Сергей Поликанов - Разрыв. Записки атомного физика

• Название: Разрыв. Записки атомного физика
• Автор: Сергей Поликанов
• Издательство: «Посев»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1983

Сергей Михайлович Поликанов (1926-1994) — ученый-физик, специалист в области ядерной энергии. С 1949 г. работал в лаборатории, возглавляемой Курчатовым. С 1957 г. работал в Объединенном Институте Ядерных Исследований в Дубне. В 1975 г. начал сотрудничество с учеными, работающими в европейском Центре ядерных исследований в Женеве. Именно в этот период ученый пошел на открытый конфликт с советской властью и в 1978 г. эмигрировал. На Западе продолжал свою работу в области ядерной физики.

Книга построена на автобиографическом материале.

---

— Мой английский язык не ахти как хорош, но если надо, пусть ко мне обращается.

Наша туристская группа первый раз собралась в Москве в холле гостиницы «Метрополь». Кто-то представил нам человека, о котором говорил мне Мосенцев, и сказал, что мы обязаны выполнять все его указания и советоваться с ним по всем возникающим вопросам. От группы не отделяться. Все все поняли. Чекист подошел ко мне, когда все стали расходиться, и сказал, что обо мне знает от Мосенцева. За день до отъезда группу вызвали в ЦК партии. Инструктор ЦК, надутый чиновник, начал нудно объяснять «правила поведения советских граждан за рубежом». Если, например, пригласят в гости, то идти можно только вдвоем.

— А как же быть, если меня пригласят одну? — задала наивный вопрос молодая женщина, физик из Москвы.

Партийный чиновник и сам не знал, что делать в таком случае. Действительно, что должна сказать молодая симпатичная женщина, когда ее пригласят вечером посетить семью английского ученого? Цековец начал нести какую-то околесицу. Но на этом дело не кончилось.

— Если вам удастся посетить английскую фирму, постарайтесь все запомнить. Потом вы сравните с тем, что есть у нас.

— А мы не очень хорошо знаем, что у нас в разных местах делается. Например, в Новосибирске, — не унималась настырная девица.

Чиновник помрачнел.

— Может быть, вам не надо ехать в Англию? — пресек дальнейшие вопросы инструктор ЦК. После этого замечания девице-физику все стало ясно, вопросов она больше не задавала и вместе с остальными улетела в Лондон.

По приезде в Лондон нас повезли в гостиницу. Когда нам стали давать ключи, по двое размещая в номере, чекист взял ключ и пальцем указал на меня. Придя в номер, он тотчас же стал проверять, не лежит ли что-нибудь в ящиках стола, и обнаружил женское украшение. На мой взгляд, это была дешевенькая брошь, но чекист обеспокоился.

— Наверное, мне ее подложили, хотят поймать.

 Мне это показалось чушью, но я не стал спорить и отнес брошь дежурному в холле. На другой день мы уехали в Эксетер. Поселили нас в студенческом общежитии. Моим соседом оказался некто Абдуллаев из Баку. Если я не ошибаюсь, именно этот Абдуллаев Гасан Мамед Багир-оглы со временем стал президентом Азербайджанской Академии наук. Утром я, как и все остальные, пошел на первое заседание. Чекист сел рядом со мной. Я с трудом понимал доклады из чужой для меня области физики, а для моего соседа, наверняка, все было набором непонятных звуков. Неожиданно он проявил себя человеком довольно наблюдательным. Внимательно перелистывая книжечку с аннотациями докладов, он обнаружил в каком-то месте, что страницы перепутаны, а две даже отсутствуют. Его вывод был прост:

— Это для меня такую книжечку сделали, проверяют, буду ли я ее читать.

С моей все было в порядке. Что это? Случайность? Не знаю. По просьбе чекиста я отнес книжечку в секретариат и, объяснив, что мой коллега плохо говорит по-английски, попросил дать книжечку без дефектов.

На конференции не обсуждались проблемы прикладного характера, и я не знал, с кем поговорить по интересующему меня вопросу. Наконец, кто-то сказал, что мне надо бы встретиться с профессором Митчеллом.

— Давайте поговорим после ужина, — предложил Митчелл.

После ужина наша туристская группа обычно отправлялась гулять по Эксётеру. Странное зрелище. Мы шли по одному и тому же пути кучкой. Небольшое стадо. Никто не пробовал отделиться от группы и уйти один побродить по городу. Как дети из детского сада. Разве что не шли парами, взявшись за руки. На сей раз я сказал чекисту, что мне надо поговорить с Митчеллом, и я не пойду гулять. Из ресторана Митчелл вышел не один. Он представил мне своих знакомых. Пара из Индии, физик из Южно-Африканского Союза.

— Может быть, вы присоединитесь к нам? Мы собираемся поехать в одну деревню, миль за тридцать. Там делают хороший яблочный сидр.

Уехав, я нарушу инструкцию. Потом хлопот не оберешься. Надо сделать так, чтобы ко мне нельзя было придраться.

— Мои друзья будут беспокоиться, что я исчез. Может быть, мы догоним их, и я предупрежу, что уехал с вами?

Я знаю путь группы, и через пять минут две автомашины стоят у тротуара. Я объяснил чекисту, что мне просто необходимо ехать.

— Езжайте, но возьмите с собой кого-нибудь еще.

— Профессор Абдуллаев хотел бы к нам присоединиться. Можно?

— Конечно, — ответил Митчелл.

Будущий президент Азербайджанской Академии наук соображал медленно, и до него не все сразу дошло. Я чуть ли не силой втолкнул его в одну из автомашин, а сам сел в другую. Мы проехали с километр, как вдруг передняя автомашина остановилась, и Абдуллаев вылез из нее. Выскочив тоже, я спросил, в чем дело.

— Я не могу ехать без разрешения Вула. Академик Вул — официальный глава делегации, и я должен иметь его разрешение на поездку.

— Но это абсурд, — пытался я убедить Абдуллаева, — все должны сидеть и ждать, когда вы вернетесь, получив разрешение Вула. Смешно и неловко получается. Поехали. Ничего не будет. Не бойтесь.

— Нет, я не могу ехать без разрешения Вула.

 Абдуллаев ушел. Иностранцы с любопытством смотрели на нас. Я снова сел в автомашину.

— Ваши друзья нас боятся? — спросил Митчелл.

— Нет, — постарался я выпутаться из дурацкого положения. — Он себя плохо чувствует.

Частично, это было правдой. Абдуллаеву было плохо, как случается при обычном животном страхе. На сей раз из опасения нарушить инструкцию. В Эксетер мы вернулись часа в два ночи. Абдуллаева в комнате не было. Я решил заглянуть в соседнюю комнату. Там на стульях и кроватях сидела вся туристская группа. Они ждали, когда я вернусь домой. Кто-то из сидевших обрушился на меня с упреками. Они, оказывается, обо мне беспокоились. Как я мог уехать один?

— Твое счастье, что ты меня предупредил, — сказал мне на другой день чекист, — были бы у тебя в Москве крупные неприятности.

Я рассказал Митчеллу о своем желании попасть в Манчестер, и по возвращении в Лондон в отеле меня ждало приглашение приехать туда. Но передо мной вновь стоял вопрос, как это сделать, не влипнув в неприятную историю. Снова я говорил с чекистом, объясняя ему необходимость поездки. Он не возражал, но и боялся дать согласие.

— Пошли к руководителю делегации, академику Вулу.

Старый партиец, Вул отыскал мудрое решение. Пусть со мной поедет член советской делегации, сотрудник отдела науки ЦК партии. Поездка на научный симпозиум была для партийного чиновника поводом прокатиться на Запад, и он согласился поехать со мной. В посольстве мнения разделились. Одни считали, что после недавней истории с советским шпионом в адмиралтействе лучше от поездки воздержаться. Другие только рукой махнули:

— Пусть едут. Чего им-то опасаться?

Мы ехали на поезде. За окнами мелькали аккуратные домики, склоны холмов с пасущимися овцами.

— Да, — глубокомысленно заметил партийный чиновник, — здесь коммунизм можно быстро построить.

— Да, — про себя подумал я, — лучше этого не делать. Овец жалко.

В Манчестере нас ждали на перроне вокзала. Мы сразу же поехали в лабораторию. Там мне показали ускоритель, и я смог поговорить с англичанами об их планах на будущее. У меня сложилось впечатление, что они не будут соревноваться ни с американцами, ни с русскими по части открытия новых химических элементов. По возвращении в Лондон произошел странный случай. Я встретил своего попутчика, партийного чиновника, вместе с начальником международного отдела Академии наук, будущим генералом КГБ. Партийный босс обратился ко мне со словами, которых я никак от него не мог ожидать:

— От поездки в Манчестер осталась пара фунтов стерлингов. У вас, туристов, с деньгами, наверное, туго. Возьмите их.

Я не стал отказываться, но стоило моему доброжелателю уйти, как начальник международного отдела строго обратился ко мне:

— Эти деньги принадлежат Академии наук. Пожалуйста, верните их мне.

Я не стал спорить с начальством.

Через несколько месяцев мне неожиданно пришлось еще раз поехать в Англию. На сей раз в составе официальной делегации Комитета по Атомной Энергии. Поездка обещала быть интересной. Знакомство с западным миром было поверхностным, и тянуло еще раз взглянуть на него. К тому же открывалась возможность купить что-нибудь для жены и дочери из вещей, совершенно недоступных простому советскому человеку.

Кроме меня, из Дубны должен был ехать физик-теоретик, ученик академика Боголюбова. Главой делегации назначили украинского академика Пасечника. Ходили слухи, что Пасечник связан с КГБ. Кто-то еще рассказывал, что будто после войны он был чуть ли не комендантом Вены в течение короткого времени, но в это я не верю. Всего нас было человек восемь, физики и инженеры, специалисты по ускорителям заряженных частиц. Перед отъездом нас собрали в Комитете по Атомной Энергии, и один из его руководителей произнес напутственное слово. После этого нам. представили невысокого плотного мужчину с курчавыми волосами и довольно тупой физиономией.