Журнал «Если» - «Если», 2012 № 04

• Название: «Если», 2012 № 04
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: ISSN 1680-645X

Николай ГОРНОВ. УБЕЙ В СЕБЕ КОСМОНАВТА

Ясно, что подобное предложение совсем не в духе нашего журнала. Однако на сей раз авторский взгляд вполне понятен.

Борис РУДЕНКО. ЗАЩИТА СВИДЕТЕЛЯ

Действительно, такому убежищу можно только позавидовать!

Шейн ТОРТЛОТТ. ЧЕЛОВЕК С НИЗОВЬЕВ РЕКИ

Кто сказал, что проще всего уйти?

Брэд ТОРГЕРСЕН. ПОМОЩНИК КАПЕЛЛАНА

Вот и еще одна инопланетная раса желает извести человечество под корень — конечно, из самых что ни на есть благородных побуждений.

Антуан ЛАНКУ, Жесс КААН. НЕГАРАНТИЙНЫЙ ДЕФЕКТ

Да какая же это фантастика? Ситуация до боли знакома едва ли не каждому потребителю.

Филип БРЕВЕР. СТОРОЖЕВЫЕ ПЧЕЛЫ

Мир всегда был очень изобретателен по части новых охранных систем. Однако надежнее этой придумать сложно.

Франк ХАУБОЛЬД. ЛЕГЕНДА ОБ ЭДЕМЕ

…или Здесь тоже могли бы водиться тигры.

Ричард ЛОВЕТТ. ДЖАК И БОБОВЫЙ СТЕБЕЛЬ

Несмотря на новейшие технологии, герою, в отличие от его почти тезки, приходится не в пример тяжелее.

Валерий ОКУЛОВ, Аркадий ШУШПАНОВ. ХОЛМС В ЗАТЕРЯННОМ МИРЕ

…или Как развивался роман сэра Дойла с кино.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Кто может спасти Москву от злобных пришельцев? Оказывается, только туристы-американцы.

Глеб ЕЛИСЕЕВ. ПУТЕВОДНАЯ НИТЬ

«По ниточке, по ниточке ходить я не желаю…» Однако инженеры и авторы романов на «ниточку» возлагали большие надежды. Правда, она была гораздо крепче.

Аркадий РУХ. САГА ПРИБРЕЖНОГО ГОРОДА

Пять лет книга, покорившая всю Европу, добиралась до российского читателя. Но лучше, как говорится, поздно…

РЕЦЕНЗИИ

Интересная у нас подобралась компания: мастера, подмастерья и футурологи.

КУРСОР

В Вологде ищут прототипов Корнелия Удалова и пенсионера Ложкина.

Валерий ОКУЛОВ. КАПЕРАНГ ФАНТАСТИКИ

Мэтр отечественной НФ-прозы отмечает двойной юбилей: 90 лет со дня рождения и 60 лет литературной деятельности. И останавливаться на этом не собирается.

Вл. ГАКОВ. РУССКИЙ МЕННОНИТ В АМЕРИКАНСКОЙ НФ

Связь с нашей страной у него отнюдь не родовая. Но известен он все равно по другому поводу.

Анна КИТАЕВА. ВСЕЛЕНСКОЕ ПРИМИРЕНИЕ

Не стоит пренебрегать одним из блюд. Лучше отведать оба.

ПЕРСОНАЛИИ

Для кого-то они просто отцы, мужья, друзья или коллеги по работе, но для тысяч читателей — демиурги Страны Фантазии.

---

От входа начинался проход между ящиками, ведущий к двери — достаточно большой, чтобы сквозь нее пронесли даже самые большие ящики. Очевидно, ему надо туда, но Джак на несколько секунд замер. Он привык к длинным прыжкам в невесомости, и попасть в нужную точку с двадцати пяти метров для него пустяк. Но до сих пор у него всегда имелась страховка из проволочной сетки. Весь путь в 35 781 километр сохранялась опасность очень долгого падения, если он каким-то образом потеряет контакт со Стеблем. А теперь единственным способом попасть куда-то стала потеря этого контакта… и у него ушло несколько секунд, чтобы убедить мозг: «упасть» он может только на дальнюю стену.

Наконец он глубоко вдохнул и оттолкнулся — сильнее, чем требовалось, желая свести к минимуму время перелета сквозь это незащищенное пространство.

И немедленно, как будто по сигналу, кто-то выскользнул из-за ящика. Джак попытался крикнуть, предупредить, но на нем все еще был шлем, и крик оказался глухим и неразборчивым. И все же в последний момент она его заметила.

Миниатюрная азиатка, черные волосы собраны на затылке и сколоты чем-то вроде палочек для еды; Удивленно округлившийся рот. И никто уже не мог изменить курс, пока он, более тяжелый, не врезался в нее и они не превратились в клубок рук и ног.

Теперь завопила она, так громко, что он даже что-то расслышал, и принялась молотить его кулачками. Один из ударов пришелся ему в грудь как раз в тот момент, когда он пытался ее оттолкнуть, и они разлетелись, кувыркаясь, пока он не ударился о ящик. И тут же срикошетил и полетел, как в замедленном кошмаре.

Ей повезло больше, и она ухватилась за строп. Выдернула из волос заколку и принялась ею размахивать, как ножом. Она что-то говорила, но даже если и по-английски, он ничего не понял.

Затем, как раз перед новым столкновением, она оттолкнулась в сторону, лягнула другой ящик и улетела под углом в направлении того, что мозг Джака упорно продолжал считать потолком. Там она ухватилась за сетку и принялась ждать, тяжело дыша. До него запоздало дошло, что он произвел на нее примерно такое же впечатление, какое вызвали бы зеленые человечки, выходящие из шкафа в его квартире.

В бесконечном ритме лестниц, убежищ, дней и выходных на протяжении всего подъема он никогда не репетировал этот момент. Наверное, никогда по-настоящему не верил, что попадет сюда. Он отпустил свой строп и снял шлем.

— Привет, — хрипловато произнес он. Черт, он ведь может говорить. Во время долгого подъема он иногда разговаривал сам с собой. Иногда даже подпевал, когда слушал радио.

Он попробовал снова:

— Привет. — Слово прозвучало, как взрыв, но зато пробило путь для членораздельной речи. — Извини, что напугал тебя.

Она лишь крепче вцепилась в сетку и подобралась для нового прыжка. Теперь, когда он снял шлем, заколка превратилась в реальное оружие.

— Кто ты такой, черт побери?

Он едва не рассмеялся, вспомнив, как его очень давняя фантазия начиналась именно этими словами.

— Меня зовут Джак. — Наверное, следующую фразу произносить не стоило, но Джак не смог удержаться: — Я поднялся по Стеблю.

Ее рот снова округлился, но на этот раз она промолчала. Лишенные заколки волосы превратились в облачко, окутывающее безупречный овал лица: его мечта сбылась. Правда, он представлял на ее месте скандинавскую блондинку. Но иногда реальность бывает лучше мечты.

Он напомнил себе, что был придурком из придурков. Джаком-из-шкафа. А такие не объект мечтаний прекрасных женщин любого типа.

«Наверное, ее волосы покорили меня», — решил он. А может быть, годы одиночества. Может быть, она и вовсе старуха.

Ага, как же.

Он заставил себя отвести взгляд. И напомнил себе, что он крутой Джак. Мэллори, Шеклтон, Тенцинг и Бёртон в одном флаконе. Тот, кто совершает небывалые подвиги. Он показал на дверь:

— Она ведет на Землю.

Или вела… когда-то. Теперь она ведет к тому, что осталось внизу. Оборванные канаты, болтающиеся над Атлантикой? Он уже давно не присматривался к тому, что делается внизу. Земля все еще была грязным, задымленным шаром. Только звезды сияли ясно, сильно и ярко.

И еще Земля была прошлым. Восхождение — настоящим. А теперь, безо всякой подготовки, он очутился в будущем.

* * *

Ее звали Миранда. Как одну из лун Урана. Как предупреждение для подозреваемых преступников. Как шекспировскую героиню. Джак, очевидно, слишком много слушал книжную читалку. Кроме того, ни у одной из этих Миранд не было фамилии Фан.

Она повела его в направлении, которое назвала северо-запад: вверх, а затем наружу.

Туда, где обод станции вращался, создавая силу тяжести.

* * *

По дороге они никого не встретили. Джак не знал, чего ожидать, но уж точно не такого. У корпорации «Бобовый стебель» когда-то имелись амбициозные планы относительно станции «Высокая база». Курортный отель, университет для респектабельных и знаменитых, пансионат для богатых стариков. Не все они осуществились: к тому времени, когда поднимешь наемный персонал на самый верх, обеспечишь питание, проживание и утилизацию отходов, понятие «дешевая рабочая сила» перестает существовать. Не говоря уже о том, как трудно найти людей, желающих отправиться в космос, чтобы чистить ночные горшки, развлекать космических туристов и вкалывать за чаевые. Но отели и гериатрические центры для самых богатых все же приносили прибыль, к тому же имелись еще и Марс, и промышленные предприятия, которые работали в невесомости, перерабатывали сырье и выдавали чудесную нанопродукцию.

По любым стандартам станция была крупной. Ныне почти пустая, она казалась просто огромной, и не только по сравнению с убежищами, в которых он ночевал два года.

— А где все? — спросил Джак.

Миранда остановилась.

— Отправились домой. — Она отвернулась. — Только вряд ли им от этого стало лучше.

— А ты почему осталась?

Помолчала, пожала плечами. Сейчас силы тяжести уже хватало, чтобы превратить ее волосы в спутанные космы.

— А почему не остался ты?

Он начал было произносить очевидное: когда он покинул Землю, там все было стабильно. Но кое-какие признаки, наверное, все же имелись. Войны не вспыхивают просто так.

Он обращал на политику очень мало внимания. На Земле его ничто не удерживало. Ему нечего было терять, потому что он никогда не был связан с чем-либо, что жалко утратить. У него была мечта, но он никогда не представлял, что будет, когда она осуществится — он просто не осмеливался об этом задумываться.

— Потому что… — Он мог лишь повторить слова Мэллори, а они прозвучали бы слишком затерто. — Просто потому.

Он все отдал мечте, и его ничего не удерживало.

Она все смотрела на него, и внезапно до него дошло, как он должен выглядеть. Волосы он подрезал перочинным ножом. Бороду укорачивал столь же нерегулярно.

Но она видела не это.

— Хорошее решение, — сказала она. Повернулась и повела его дальше. — Наверное, внизу все уже мертвы.

* * *

Когда умерла мать Джака, он нашел среди ее вещей историю семьи, записанную кем-то за два поколения до него, когда их клан был более многочисленным и теснее спаянным. Записи не обновлялись пятьдесят два года, а это значило, что большинство имен и биографий оказались незнакомы, но все же он скопировал родословную в свою читалку… и забыл о ней, пока мир не взорвался. Позднее, перебираясь из убежища в убежище, он проштудировал ее, гадая, что же узнает (если узнает), изучив свои корни.

Похоже, совсем немного. Его предки жили в Северной Америке с 1720-х годов, а значит, их было много. В истории записи вроде: «Джон Бартоломью Белкин: р. в 1826 в Силвер Спрингс, Пенсильвания; женился в 1847 на семнадцатилетней Грейс Мэри Орнистед; переехал в Канзас в 1849, где стал отцом Титуса, Альмиры, Теодосии, Бенджамина, Тимоти, Люсинды, Роды и Декстера. Тимоти умер в детстве, в трехлетнем возрасте». Остальные, очевидно, выжили, но про них историк семьи лишь сухо отмечал: «Более ничего не известно».

Джак иногда гадал, как выглядело бы описание его жизни в столь сжатом виде? «Родился; окончил колледж; совершил восхождение. Или, скорее всего, просто исчез».

В 1849 году Джонатан Бартоломью отправился в Канзас, должно быть, пешком. То было серьезное приключение, ныне затерянное во времени. А какие еще приключения выпали его детям, прежде чем они столь безнадежно затерялись в тумане времен?

«Более ничего не известно». Это все, что останется от Джака и его мечты — коли кто-нибудь на Земле вспомнит и напишет про него, если цивилизация возродится.

* * *

На станции жили и другие люди. Семьдесят пять человек, как он со временем узнал. Но в тот момент тот десяток, который Миранда собрала, чтобы познакомить с ним, равнялся для него миллиону.

На протяжении почти всей жизни Джака люди были просто вещами, проходящими мимо. Которые он мог иногда захотеть понять… когда мог себе такое позволить. Когда они не становились у него на пути. И теперь он не знал, что делать. У людей, которых ему представила Миранда, были современные имена: Аманда и Рэнди, Анатолий и Иоланда, Райана, Кэтрин и Жаклин. Но с тем же успехом они могли быть Альмирами, Теодосиями, Декстерами и Титусами.