Андрей Саломатов - Танатос

• Название: Танатос
• Автор: Андрей Саломатов
• Жанр: Детская фантастика

---

Проснулся Алтухов глубокой ночью от жажды и головной боли. С улицы не доносилось ни звука, рядом тихо посапывала Нина, и даже через пальто локтем он ощущал тепло ее тела.

Где-то недалеко от дивана изредка поскрипывали половицы. Это было похоже на крадущиеся шаги, и Алтухов долго прислушивался к этим звукам. Он еще надеялся уснуть, но сон как назло не шел, и бессмысленное лежание начинало раздражать его.

Промаявшись так с полчаса, Алтухов встал с дивана и подошел к окну. Белесая зимняя улица была совершенно безлюдной, и он почувствовал какой-то мистический страх перед этой пустынностью.

Там, за окном происходило нечто странное, невидимое глазу. ’Холодная фиолетовая улица жила своей медленной и непонятной для человека жизнью. При абсолютном безветрии воздух казался застывшим и кристально прозрачным, и все же Алтухов ощущал какоето движение пространства. На мгновение ему показалось, что Земля лишилась своей воздушной оболочки, и космос объял ее со всех сторон. Он даже увидел струящийся сверху эфир и почувствовал движение Земли в этом загадочном нематериальном бульоне.

"Кто бы мне сказал несколько лет назад, что я буду вот так сходить с ума в заброшенной квартире", – подумал Алтухов. Он вспомнил, как однажды шел мимо грязного допотопного заводика и под некрашеным уродливым забором, в полукольце случайных прохожих увидел лежащего в луже человека. Тот был уже мертв, но даже мертвый он был преисполнен достоинства и самодержавной чопорности. Кем был этот человек, как попал сюда – никто из "зрителей" не знал, но Алтухову тогда подумалось, что несчастный вряд ли предполагал умереть под забором в жирной вонючей луже. И может быть, даже в своей жизни он не раз называл бродяг или пьяниц – подзаборниками, пророчествовал, обещая им смерть именно ту, которую нашел сам.

"Господи, – подумал Алтухов, – да ведь не подл человек, а слеп, как крот, несчастен и чист, как инфузория, перед самим собой".

Нина пошевелилась на диване, и Алтухов снова вспомнил о ее существовании.

– Ну ладно, хватит, – прошептал Алтухов. Он подошел к двери, вытащил диванный подлокотник и вышел из комнаты. В прихожей Алтухов споткнулся о какую-то рухлядь, наделал шуму, а когда выскочил из квартиры, то на лестничной клетке у самой двери поскользнулся на чем-то мягком и едва удержался на ногах. По запаху Алтухов догадался, что скорее всего бродяги таким образом пытались хоть как-то отомстить ему.

– Сволочи! – с отвращением проговорил Алтухов, но не стал очищать anrhmnj и поспешил вниз. – Какого черта я, как бродяга, отсиживаюсь на этой помойке? – на ходу бормотал он. – Если жить, так уж жить, а не валяться на грязном диване. А если я сдох, то надо поставить точку.

Он выбежал из подъезда и направился к своему дому. "Ну, не будет же он все это время там сидеть, – думал Алтухов. – Самое худшее, что могло произойти, это опечатали комнату. Как у Паши. Ничего, еще раз опечатают".

Нина догнала его на дороге. Шум в прихожей разбудил ее, но она не сразу поняла, что случилось, и лишь когда внизу хлопнула дверь подъезда, испугалась и бросилась вслед за Алтуховым.

– Саша! Саша! – выбежав на улицу, закричала она. – Постой!

Алтухов шел не оборачиваясь, так быстро, на сколько ему позволяли силы. Когда же Нина догнала его и схватила за рукав, он отдернул руку, посмотрел на нее и грубо процедил:

– Отстань.

– Ты куда? – задыхаясь от бега, спросила она.

– Домой, – так же грубо ответил Алтухов.

– А я?

– Твое дело.

Некоторое время Нина молча бежала за Алтуховым, со сна и похмелья не понимая, что произошло. Наконец она торопливо и както униженно даже не сказала, а выкрикнула: -’Хочешь, пойдем ко мне?

– Нет, – ответил Алтухов.

– Почему?

– Не хочу и все.

– Ну пожалуйста, – забегая вперед, проговорила Нина.

– Я же сказал, отстань! – рявкнул Алтухов и, словно загораживаясь от нее, поднял воротник пальто.

– Я больше не смогу одна, – словно это впервые пришло ей в голову, удивленно проговорила Нина. Она вдруг схватила Алтухова под руку и даже попыталась идти с ним в ногу, но шаг у Алтухова был длиннее, а потому Нина все время сбивалась и как-то подетски подпрыгивала. – Что случилось? Я тебя чем-то обидела? Ты хотел со мной переспать, да?

– Отстань от меня. Что ты привязалась? – сказал Алтухов с такой неприязнью в голосе, что Нина от испуга споткнулась и повисла у него на руке.

Алтухов остановился, вынул руку из кармана и попытался стряхнуть свою спутницу, но Нина не отпускала его.

– Я снова брошусь под поезд, – тихо сказала она и заплакала. -’Хоть под два сразу. – Алтухову наконец удалось избавиться от ее цепкой хватки, и он продолжил свой путь. Ему было сейчас противно все: и похмельное горение внутри, и ледяная стужа, и жалобные причитания Нины. Он торопился к себе, чтобы остаться наедине с собой, но Нина не отставала от него, и Алтухов боялся, что не выдержит, не сумеет до конца остаться твердым и пожалеет ее.

– Ты говорил "вместе", – поспешая за ним, сквозь слезы проговорила Нина. – Я согласна. Саша, я согласна. Давай вместе.

Алтухов остановился, мученическим взглядом обвел половину неба, затем посмотрел на нее и спокойно ответил:

– Ты идиотка. Я же шутил. Смерть – такая интимная штука… С кем попало… Прощай.

После этих слов Алтухов быстро пошел дальше, оставив Нину стоять там, где она стояла.

В квартире Алтухова ждал сюрприз. Он решил пробраться к себе, не зажигая света в прихожей. Дверь в комнату легко раскрылась, но у порога Алтухов пнул ногой что-то легкое, и это "что-то" влетело в комнату. Алтухов сразу догадался, что это почта. Раньше соседи складывали ее на кухонном столе, но последний год он почти не появлялся на кухне, а потому редкие письма и повестки в милицию соседка просовывала в дверную щель. То, что Алтухов пнул, по весу и звуку напоминало толстый пакет.

Алтухов прикрыл за собой дверь, включил свет и действительно обнаружил на середине комнаты коричневый крафтовый пакет, аккуратно заклеенный, но без почтовых марок, штемпелей и обратного адреса. Алтухов поднял его, повертел в руках и сел на диван. Он бросил взгляд на ящик, который заменял ему стол, и увидел записку. На тетрадном листе крупным девичьим почерком было написано: "Тов. Алтухов. По заявлению соседей мы заводим на вас уголовное дело. Если вы сами не явитесь в милицию, мы займемся вами серьезно. Считая то, что у вас уже имеется одна судимость, советую вам явиться завтра к 9.00. Иначе вы будете доставлены в принудительном порядке. учстковыйинспектор, майор…" и далее неразборчиво.

"Серьезно – это как? – подумал Алтухов и усмехнулся. – Значит, до сих пор они со мной чикались… нянчились. А завтра возьмутся за меня всерьез. Говно! С глазу на глаз тыкал, а в записке – "вы". Как же, улика". Алтухов взял записку, скомкал ее и швырнул под диван. После этого он повертел в руках пакет, надорвал его и вытряхнул содержимое себе на колени. Из пакета вывалилась лишь мятая, заляпанная чем-то жирным квартирная книжка. Сердце у Алтухова екнуло. Он раскрыл книжку – на первой странице стояла его фамилия.

– Паша, – прошептал Алтухов. Он еще раз потряс конверт, надеясь найти там хоть какое-то объяснение – письмо или записку. Затем пролистал книжку. В самом конце ее Алтухов обнаружил две купюры по сто рублей. Кроме того, Паша уплатил за квартиру за полгода вперед, но ни письма, ни записки в книжке не было. Для верности Алтухов еще раз проверил ее, швырнул на диван и тяжело поднялся.

– Ничего не понимаю, – сказал он. – Пакет кто-то принес. Может быть, сам Паша. Но почему нет записки? – Алтухов засунул книжку во внутренний карман пальто, застегнулся на все пуговицы, но вовремя опомнился. – Черт, рано еще! – с досадой проговорил он.

– Да, собственно, и куда я? В любом случае в мастерской его нет.

Надо звонить домой. – Алтухов снова сел на диван, но тут же встал. Его бесила невозможность узнать все сразу, прямо сейчас.

– Черт те что, – выругался он, – обязательно нужна какая-то тайна. Заплатить за квартиру нашел время, а две строчки написать поленился. И времени сейчас, наверное, часов пять, а то и четыре. – Алтухов взял деньги, посмотрел на них, будто видел впервые, отшвырнул от себя и зло проговорил: – На кой черт они мне нужны? Боже мой, сейчас бы заснуть, а утром проснуться и… утром все выяснится. Все выяснится… – повторил Алтухов с сомнением, – но ничего не изменится.

Он подобрал с пола деньги, сунул в карман и повалился на диван.

"Ничего не выяснится, – подумал он. – Все только запутается еще больше. Ни письма, ни записки – это и есть письмо".

Алтухов закрыл глаза, но тут же открыл их и с беспокойством проговорил:

– Может, он хотел от меня откупиться? Дурак, я бы и так ушел. Он специально устроил этот спектакль с печатью на двери. Увидел меня издалека и… Боже! Паши больше нет. В любом случае, спектакль это или что-то еще. Его нет.