Джефф Вандермеер - Город святых и безумцев

• Название: Город святых и безумцев
• Автор: Джефф Вандермеер
• Издательство: АСТ; АСТ Москва; Транзиткнига
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-032655-6; 5-9713-0652-9; 5-9578-2614-6

…Книга, которую сравнивают — ни больше ни меньше — с «Горменгастом» Мервина Пика.

…Город вне времени и пространства Амбра, в котором переплелись черты, реалии и легенды Константинополя, Венеции, Лондона и Парижа.

Здесь юный священник, измотанный запретной любовью к таинственной незнакомке, становится невольной причиной чудовищной резни…

Здесь ехидный историк создает ИЗУМИТЕЛЬНЫЕ комментарии к весьма сомнительной летописи об основании Амбры…

Здесь безумный писатель отрицает реальность окружающего мира — но СЛИШКОМ охотно признается в совершении КРАЙНЕ СВОЕОБРАЗНОГО убийства…

Здесь мотивы Набокова и Эко, Лавкрафта и Мелвилла смешиваются в НЕМЫСЛИМЫЙ коктейль ФЭНТЕЗИ И ФАНТАСМАГОРИИ!

---

Опустив взгляд на процессию, Дарден увидел Кэдимона Сигнала и невольно рассмеялся. Кэдимон. Старый добрый Кэдимон. Неужели этому параду суждено превратиться в восхитительно безобразную татуировку Дворака? В путешествие из прошлого в настоящее? Потому что это действительно был Кэдимон, махавший толпе с занавешенной золотым и белым атласом платформы, а рядом с ним стоял Живой святой, дипломатично облаченный по такому случаю в белые одежды мессии.

— Ха! — воскликнул Дарден. — Ха!

Завершал парад человек, ведший на поводке крупного речного рака, и это зрелище рассмешило Дардена до слез. Огоньки вдоль бульвара стали гаснуть, сперва по одному, а после, когда толпа набросилась на них и принялась срывать гирлянды, во тьму погружались целые участки улицы разом. Следом были заброшены вертела, мясо на них почернело и обуглилось, но костры ревели и пылали тем ярче, словно стремясь отомстить за смерть младших собратьев. Теперь уже не разобрать, где артисты, а где толпа, так они были стиснуты, так смешались в веселье под зеленым светом луны.

На веранде младшие официанты поспешно убирали со столов, им помогали бармены, и Дарден услышал, как один пробормотал другому:

— В этом году жди беды. Большой беды. Нутром чую.

Официант принес Дардену счет и нетерпеливо притопывал, пока этот последний посетитель рылся по карманам в поисках необходимых монет, а когда они были наконец предъявлены, выхватил их у него из руки и улетел, взметнув полами куртки и блеснув лаком на ботинках.

Дарден, опустошенный, усталый и печальный, поднял взгляд на черное, подсвеченное зеленью небо. Его возлюбленная не пришла и уже не придет, быть может, не собиралась приходить, ведь у него есть только слово Дворака. Он не знал, что ему чувствовать теперь, потому что ему и в голову не приходило, что он может ее не встретить. Он огляделся по сторонам: перевернутые стулья, внезапное затишье. И что ему делать теперь? Подыскать какую-нибудь презренную работу, кое-как перебиться, пока не сумеет послать весточку в Морроу отцу — который может сжалиться, а может и не сжалиться над ним. Но как же спасание души? Как же искупление?

Черной дырой взлетела в небо ракета фейерверка и взорвалась зонтиком искр, от чего толпа завопила еще громче, чтобы перекрыть шум. Кто-то толкнул его сзади. По его левому плечу что-то потекло, затем последовало проклятие, и он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как с наполовину пролитым стаканом убегает один из официантов.

Спустился дым фейерверков, смешиваясь со все сгущающимся, наползающим с Моли туманом. Туман распространялся быстрее, чем даже мог вообразить себе Дарден, — испачканная дымом ночь становилась непроглядной и темной. И кто мог, нарушив уныние Дардена, выйти из этой дымки, как не Дворак, одетый сейчас во все зеленое, чтобы гнилой свет луны облек его невидимостью? Точно мартышка, склонив с любопытством голову набок, он бочком подобрался к Дардену, не спуская с его лица оценивающего взгляда. Что, подумалось Дардену, он стал вдруг ядовитым, как змея, или съедобным, как насекомое? Или, быть может, превратился в просто не стоящий внимания сучок? Именно так, оценивающе, разглядывал его сейчас Дворак. В Дардене затеплилась искра гнева, ведь в конце концов обо всем договаривался Дворак, а женщина не пришла.

— Ты, — поднял голос Дарден над общим ревом. — Ты. Что ты здесь делаешь? Ты опоздал… Я хочу сказать, она опоздала. Она не придет. Где она? — И почти крикнул: — Ты мне солгал, Дворак?

А карлик подошел совсем близко и, схватив мускулистыми руками Дардена под мышки, почти поднял его на ноги так внезапно, что Дарден упал бы, если бы не схватился за стол. И тут же обернулся, намереваясь одернуть карлика, но потерял дар речи, заглянув в его глаза — в темные глаза, настолько непроницаемые, настолько непостижимые, что само лицо превращали в глиняную маску. А потому только слабо промямлил:

— Ты обещал, что она будет здесь!

— Заткнись, — сказал Дворак, и жесткая, холодная угроза застала врасплох Дардена, колебавшегося между послушанием и гневом. Повисшую тишину Дворак заполнил словами: — Она здесь. Рядом. Сейчас ночь Праздника. Опасность повсюду. Быть может, приди она раньше… Но сейчас… Сейчас ты должен встретиться с ней в другом, безопасном месте.

Он положил на локоть Дардену липкую руку, но Дарден ее стряхнул.

— Не прикасайся ко мне. Где безопаснее, чем здесь?

— Говорю тебе, рядом. Толпа, Праздник. Вот-вот наступит ночь. Она тебя ждать не станет.

Внизу на улице вспыхнула первая драка. Дарден услышал за дымкой шлепки плоти о плоть, хруст ломающейся кости, стон жертвы. Люди бежали туда и сюда, в зеленой тьме метались тени.

— Пойдемте, сэр. Немедля. — Снова став вежливым, Дворак дернул Дардена за рукав и, притянув к себе, зашептал ему в ухо, точно эхо из другого места, из другого времени, и карта столица стала столь загадочна, что Дарден уже не смог ее прочесть. — Сэр, вы должны пойти со мной теперь же. Сейчас или никогда. Выбрав второе, вы никогда больше ее не увидите. Она встретится с вами только сейчас. Сейчас! Неужели вы так глупы, что упустите свой шанс?

Дарден помедлил, взвешивая вероятный риск. Куда может завести его карлик?

А карлик выругался.

— Тогда не ходите. Не ходите! И на свой страх и риск добирайтесь в ночь Праздника домой.

Он повернулся уходить, но Дарден поймал его за руку.

— Подожди, — сказал он, — я пойду. — И, сделав несколько шагов, к немалому своему облегчению, обнаружил, что не шатается.

— Ваша возлюбленная ждет, — сказал без улыбки Дворак. — Держитесь поближе ко мне, сэр. Лучше бы вам меня не потерять. Тогда вам придется нелегко.

— Но как далеко…

— Никаких вопросов. Никаких разговоров. За мной.

VI

Дворак вывел Дардена через заднюю дверь «Пьяного корабля» в проулок, где брусчатка была скользкой от блевотины, заваленной осколками пивных и винных бутылок, а охранял ее бродяга, бормочущий себе под нос старую песню про равноденствие. Переваливаясь на жирных лапах, крысы неспешно подбирались к полуобглоданным куриным ножкам и размокшим булочкам.

Крысы напомнили Дардену про Религиозный квартал, про Кэдимона и его предостережение: «В ночь Праздника священникам небезопасно ходить по улицам после наступления темноты». В голове у него прояснилось, и он остановился.

— Я передумал. Я и завтра смогу ее увидеть в «Хоэгботтон и Сыновья».

Лицо Дворака потемнело, словно вихрь поднялся со дна океана, и, развернувшись, он подошел к Дардену.

— У тебя нет выбора. — Вежливость снова слетела с него. — Следуй за мной.

— Нет.

— Тогда ты никогда больше ее не увидишь.

— Ты мне угрожаешь?

Карлик вздохнул, и его пальто зазвенело сотнями клинков.

— Ты пойдешь со мной.

— Это ты уже говорил.

— Значит, не пойдешь?

— Нет.

Дворак ударил Дардена в живот. Дардену показалось, что в него попало пушечное ядро и разом выбило из легких воздух.

Небо завертелось у него над головой. Он согнулся пополам. Ботинок Дворака пришелся ему в висок, и голову опалило болью. Дарден тяжело упал в скользкую грязь и битое стекло на брусчатке. Осколки порезали ему ладони, колени, когда он свернулся калачиком и застонал. И все равно он неуверенно попытался подняться на ноги. Под ребрами взорвалась новая боль. Вскрикнув, Дарден упал на бок и остался лежать без движения, неспособный даже дышать, только хватать ртом воздух. Липкие руки набросили ему на шею пеньковую удавку, затянули, рывком оторвали голову от земли.

Ткнув под подбородок Дардену длинный узкий клинок, Дворак потянул за веревку, заставляя свою жертву подняться на колени и посмотреть в его испещренное рытвинами лицо. Невзирая на боль, Дарден охнул, ведь всего мгновение назад это лицо было совершенно другим.

В лице Дворака бушевало море противоречивых эмоций, его губы кривились, отражая страх и зависть, радость, ненависть и печаль, будто, вобрав в себя карту мира, он вобрал в себя весь его опыт и это свело его с ума. В глазах Дворака Дарден увидел истинную отчужденность карлика от мира, а на его лице — блаженную улыбку безвозвратно проклятых, ибо его кожа и мышцы хранили память о чувствах, пусть даже разум за плотью о них позабыл.

— Во имя Господа, Дворак! — выдохнул Дарден.

Рот карлика открылся, щелкнул язык, потом раздался голос, отдаленный и слабый, как воспоминание:

— Вы пойдете со мной, сэр. Поднимайтесь.

Он свирепо дернул за веревку. Издав булькающий звук, Дарден просунул пальцы между веревкой и шеей.

— Поднимайся, я сказал.

Дарден лишь застонал и перекатился на бок.

— Не могу.

Острие ножа укололо его в загривок.

— Мямля! Вставай, или я убью тебя прямо здесь.