Э. Хартли - В день пятый

• Название: В день пятый
• Автор: Э. Хартли
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52865-3

В начале Бог сотворил небо и землю… И был вечер, и было утро: день один…

И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их… И был вечер, и было утро: день пятый.

И в шестой день сотворил Бог человека по образу Своему…

Прошли тысячелетия, и человек бросил вызов Создателю, дерзнул покуситься на Его тайны.

Смерть католического священника во время исследовательской экспедиции на Филиппинах вызывает подозрения у его брата. Но церковные власти предпочитают хранить молчание по поводу трагического инцидента. Они пойдут на все, чтобы человечество не узнало сенсационные факты, обнаруженные священником, изучавшим христианскую символику. Тайны Творца должны оставаться тайной на вечные времена!

---

Билет на место раскопок также давал право на посещение музея, и Найт направился туда, желая не столько посмотреть коллекцию, сколько смыть грязь и кровь. Отыскав туалет, он тщательно привел себя в порядок, хмуро осмотрев в зеркале ободранную щеку и ссадину над глазом. Не могло быть и речи о том, чтобы придать себе вид обычного туриста. Надавив на рану пальцами, Томас поморщился от боли и остановился только тогда, когда в туалет вошли двое, судя по языку, голландцев и с нескрываемым беспокойством посмотрели на него. Он поспешно вышел.

Коллекция музея и ее оформление оказались на удивление впечатляющими. В залах стояла прохлада, кондиционеры работали. Экспонаты были аккуратно выставлены в витринах из светлого дерева и размещены на изящных креплениях на стенах. Среди них каменные фризы с барельефами, изображающими подвиги Геракла, бронзовая голова Зевса, обнаруженная в здешней реке, античные горшки, терракотовые статуэтки, две огромные бронзовые вазы из странного треугольного храма Героев, который Томас видел на улице. Судя по всему, святилище относилось к VI веку до нашей эры, и археологам пришлось срезать часть его наглухо запечатанной крыши, чтобы проникнуть внутрь. Они обнаружили шесть бронзовых кувшинов с медом, по слухам, до сих пор вполне съедобным.

Какой бы впечатляющей ни была коллекция, Томас вспомнил о цели своего визита только тогда, когда дошел до последнего зала. Там размещались пять каменных плит с изображениями юношей, отдыхающих на ложах, играющих на дудках и занятых какой-то игрой, связанной с распитием вина и бросанием кубков. Их головы украшали венки из листьев, грудь и руки были обнаженными, а нижние части тел завернуты в покрывала. По большей части юноши были разбиты на пары. Двое трогали друг друга, как показалось Томасу, с безошибочной чувственностью и сексуальностью. Впрочем, древние греки, в отличие от христиан, не считали подобные вещи чем-то предосудительным.

Плиты образовывали четыре стенки длинного каменного ящика — саркофага, разрисованного изнутри. На крышке был изображен обнаженный юноша, вероятно покойник, по изящной дуге летящий в голубую гладь пруда, окруженную склонившимися стилизованными ивами.

Гробницы с ныряльщиками.

Томас долго смотрел на саркофаг, затем принялся листать путеводитель. Эта вещь датировалась V веком до нашей эры и была единственной в своем роде. В путеводителе говорилось, что изображение ныряющего юноши было метафорой, символизирующей переход души от жизни к смерти, в потусторонний мир.

Томас не мог оторвать взгляд от изображения ныряльщика, завороженный его энергией и грациозностью.

«Это ли испытывал Эд в последние мгновения: освобождающий полет в новую, животворную стихию, смывающую грязь, накопленную за долгие годы жизни?»

Ему хотелось бы думать так, однако смерть по-прежнему оставалась для него пустотой, глухой стеной, концом, а не переходом. Эд не плыл в прохладной воде, не выбрался на берег к полям Элизиума, так же как не поднялся на небеса, чтобы присоединиться к хору ангелов. Он просто умер, и Томас после еще одного странного дня блужданий по древним местам, когда-то населенным многими поколениями, нисколько не приблизился к ответу на свой вопрос.

Он снова просмотрел заметки Эда.

— А где остальные? — спросил он пожилого смотрителя музея, только что отчитавшего одного из посетителей за фотосъемку со вспышкой.

— Остальные? — недоуменно произнес тот, вопросительно всматриваясь в лицо Томаса с открывшейся ссадиной над глазом.

— Гробницы с ныряльщиками, — ответил Томас, читая вслух из дневника брата. — Тут речь идет о нескольких. Где остальные?

— Других нет, — обиженно произнес сотрудник. — Только эта. Единственная в мире.

Томас раскрыл путеводитель на плане места раскопок и спросил:

— Где она была обнаружена? Я этого не видел.

— Не в городе, — ответил сотрудник музея, словно общаясь с умственно отсталым. — В некрополе. — Он ткнул пальцем в край карты за городскими стенами, затем поднял взгляд и указал на север.

Томас не стал ждать более подробных объяснений.

Идя по дороге, окружавшей места раскопок, и ища взглядом Порта-Ауреа — золотые ворота в древних городских стенах, Томас почувствовал, как начинают сказываться последствия стычки с Сато. Помимо ссадин заныло правое бедро, на которое он упал, а левый бок отзывался болью при каждом глубоком вдохе. Неужели сломаны ребра?

«Зато это отвлечет внимание от растянутых связок колена».

Томас полагал, что идет в направлении современного города, однако это место оказалось отличным от Помпеев и Геркуланума. За городскими стенами простирались поля, заброшенные фермы и заросли гигантского чертополоха, высокого, словно бамбук. Томас шел дальше по пустынной дороге, залитой ярким солнцем, чувствуя нарастающее напряжение в грудной клетке при каждом усилии, струйки пота на затылке, все больше сомневаясь в целесообразности своих действий. Зной плотной дымкой висел над сочными зелеными и желтыми красками полей. Даже птицы исчезли. Единственными признаками жизни оставались сухой шелест стеблей травы и вездесущие ящерицы, спешащие в укрытие при приближении Томаса.

Затем, еще до того, как он различил в пожухлой траве остатки каменных стен, Найт заметил вдалеке навес, сверкающий на солнце металл и яркую оранжевую ленту, ограждавшую место раскопок. Свернув с дороги, Томас направился напрямик через низкорослый кустарник. Вскоре он увидел высокого худощавого мужчину в шортах и широкополой шляпе, склонившегося к земле и внимательно изучавшего какую-то находку.

Он стоял спиной к Томасу, и тот смог приблизиться незамеченным, получив несколько секунд для подготовки вступительной фразы. Перешагнув через оранжевую ленту, Найт спустился в расчищенный в сухой земле прямоугольник, в котором виднелось основание стены, выложенное из камней.

— Прошу прощения, сэр, — начал он. — Вы говорите по-английски?

Мужчина вскочил на ноги, обернулся, сорвал с головы шляпу в едином непрерывном движении. Вот только это оказался не мужчина, а женщина, необычайно высокая и широкоплечая, но жилисто-стройная, с черными волосами, которые рассыпались по плечам растрепанными волнами. Ее зеленые глаза вспыхнули гневом.

— Что вы здесь делаете? Немедленно выйдите за ограждение!

— Извините, — растерянно пробормотал Томас, уставившись себе на ноги. — Хорошо.

Он сделал шаг назад.

«Она американка».

— Не сюда, идиот! — взревела женщина. — Туда, откуда вы пришли!

Она пристально посмотрела на него, щурясь от солнца, словно старалась хорошенько разглядеть. Найт будто ей кого-то напоминал.

— Я полагал… — снова заговорил Томас, беря себя в руки. — Извините, кто вы такая?

— Кто я такая? — отрезала женщина, широко раскрывая глаза от подобной дерзости. — Я Дебора Миллер, руковожу здесь раскопками и хочу, чтобы вы немедленно убрались отсюда!

Глава 34

— Да, я знала вашего брата, пусть и не очень хорошо, но огорчена известием о его смерти, — сказала она.

Ее гнев испарился практически так же быстро, как и пришел, рассеялся в то самое мгновение, когда Томас сказал ей, кто он такой.

— Он появился здесь примерно через неделю после находки и сперва был озадачен, — продолжала Миллер.

— Какой находки? — спросил Томас.

— Второй гробницы с ныряльщиком, — пояснила Дебора. — Я полагала, вы знаете.

Печально усмехнувшись, Томас покачал головой. Значит, брат все же не зря употребил множественное число: «гробницы». Так Найт и думал. Эд никогда не совершал подобных ошибок.

— Потом он приходил сюда где-то неделю и почти ничего не говорил, — продолжала Миллер. — Если честно, я была этому рада, поскольку ваш брат был священником. У меня не слишком большой опыт общения с ними. Так или иначе, при последней нашей встрече он был очень взволнован, постоянно черкал что-то в тетрадке и сиял, словно восьмилетний мальчик, выигравший целый ящик мороженого, после чего исчез.

Ее глаза стали печальными. Нет, не наполнились слезами, не возникло никакой мелодрамы, но они все-таки стали печальными, и Томас решил довериться ей.

— Значит, вот она, вторая гробница с ныряльщиком, — заметил он, обращаясь к себе самому. — Удивляюсь, что об этом не стало широко известно, по крайней мере здесь, если учесть, как тут гордятся оригиналом.

— Которому ничего не грозит, — заявила Миллер. — Эта гробница не удостоится такого же внимания, поскольку она относится к значительно более позднему времени, что для меня как нельзя кстати.

— Почему?

— В противном случае здесь все кишмя кишело бы археологами. Управление раскопками передали бы какому-нибудь местному университету, или вообще все прибрало бы к рукам итальянское правительство. Первая гробница относится приблизительно к пятому веку до нашей эры. Эта была создана в раннем Средневековье, на тысячу с лишним лет позже. Идемте, я вам покажу.