Уилл Рэндалл - Год в Ботсване

• Название: Год в Ботсване
• Автор: Уилл Рэндалл
• Издательство: Амфора
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-367-01248-4

Увлекательный документальный роман о приключениях английского учителя, работавшего волонтером в одной из школ Ботсваны.

---

— Ага! — обрадовался Шакал. — Поймаю-ка я эту птичку да съем ее.

А Голубь спрятал голову под крыло.

— Не убивайте меня, ррэ Шакал, — взмолился он. — Пожалуйста, не убивайте. Зачем вам нужен голубь без головы?

— А где же твоя голова, ррэ Голубь? — удивился Шакал.

— Ах, моя голова заболела, — отвечал Голубь, — и я отдал ее человеку, который лечит головы в больнице. Скоро он принесет мне ее назад. И тогда вы сможете съесть меня.

— А как же ты снял свою голову? — поинтересовался Шакал.

— О, это было просто, — сказал Голубь. — Я дал Зайцу топор и попросил его отрубить мне голову. А потом отдал ее человеку, который лечит головы в больнице. Когда он принесет ее назад, я буду совсем здоров.

Шакал не догадался, что его обманывают, — ведь он своими глазами видел, что у Голубя нет головы. Поэтому в тот день он так и не убил Голубя.

На следующий день Шакал отправился за дровами. И только он начал рубить дерево, как видит — мимо идет Голубь, и голова у него уже на месте.

— Ага! Голубь снова с головой, — сказал себе Шакал. — Уж теперь-то я убью его.

— Доброе утро, ррэ Шакал, — поприветствовал его Голубь. — Как видите, моя голова опять на месте. Теперь я совсем здоров. И с новой головой чувствую себя больше и сильнее. Почему бы и вам не послать свою голову в больницу, ррэ Шакал?

И Шакал подумал, что, это, наверное, и впрямь неплохой совет — ведь он своими глазами видел, что у Голубя снова была голова.

— Ладно, возьми мой топор, — согласился Шакал, — и отруби, пожалуйста, мне голову.

Голубь взял у Шакала топор.

— Вы готовы, ррэ Шакал? — спросил он.

— Я готов, ррэ Голубь, — ответил Шакал.

И тогда Голубь поднял топор и отрубил Шакалу голову!

— Теперь ты уже не съешь меня, ррэ Шакал! — засмеялся он.

Потому что Шакал был мертв».

Пронзительно вскрикнув, дети зажали рты мягкими ладошками. Глазенки их широко распахнулись — у всех, за исключением Ботле, конечно же, который успел заснуть. Я улыбнулся их искреннему изумлению, наслаждаясь детской неискушенностью и непосредственностью. Я понятия не имел, с кем можно отождествить Дирка: с Шакалом или же с Голубем — я всегда был слаб по части притч, — однако не сомневался, что необходимо что-то предпринять, дабы остановить его коварные финансовые махинации.

Вернувшись в тот день домой, я был удивлен визитом — нет, не бегемотов, слонов или других четвероногих, но целого отряда двуногих фигур в форме: они восседали на капотах отполированных до блеска сине-белых полицейских машин. Всегда доброжелательный инспектор Рамотсве на этот раз с весьма официальным видом несколько неуклюже стоял на крылечке моего хрупкого домишки. На его лацкане потрескивала рация.

— О, Уильям. Добрый день, ррэ.

— Dumela, инспектор, — отозвался я довольно бодро, хотя сразу же смекнул, что эти ребята здесь отнюдь не потому, что проезжали мимо и решили заглянуть ко мне.

Я улыбнулся и кивнул остальным полицейским, отметив при этом, что среди них был и отец Стеллы. Обычно из школы девочку забирала мать, однако пару раз я все-таки встречал и ее молодого отца, когда он ходил с семьей за покупками. Хотя мы никогда не заговаривали, я был почти уверен, что он знает, кто я такой. За это говорил тот факт, что в подобных случаях Стелла указывала пальчиком через проходы, хихикала и что-то шептала отцу на ухо. Он определенно чувствовал себя неловко и, кажется, не мог выдержать мой вопрошающий взгляд.

— Быть может, переговорим по-быстрому в доме? — предложил инспектор Рамотсве.

— Конечно, конечно, проходите.

За ним последовали и другие полицейские — не столько из соображений безопасности, подумалось мне, сколько из любопытства: интересно же посмотреть, как живет этот legowa.

— Проблема совсем несложная, ррэ. — Инспектор откашлялся и достал блокнот. — Нам необходимо взглянуть на ваши документы. Разрешение на проживание, а также ваш паспорт.

— Конечно, конечно, — радостно согласился я и расслабился. Несомненно, это была обычная проверка: полиции просто надо убедиться, что все в порядке.

Я достал из кармана документы, несколько влажные и измятые, и попытался хоть как-то их разгладить, прежде чем передать представителю власти. Некоторое время назад я принял решение носить с собой важные документы постоянно, мало ли что может случиться.

Инспектор Рамотсве принялся весьма тщательно их изучать, в то время как остальные боролись с искушением начать открывать шкафы и ящики. Наконец он взглянул на меня:

— Видите ли, проблема в том, что нам сообщили, будто эти документы поддельные. Это разрешение на проживание и впрямь выглядит не очень достоверно. В общем, мы получили сигнал и обязаны все проверить.

— Что? Кто вам сказал такую чушь? Разрешение на проживание подписано отцом Блессингса. Вы, конечно же, его знаете — он начальник иммиграционной службы. Может, вам спросить у него, ррэ?

— О да, я знаю это, но есть одна проблема. Отец Блессингса в отпуске и уехал на свое пастбище в Центральном Кгагалагади. Его не будет недели две.

— Так, а как насчет ммэ Чики? Она тоже присутствовала, когда он подписывал.

— Она во Франсистауне. Уехала на похороны. Вернется в понедельник. А до тех пор, пока мы не получим официального подтверждения, боюсь, нам придется забрать вас в участок.

А надо вам сказать, что произошло все это в четверг.

— Может, подождем их возвращения? — улыбнулся я, все еще теша себя надеждой.

Инспектор отвел свои темно-карие очи и сказал, что ему очень жаль, но это невозможно.

Внезапно меня стал разбирать смех. Что за бред?!

— Надеюсь, камеры у вас с удобствами? — нервно хихикая, я рассеянно блуждал по дому, собирая вещи и запихивая их в сумку. Всего за несколько недель два раза оказаться в африканской тюрьме. Ха-ха, вот те на. Ну и дела! Затем меня так же внезапно охватил полнейший ужас. Что со мной будет?

Мы забрались в одну из машин. Отец Стеллы захлопнул дверцу, и мы поехали через буш, безмолвный в такую жару. Впереди нас бесшумно пролетела стайка золотистых птичек и быстро исчезла из виду.

— Так кто сообщил вам подобную ерунду, ррэ?

— Ох, боюсь, не могу вам этого сказать. Это, естественно, конфиденциальная информация. Ррэ, лучше подумайте, кто еще может подтвердить, что ваши документы подлинные?

Вперив взгляд в клубы пыли, рассеивающиеся позади нас, я напрягал мозги, силясь вспомнить, кто же еще присутствовал, когда я получал разрешение. И пока я пытался сосредоточиться, дабы выявить свидетелей того дружеского собеседования, что было у меня с иммиграционным чиновником, в голову закрались и другие тревожные мысли относительно будущего. Кто будет присматривать за детьми завтра утром? Миссис Сичилонго и Кибонье смогут провести занятия, предположил я, но как же крайне важная футбольная тренировка, последняя перед ответственным матчем? Там будет Габамукуни, и он, конечно, поможет, однако в последний раз, когда я назначил его ответственным, а сам в это время проставлял оценки под тенистыми джакарандами, наш садовник удовольствовался лишь тем, что обвел мяч вокруг детей, поиграл им коленями и головой, а затем отправил в сетку вне досягаемости ошеломленного вратаря Хэппи. Кроме того, конечно же, стояла проблема контрольных, которые должна была провести инспекторша. Представляю, как ммэ Моквена будет рада узнать, что временный директор школы заключен в тюрьму по подозрению в незаконной иммиграции, подделке документов и одному лишь Небу известно в чем еще. Я уже видел, как эта дамочка неумолимо берет управление школой в свои руки, щелкает очками, запрещает футбол и начинает изо дня в день муштровать детей. Я же тем временем буду влачить жалкое существование на воде и хлебе, сочиняя мемуары и записывая их на клочках жесткой бумаги, вымоленной у сурового надзирателя.

И тут меня осенило. Ну конечно! Ммэ Моквена! Суровая инспекторша так жаждала проверить мои полномочия, что даже — она сама сказала мне об этом — посетила иммиграционную службу, дабы убедиться, что все в порядке.

Когда мы остановились во дворе полицейского участка, я взволнованно заявил инспектору, что вспомнил, кто может свидетельствовать в мою пользу, и он был весьма удивлен моей нетерпеливостью, особенно когда я схватил его за руку и, пока мы поднимались по ступенькам и входили в стеклянные двери, принялся отплясывать джигу.

— Сейчас проверим, ррэ, — только и сказал он, усадив меня в удобное кресло в приемной, а сам ушел в кабинет.

Вцепившись в пластиковый стаканчик чая из rooibois[73] отнюдь не стимулирующего напитка, я ждал, наблюдая за полицейским персоналом, снующим туда-сюда во исполнение своих служебных обязанностей. Вознадеявшись, что ммэ Моквена окажется моей спасительницей, сколько бы иронии в этом ни заключалось, я сосредоточился на загадке, кто же это предпринял попытку — и, надо признать, весьма удачную — подложить мне такую свинью.