Станислава Рамешова - Страна золотых пагод

• Название: Страна золотых пагод
• Автор: Станислава Рамешова
• Издательство: "Мысль"
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1987

Книга Станиславы Рамешовой рисует картины быта и жизни бирманцев, знакомит с духовной и материальной культурой народов, населяющих эту страну, дает представление о природе и хозяйстве Бирмы.

Деликатно, с чувством такта автор описывает местные обычаи и традиции, не всегда понятные европейцу. Книга сопровождается предисловием и комментариями советского ученого-бирманиста.

---

Завидя купальщиков, они останавливались, снимали корзины, ставили на песок и садились на корточки, терпеливо ожидая потенциальных покупателей. Наверняка это заезжие туристы: местные жители в море не купаются. Океан не развлечение, а место ежедневной тяжелой и опасной работы их мужей и братьев — рыбаков.

Сегодня женщины устроились на скамейке, в тени толстенного, в два обхвата, дерева, около пляжа. Едва я приблизилась к ним, все наперебой стали предлагать свой товар. Губы говорили, но объяснялись мы жестами.

— Пожалуйста, вон ту ракушку, — говорил мой указательный палец. — А нет ли у вас побольше? — вопрошали руки, разведенные в стороны.

— Нет, к сожалению, у нас нет, — качали женщины головами.

Я показываю на свое бунгало, закрываю глаза, имитируя сон, и загибаю семь пальцев. Это означает, что мы пробудем здесь еще неделю.

— Принесете?

Согласно закивали. Значит, поняли. Не спеша уложили свои сокровища в корзину и собрались уходить.

— Может быть, зайдете ко мне на чашку чая?

Женщины растерянно переглянулись, и прошло не менее минуты, прежде чем они утвердительно кивнули.

Чай с лимоном пришелся им по вкусу. Они осмелели, разговорились. Вынули коробочки с бетелем. Предложили и мне, но, поблагодарив, я воздержалась.

— Зачем вы это жуете? Вкусно?

В ответ улыбнулись и стали жестами показывать то на солнце, то на желудок.

«Это освежает, притупляет голод», — наконец поняла я. Голод?.. В кухне под ситом, единственной защитой от мух, лежали куски жареной рыбы — той, что мы купили утром. Женщины быстро справились с ними.

— А как насчет супа?

Несколько нарушив обычный порядок обеда, я принесла им горшочек рыбного супа, разложила тарелки, ложки. С минуту мои гостьи колебались, но все же не устояли перед соблазном. От столовых приборов вежливо отказались и по очереди выпили содержимое из горшочка до дна. Ничего удивительного: они ушли из дома ранним утром, а сейчас уже далеко за полдень.

Через два дня обе женщины вновь пришли. В корзине между связками ожерелий лежала перламутровая раковина-завиток, отливающая нежными голубовато-розовыми тонами.

— Пейзутин барэ! Большое спасибо!

Раковина была великолепной. Теперь они приходили каждый день, прихватив с собой соседского юношу, знавшего несколько английских слов. Та, что моложе, была не замужем.

— Не хочу терять свободу, — крутила она головой, пренебрежительно наморщив нос.

На руке старшей блестело обручальное кольцо. У нее двое детей, мальчики. Старший ходит в специальную школу.

— Чтобы не надрываться на работе там, — кивнула она в сторону моря, — или там, — обернулась к полям. — А младший очень болен. — Она вздохнула.

— Никто в деревне не может ему помочь, — с трудом подбирая слова, объяснял переводчик. — Больные ноги.

— Сломанная нога?

— Нет, обе. Здесь и здесь… (показывает на бедра).

Я поняла смысл его жестов лишь в день отлета. Женщина стояла в своей лавочке, а на краю прилавка сидел мальчик лет девяти, с нежными, тонкими чертами лица. Собираясь проводить нас к самолету, мать привычным движением посадила его к себе на бедро, как здесь носят детей. Сам он едва двигался, сильно переваливаясь из стороны в сторону.

Так вот в чем дело! Тазобедренные суставы. Очевидно, с рождения или последствия полиомиелита. Вот почему в деревне никто не мог ему помочь!

Мать очень оберегала больного сына. В каждом ее движении сквозила трогательная забота, в каждом взгляде — любовь.

Дети — радость в бирманской семье. Им отдают все самое лучшее. И пусть это лучшее лишь малая часть того, чем обладают их сверстники в развитых странах, но зато дети здесь не обделены родительской любовью, как зачастую в «цивилизованном» западном мире. Здесь есть время для детей. А любовь и заботу дети потом сторицей возвращают родителям.

Семейные отношения в Бирме отмечены несравнимо большим взаимным уважением и привязанностью, чем в Европе.

ТАМ, ЗА МОРЕМ, ДРУГОЙ МИР

Мы встречались у моря каждый день. Но однажды я сказала им:

— Всё. Это в последний раз. Больше не придем. Возвращаемся домой.

— Куда?

Название «Чехословакия» ни о чем не говорило нашим знакомым в Нгапали. Это там, за горизонтом, где мир совсем иной, непонятный, известный лишь по слухам.

— Там Янгоун… — Взгляд устремлен вдаль, туда, где появился в небе серебристый самолет, вещественное доказательство того, «другого мира».

«Янгоун» — и ни звука больше. На смуглом симпатичном лице на минуту погасла широкая улыбка и отразилось одно желание — как бы это все увидеть!

Янгоун — так бирманцы называют Рангун — это уже часть другого, неведомого мира, отличного от жизни здесь, на побережье.

Здешний мир кончается у горизонта, где море соединяется с небом. Дальше уже иной мир. Изредка он напоминал о себе проплывающими вдали силуэтами океанских лайнеров и гулом самолетов, прилетающих сюда в сухой сезон.

— Завтра я не приду… Самолет. Мы улетим. Туда. И уже не вернемся… Поняли?

— Ну да, конечно. Очень жаль.

Мы помолчали. Я взглянула на море: по волнам прыгали солнечные лучи, дрожали, слепили. Мир купался в солнечном свете, и жизнь, казалось, была простой и радостной, как этот день.

Можно было часами неподвижно сидеть на берегу и созерцать море. Вдыхать это удивительное спокойствие, ощущать его на кончиках пальцев. Почувствовать очарование мгновения, которое хотелось бы остановить!

Стоявшая рядом со мной женщина вздохнула.

— Завтра мы придем проводить! — махнула она в сторону аэродрома. Встала, оправила лоунджи, снова поставила свою корзину на голову и пошла по берегу.

А на следующий день обе мои собеседницы и поставщицы морских даров оставили свои лавки под крышей из пальмовых листьев и пришли к самому трапу. Они ждали до последнего прощального взмаха рукой, несмотря на то что упускали благоприятный момент, так как среди лавочек бродила чета туристов, потенциальных покупателей.

СЕЗАМ, ОТВОРИСЬ!..

Жемчуг, сапфиры, шпинели… Все это есть в Бирме. Бирманские драгоценные камни по праву заслужили мировое признание.

У подножия горы, за синим озером, расположился белый город Могоу. На узких улочках выстроились особняки с лимузинами в гаражах. А земля здесь такая же дорогая, как в аристократических кварталах столицы.

— Могоу? Ах, да, Могоу… город рубинов… — говорят бирманцы, и в оборвавшейся фразе звучит скепсис.

Могоу — город, где деньги тратятся с не обычным для бирманцев легкомыслием, где люди живут в достатке и благополучии. Но все ли?

По склонам горы бредут одинокие фигуры или группы «золотоискателей» с кирками, лопатами и мотыгами. Незаконная добыча драгоценных камней. Контрабандный провоз за границу. Это большой секрет полишинеля.

Могоу — город, окутанный легендами. Здесь добывают рубины, сапфиры, александрит, лунный камень. И делают это часто примитивным способом: копают шахту метров в десять глубиной, опускают человека с корзиной и ножом. Тот долбит землю и заполняет корзину. Затем ее на веревке поднимают, высыпают содержимое и снова спускают в шахту. Землю крошат, просеивают сквозь пальцы в надежде «выловить» заветные камешки.

Добыча камней началась здесь еще в XIII веке. Торговля ими приобрела широкий размах при Миндоне, в XIX веке. Его сын, король Тибо, выдал лицензию на добычу рубинов французам.

После аннексии Бирмы Великобританией к подземным кладовым Бирмы приложили руку англичане. Частная добыча рубинов по лицензиям продолжалась вплоть до марта 1969 года, когда правительство национализировало все рудники.

Вот уже больше двадцати лет в Рангуне ежегодно проводятся импориумы — выставки-продажи бирманского жемчуга и драгоценных камней, на которые съезжаются специалисты и покупатели со всего мира.

Двери импорпума открываются не для всех. Право на вход дает официальное приглашение. Глазам посетителей предстают сказочные богатства. На подносах россыпью лежат прозрачно-розовые рубины, сине-блещущие сапфиры, солнечные топазы, холодно-чистые аметисты, нежно-зеленые изумруды и нефриты, называемые здесь джейдами. Камни завораживают своей красотой. На черном бархате сияет жемчуг — серебристый, розовый, черный.

Самые редкие, крупные самоцветы — под стеклом. Они не продаются. Не для продажи и изумрудная статуэтка Будды на столике в центральном зале.

Веками путешествуют по всем континентам бирманские жемчуга и самоцветы.

Лилию на короне чешского короля Вацлава (X век) украшает великолепный рубин «Свет мира». О нем упоминают древние записи о драгоценностях в чешских коронах. Каково его происхождение?

В октябре 1945 года группа специалистов под руководством профессора Яна Кашпара провела тщательный минералогический анализ с помощью рентгеновских лучей, микроскопа и ультрафиолетового облучения и подтвердила подлинность драгоценностей, выявив их состав и происхождение.