Петр Катериничев - Корсар. Наваждение

• Название: Корсар. Наваждение
• Автор: Петр Катериничев
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-02907-2

Однажды утром писатель Дмитрий Корсар отправился в Дом книги на презентацию своей только что вышедшей книги «Грибница». Но в магазине его не ждали, да и книгу сперва не нашли. А потом выяснилось, что книга есть, но называется она «Гробница». Пока Корсар выяснял, в чем дело, по телевизору, установленному в торговом зале, объявили, что «…только что погиб известный культуролог и аналитик по проблемам древних и загадочных культур и цивилизаций Дмитрий Корсар…», и показали прикрытое простыней тело…

---

– К сожалению, все спорщики всегда расходятся «при своем мнении», и споры затеваются лишь для снятия эмоционального напряжения, вызванного одинокой и кропотливой научной работой…

– Именно кропотливой, – не сдался Сергей, добавил с нарочитой иронией: – А не как у вас…

– Но! – прервал студента Корсар. – Все высоты на этом поле битвы уже заняты престарелыми академиками, которые не отдадут вам ни пяди завоеванной за десятилетия территории! И, выражаясь фигурально, вам придется пройти весь путь «от сперматозоида до маршала», перебиваясь статейками «К вопросу о…», и стать такими же чахлыми защитниками непоколебимых научных истин, если вы не возьмете на себя смелость выбрать абсолютно нетривиальную тему и – развить ее, не оглядываясь на так называемые научные авторитеты…

– Например? – с вызовом спросил розовощекий широкоплечий спортсмен, сосед Сергея.

Корсар усмехнулся:

– Скажем, «О влиянии Великой Октябрьской социалистической революции на менструальный цикл болотной улитки»!

Аудитория снова грохнула.

– По-моему, вы нас всех унижаете! – произнесла красивая девушка в больших очках. – И унижаете – намеренно!

– Разве? Просто вы, наверное, забыли, что Великая Октябрьская революция – главное событие двадцатого века! По крайней мере, ваши преподаватели об этом что-то слышали…

– Это – вопрос спорный… – брякнула Стелла Леонидовна.

– Это – аксиома.

– А при чем здесь тогда болотная улитка и ее… цикл? – не унималась девушка в очках.

– Сочетание вроде бы несочетаемого, как пример нетрадиционного подхода к теме. Вспомните фантастический рассказ, где герой попал в очень далекое прошлое и раздавил бабочку, а когда вернулся – не узнал свой мир! Он – стал другим!

– Похоже, и вы прикрываетесь авторитетами? – съехидничал Сергей.

– Пытаюсь мыслить нестандартно. А вообще – так и есть. И до нас жили гении, возможно, они есть и среди вас… И главная задача моих, с позволения сказать, опусов – в том, чтобы подвигнуть вас мыслить нетрадиционно…

– Это же касается и вашей ориентации? – вяло, явно нарываясь спросил розовощекий спортсмен. Он был на две головы выше Корсара, свитер не скрывал широченных плеч. Сидящий рядом с ним невысокий лидер кривил губы в предвкушении немудреного развлечения. – Очевидное не скроешь, Димочка, – добавил спортсмен, смешно при этом вытянув губы.

– Берг, вы ведете себя некорректно… – пыталась вмешаться преподавательница, но Корсар остановил ее тем же магическим взмахом руки, растянул губы в улыбке, дождался полной тишины и спросил здорового:

– А – по морде?

Тот ухмыльнулся, вставая:

– А – попробуй…

– Попробовать?.. Ну, если – на то будет знак…

– Дмитрий Петрович, вы, кажется, потакаете Бергу, а ему только того и надо… – беспокойно затараторила преподавательница, но Корсар остановил ее, приложив палец к губам: – Тс-с-с-с… – Затем жестом иллюзиониста вынул из кармана пятирублевую монету, подбросил, спросил Берга: – Что?

– Орел!

Монета в полной тишине переворачивалась в воздухе, рассылая по всей аудитории солнечных зайчиков. Корсар поймал ее на лету и, уложив между указательным и средним пальцами, без видимого напряжения большим – согнул ее вдвое, сплющил и – согнул вчетверо.

Бросил получившуюся «икебану» Бергу:

– Разогнете в «орла» – можете рассчитывать на три раунда вольного боя.

Берг скривил губы, бросил:

– У вас крепкие пальцы. И цепкие. Это, видимо, сказывается на величине ваших гонораров…

– Аксиома первая. Тот, кто считает чужие деньги, никогда не будет иметь своих.

– Аксиома вторая, – продолжил Берг. – Цепкость пальцев и сила удара – разные вещи. Может быть, спустимся в спортивный зал? Или – боитесь «попортить вывеску»? Дружки любить перестанут?.. – Лицо Берга было откровенно злым.

– Боюсь, – сокрушенно вздохнул Корсар. Легко, пружинисто подошел к стене, отделяющей аудиторию от коридора, и – ударил. Сам удар был столь быстр и резок, что никто его не успел заметить: но теперь в стене зияла дыра, сквозь которую в известковой пыли пробивались лучики света.

– Ой, – только и сказала Стелла Леонидовна и замолчала, скорбно и озадаченно сложив губы. Возможно, хотела добавить, что крушить стены гуманитарного университета Корсара никто не приглашал…

А он тем временем вернулся на возвышение кафедры, подошел к доске, отер немного испачканную штукатуркой руку жестом, каким преподаватели вытирают пальцы от мела, произнес ровно, размеренно, словно продолжал читать лекцию:

– Это сложнее, чем может показаться. Стена перекрытия деревянная, укрепленная сухой деревянной же дранкой и оштукатуренная; доски, кстати, еловые, сохранились прекрасно, а поскольку дерево пружинит, нужно ударить очень быстро; в противном случае – ломаются фаланги пальцев или рука. Тем самым мы пришли к тому, с чего начали. – Корсар посмотрел на Берга: – Сила удара рассчитывается…

– Масса умножить на ускорение… – подсказал высоколобый Сережа, видимо поняв, что у пытавшегося вступиться за него Берга не осталось никакого желания выходить против Корсара на «три раунда вольного боя» хотя бы потому, что бой вряд ли продлится дольше семи-восьми секунд…

– Нет. Сила удара рассчитывается по формуле импульса силы: MV квадрат, разделить на два. И это – аксиома. – Корсар помедлил, добавил: – Пока. – Он выдержал паузу, улыбнулся: – Все аксиомы остаются таковыми, пока кто-то в них не усомнится. Скажем, аксиома «две параллельные прямые не пересекаются» оставалась такой тысячелетия; на ней базировалась эвклидова геометрия; стоило Лобачевскому усомниться, предположить искривленность пространства и то, что в определенной, бесконечно удаленной точке две прямые все же пересекутся… И он создал новую математику, математику Лобачевского. И – к чему это я?

– И – к чему? – спросила серьезная девушка в очках.

– Все устоявшиеся понятия, мнения, авторитеты, все они – до поры. Пока кто-то не дерзнет усомниться… А споры… Теперь вы поняли, что в спорах никаких истин не рождается? Я намеренно обострил каверзное замечание господина Берга и – убедительно, на примере, показал, что даже в самом остром споре чья-то позиция сильнее изначально. Надеюсь, вы на меня не сердитесь за столь невинную демонстрацию.

– А что же делать с такой большой дырой… – растерянно пролепетала преподавательница.

Корсар даже зажмурился, волей заставляя себя не улыбаться и, как в анекдоте про Ржевского, мысленно приказывая: «Господа гусары, молчать!»

– Это – не дыра, Стелла Леонидовна, это – отверстие, – елейным голоском проговорила серьезная девушка в очках.

– А дыра – это… – попытался продолжить ее сосед, но, получив от девушки короткий тычок под ребро, замолчал.

– У нас платный факультет, Стелла Леонидовна. Перегородке – лет сорок, вот пусть проректор и озаботится починить, – резонно и сухо заметила какая-то девушка с заднего ряда.

– Придется, – вздохнула преподавательница. Со значением взглянула на часы.

– Вы так ничего и не сказали о вашей новой книге… – произнесла серьезная девушка в очках.

Дима сокрушенно тряхнул головой. По правде, он уже сожалел, что допустил эдакое ребячество, ну да – чему быть, того уж не воротишь… Осталось сказать два слова и – звонок…

– Презентация состоится завтра в Доме книги. Приглашаю всех.

– А как название?

– «Грибница».

– Вы заинтересовались пищевыми продуктами?

– Отнюдь. Царство грибов насчитывает как минимум полтора миллионов видов – это больше, чем в растительном или животном мире. Из них описаны примерно семьдесят тысяч видов, то есть менее пяти процентов всех существующих. Это первое. Второе. Примерно тридцать процентов грибов обладают галлюциногенными свойствами, приводящими людей…

– К наркомании…

– К иному состоянию сознания, я бы так сформулировал. И люди используют эти свойства – многие тысячелетия. Один из первых исследователей, признавших определенный познавательный для науки потенциал экстатического изменения сознания, был американский философ и психолог Уильям Джеймс. В начале двадцатого века он сказал примерно так: «Наше нормальное, или, как мы его называем, разумное, сознание представляет лишь одну из форм сознания, причем другие, совершенно от него отличные формы существуют рядом с ним, отделенные от него лишь тонкой перегородкой… Наше представление о мире не может быть полным, если мы не примем во внимание и эти формы сознания».

– Да в каждом дурдоме этих форм сознания и без грибов – палаты!

– И третье, по порядку, но не по значению. – На реплику не обратил внимания не только он, но и вся аудитория. – Я предполагаю, что тысячелетия существуют и законспирированные группы людей, знающие о свойствах многих грибов, – из тех девяноста пяти процентов, до которых не добралась официальная наука. – Дмитрий отвесил ёрнически-церемонный поклон в сторону Сергея Мишина, – и использующих их качества для…