Елена Штаерман - Кризис античной культуры

• Название: Кризис античной культуры
• Автор: Елена Штаерман
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1975

Проблема кризиса античной культуры на протяжении нескольких столетий привлекала и продолжает привлекать внимание ученых. Автор книги не только знакомит читателей с фактами, относящимися к последнему периоду существования античной культуры Древнего Рима, но и характеризует ту идеологическую борьбу, которая развернулась на этом этапе. Кризис античной культуры автор рассматривает как результат превращения ее в культуру уходящей с исторической сцены «элиты» и делает попытку ответить на вопрос о значении и задачах изучения античной культуры.

---

Оформившаяся таким образом, в значительной мере по инициативе Августа, официальная идеология во многом предопределила дальнейшее развитие духовной жизни общества. Утверждая вечность установленного Августом строя, осуществившего надежды и чаяния всех сословий, всех жителей римской державы, апеллируя вместе с тем как к незыблемому идеалу к прошлому, к «предкам», она как бы отрицала возможность всякого движения вперед, всякого прогресса, а следовательно, и лишала жизнь истинной цели, ибо единственной целью и долгом становилось служение раз и навсегда застывшему целому, столь совершенному, что ни в каких дальнейших усовершенствованиях оно уже не нуждалось. Кроме того, то место, которое занял теперь императорский культ, придало религии такое значение, какого она ранее в античном мире не имела. Теперь и признание существующего строя, и оппозиция ему так или иначе должны были принимать религиозную форму, а сама религия, чем далее, тем более, становилась центром духовного творчества, начинала возглавлять все сферы его деятельности и определять их направленность.

Однако все это в полной мере сказалось лишь впоследствии. При Августе, в той или иной мере удовлетворявшем интересы значительно более широких кругов, чем это делало сенатское правительство конца республики, официальная идеология имела не только многочисленных искренних сторонников, но и выдающихся глашатаев среди поэтов и писателей, сделавших время его правления «золотым веком» культуры империи.

Литературой в то время занимались все не чуждые образования люди начиная с самого императора. Теперь, писал Гораций в «Искусстве поэзии», все горят желанием сочинять стихи, юноши и старцы диктуют стихи даже на пиру, и знающие, и невежды всюду постоянно слагают стихи. Ближайшие друзья и соратники Августа — Меценат и Азиний Поллион — писали сами и собирали вокруг себя литераторов, поощряли их, выдвигали, одаривали. Август принимал их у себя, читал их сочинения еще до опубликования, давал советы. Особенно он одобрял произведения, наиболее полно отразившие дух времени, историка Тита Ливия[57]и Вергилия, написавшего после «эклог» поэму о земледелии «Георгики» и знаменитый эпос «Энеиду».

Ливий не был глубоким мыслителем и теоретиком, подобно Полибию. Он не отвергал ни легендарного, ни занимательного, даже зная, что оно не очень отвечало истине. По его словам, он хотел в отличие от других историков, сосредоточивавших все внимание на современности, отвлечься от пережитых его поколением бедствий, обратившись к прошлому, тем более что ни одному народу в такой мере, как римскому, не пристало знать свое происхождение, которое он ведет от богов, изначально предназначивших ему власть над миром. Его цель — показать, благодаря каким нравам, образу жизни, искусствам их империя возвысилась настолько, что и сама уже с трудом выносит свое величие. Ни одно государство не было богаче добрыми и святыми примерами, ни в одном так поздно не появились жадность и честолюбие, порождающие смуты. По существу Ливий возвратился к концепции Катона. Из формулы Полибия, принятой Цицероном, объяснявшей возникновение могущества Рима его государственным строем и его нравами, — первая часть выпала, поскольку государственный строй уже обсуждению не подлежал. Философия истории у Ливия сводится к извлекаемой из истории морали. Исчезает и всемирно-исторический подход к прошлому. История — это в первую очередь история Рима, его народа, сената, великих людей, подвигам которых Ливий в отличие от Катона уделял много места. Возродить римские добродетели, считал Ливий, значит упрочить и оправдать господство Рима. Ливий мало рассуждает на страницах своего труда, он иллюстрирует свои мысли вложенными в уста действующих лиц речами. В его творчестве нашел свое наиболее полное и художественное завершение «римский миф», оставшийся в веках именно таким, каким его создал Ливий.

Те же идеи лежат в основе «Энеиды» Вергилия[58]. Она трактует, правда, не всю историю Рима, а лишь легенду о странствованиях троянского героя Энея, закончившихся его браком с дочерью царя латинов Лавинией, который знаменовал союз троянцев с аборигенами Италии.

Философские воззрения Вергилия сходны с теми, которые излагает Цицерон в рассказе о Сципионе. Весь мир проникнут и питаем единым духом или разумом, движущим массу космоса и оживляющим тела, в которые нисходит. Так вызываются к жизни и люди, и животные, и птицы, и рыбы. В них во всех присутствует животворный, идущий с неба огонь, но под воздействием тела он ослабевает, что порождает страх, желания, горе, радость в земных существах. В телесной тюрьме их души слепы, не видят своей небесной родины и, даже выйдя из тела, не сразу освобождаются от зла и пороков, вызванных соединением с ним. Лишь после долгого очищения они могут войти в поля блаженных, откуда затем, испив из источника забвения — Леты, будут посланы в новые тела. Жестоким мучениям подвергаются в загробной жизни души тех, кто ненавидел отцов и братьев, кто обманул доверившихся им клиентов, скупцов, ни с кем не делившихся своим богатством, мятежников, поднимавших нечестивые гражданские войны, и особенно тех, кто изменил родине, за плату предал ее тиранам. Напротив, в полях блаженных пребывают души воинов, погибших в битве за отечество, жрецов, поэтов и всех тех, кто своими искусствами и науками облагодетельствовал людей и способствовал их цивилизации. Там ждут они воплощения в новые тела. Отец Энея Анхиз, душу которого Эней увидел, спустившись в загробное царство, показывает ему тех, кому предназначено стать героями Рима, и самого великого из них — Августа, потомка сына Энея Юла, родоначальника Юлиев. Анхиз и пророчица Сивилла говорят Энею о будущем Рима и о его миссии: пусть другие превосходят Рим в искусствах и науках, его назначение — править народами для их счастья, подавлять надменных и щадить покорных.

В «Энеиде» с особой силой дало о себе знать отношение к прошлому, как к залогу и оправданию настоящего, предопределенного судьбой и волей богов. Юпитер провел Энея через все испытания, а Эней прошел их, жертвуя личным (например, любовью к Дидоне, царице Карфагена, куда он попал в своих странствиях) ради священного долга, потому что ему предназначалось стать предком основателя Рима Ромула и спасителя Рима Августа. Твердая верность долгу и идее величия Рима сближает Энея с Сципионом Эмилианом Цицерона. Эта основополагающая черта роднит их и с героями старых легенд — Муцием Сцеволой, Децием Мусой и другими. Но образы их усложняются, вписываясь, так сказать, в общефилософские представления о мире. Служа Риму и римскому народу, они служат и всему человечеству, повинуются правящему космосом закону и в награду познают его тайны и непосредственно приобщаются к его величию, красоте и гармонии, достигая тем высшей мудрости и даваемого ею блаженства. Эней же отличается от Сципиона тем, что он основоположник идеи о миссии Рима, как Август ее воплощение и завершение на вечные времена. Для Цицерона Сципион — образец, которому должны следовать те, кто способствует возвеличению Рима. Для Вергилия кульминационный пункт величия Рима уже достигнут при Августе, история по существу завершена. Цель уже не в движении вперед, а в консервации достигнутого.

«Энеида» стала своего рода «библией» культа Рима и Августа, что в соединении с высокими художественными достоинствами, многочисленными экскурсами в историю древних верований, легенд, обычаев, живо интересовавших поклонников «предков», сделало ее самым популярным произведением как у современников Вергилия, так и у их потомков, преданных идее «вечного Рима». Ее изучали, комментировали, по ней гадали, отрывки и отдельные стихи ее цитировали безымянные авторы эпитафий, их выцарапывали на стенах.

Аналогичной тематике так или иначе отдали дань и другие поэты — современники Августа. Они прославляли его победы, его заслуги, наступивший в его правление мир и начавшееся возрождение. Гораций в «Юбилейном гимне», написанном для хоров юношей и девушек, выступавших на секулярных играх, благодарил богов за дарованное Риму счастье, за вновь вернувшиеся на землю мир, верность, честь, скромность и молил их сделать так, чтобы солнце никогда не увидело ничего более великого, чем Рим, чтобы Август властвовал над всеми народами, побеждая противящихся и милуя побежденных.

Однако тематика поэзии отнюдь не ограничивалась прославлением императора. В это время своего полного развития достигают разнообразные стили и жанры. Введенные в моду Катуллом любовные стихи нашли многочисленных подражателей. Авторам любовных элегий — Овидию[59], Тибуллу[60], Проперцию[61] и другим — не хватало подлинного сильного чувства Катулла, но изящество формы и разнообразие сюжетов обеспечивало им большой успех, особенно среди светской молодежи. Любви были посвящены «Героиды» Овидия — письма знаменитых мифологических героинь к покинувшим их любовникам, любовь играла немалую роль и в его «Метаморфозах», сборнике поэм на мифологические темы о превращении людей в растения и животных, заканчивавшемся рассказом о превращении души обожествленного Цезаря в звезду. Даже в свои «Фасты», поэтическую обработку римского календаря, Овидий в связи с разнообразными версиями происхождения праздников и праздничных обрядов вставил немало эротических эпизодов. Особенно большим успехом пользовалось его «Искусство любви» — остроумная пародия на дидактические поэмы, содержавшая наставления, как выбрать, завоевать и удержать любовницу или любовника, обмануть бдительность мужа, утешиться в случае измены. По распространявшимся тогда слухам, именно за «Искусство любви» Август, увидя в нем насмешку над своим брачным законодательством, сослал Овидия на берег Черного моря, в страну народа гетов, откуда поэт писал в Рим печальные послания с просьбами о прощении, но так и не дождавшись его, умер в изгнании.