнее, чтобы не попасться на глаза отцу. У Юджина были собственные и весьма твердые принципы, как надо воспитывать детей. Ни один Эллис никогда не уклоняется от долга. Даже если землетрясение разрушит школу, как карточный домик, Эллис все равно должен сидеть за своей партой.

В тот день, когда Джексон появился в моей лавке, чтобы купить кока-колу и комиксы, он не ответил ни на один мой вопрос, притворившись глухим, хотя этот мальчик и так никогда не был особенно разговорчивым. «Должен идти домой и помочь отцу», — это все, что я сумел из него выудить. И вместо того чтобы по привычке сесть у дверей и прочесть комиксы, Джексон с трофеями в кармане направился домой.

Младенец, несомненно, уже родился — вот что я решил поначалу. Но прошла новая неделя без вестей о Коре, и я потерял свою уверенность. Юджин наверняка пришел бы в лавку — если не за продуктами, то хотя бы для того, чтобы поделиться новостью. Он просто обожал своих детей, этот человек, и ни в жизнь бы не допустил, чтобы прибавление в семействе прошло незамеченным. Скорее, он проорал бы эту новость с крыши дома еще до зари, в тот час, когда порядочные люди спят в своих постелях (голос Юджина был едва ли мелодичнее ослиного; во время одной памятной попойки в полях, когда мы обмывали наступление нового года, он спел серенаду ближайшему огородному пугалу, а затем потребовал, чтобы оно вышло за него замуж).

Я солгу, если скажу вам, что собрался нанести им визит не из любопытства. Нет, для надежности я подыскал оправдание, если в таковом возникнет нужда: хочу убедиться, что все в порядке, узнать новости о Коре, бросить парочку успокаивающих замечаний насчет отсутствия Джексона в школе и так далее. И я был почти искренен. Но более всего я хотел узнать правду. Это вполне человеческое желание: какие могут быть тайны от соседей в таком маленьком городке, как наш? Если Юджин из гордости не хотел признать, что нуждается в помощи, — кто знает? я бы все равно пришел ему на выручку.

С тех пор как я в последний раз был в доме Эллисов, прошло довольно много времени. В основном Кора приходила к нам сама, чтобы оставить немного хорошего настроения, как оставляют легкий аромат духов, обменяться парой слов с моей женой и облегчить полки нашей лавки. Теперь я уже не гостил у Эллисов без приглашения, а подобная любезность случалась все реже. Сколько ж это времени прошло с тех пор, как мы вдвоем с Юджином пили пиво, уставившись на звезды, точно коровы — на проносящиеся мимо поезда?

С того дня, когда я был здесь в последний раз, забор перекрасили, точнее, начали перекрашивать. Ржавый почтовый ящик с надписью «Юджин Д. Эллис», которая почти стерлась от времени, взгромоздился, как гриф, на свежепобеленные ворота. Глазом не успеешь моргнуть, как на них начнет оседать пыль. Но работа осталась незаконченной — хозяину не хватило то ли времени, то ли краски, сказать трудно. Вторая половина ворот выглядела так, словно не видела кисти с тех пор, как дедушку Юджина качали в колыбели. Побеги кудзу подползли к забору, готовые перелезть через него во двор.

Дом изменился в таком же разномастном стиле. Казалось, будто план обновить все, что можно, рассчитанный надолго — наверняка к рождению маленького Эллиса, — забросили из-за внезапно случившейся катастрофы. Хорошо, что ветер этим летом забыл про Алабаму, иначе я бы недорого дал за это жалкое подобие крыши. Ночью сквозь прорехи на месте кусков черепицы наверняка пробивается лунный свет.

Юджин сидел на ступеньках крыльца, держа на коленях ружье. Он заметил, что я приближаюсь, и встал, ни на миг не отводя от меня глаз.

Я скользнул взглядом по бутылке, в открытую стоявшей рядом с ним, возле пустой будки собаки — Джестера. Бутыль на три четверти была заполнена какой-то смесью, рецепта которой мне и знать не хотелось. Мутная жидкость была того же непонятного цвета, что и пятно в форме Соединенных Штатов на штанах Юджина. Одежда его помята и, похоже, не особенно чиста — полное впечатление, что он давно не снимал ее. Щеки напоминали плохо ухоженный сад, который подстригают как попало, — зато впервые в жизни Юджин выглядел на свой возраст.

Он всегда казался слишком юным, чтобы быть отцом Джексона. Кора и Юджин еще не достигли двадцатилетия, когда у них родился сын, а теперь мальчику было десять. И все эти годы Юджин не был похож на человека, от рассвета до заката тяжело работающего под южным солнцем: наверное, дело тут в светлой коже и волосах, как у викинга.

Когда я подошел, Юджин впился в меня своим особым взглядом, который у него перенял и Джексон, — словно поверх воображаемых очков. Он крепче стиснул ружье, вцепившись в него грязными пальцами. Несомненно, он проводил долгие часы, начищая его, как какую-нибудь драгоценную серебряную безделушку, — оружие сверкало, словно вспышка холодной молнии. Я облизнул губы и изобразил — весьма неубедительно — подобие улыбки.