Сохейр Хашогги - Мираж

• Название: Мираж
• Автор: Сохейр Хашогги
• Издательство: ACT-ЛТД
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000579-7

Кто бы мог предположить, что популярная американская писательница-психолог — вовсе не та, за кого себя выдает? Что в действительности она — принцесса Амира, рожденная в далекой стране Востока, с детства заточенная в золотую клетку, но не пожелавшая быть игрушкой в руках знатного негодяя-мужа и совершившая отчаянно храбрый побег? Вот уже много лет, как Амире приходится опасаться за свою жизнь — ведь наемные убийцы, посланные ее супругом, буквально следуют за нею по пятам, и смертельный удар может быть нанесен в любую минуту.

---

И вдруг образ возник сам собой — Филипп! Внезапно нахлынувшая тоска по этому человеку причинила ей почти физическую боль. «Мы никогда не потеряем друг друга». Он твердо ей это обещал. Может быть, какая-то часть его души все еще бродит по свету и знает, как одинока несчастная Амира?

«Прекрати», — велела себе Дженна. Самым тяжелым при лечении нервных срывов, с чем ей по профессии приходилось иметь дело, была жалость к себе.

Стараясь заглушить свои невеселые мысли, Дженна включила телевизор и принялась переключать каналы. Вдруг на экране мелькнуло женское лицо, напомнившее ей…

— Сегодня во Франции произошла трагедия, — произнес вдруг ведущий. — В автомобильной катастрофе погибла Женевьева Бадир, жена международного финансового магната Малика Бадира. Как сообщил представитель французской полиции, «мерседес» Женевьевы Бадир столкнулся с продуктовым фургоном недалеко от городка Сен-Тропез, где у Бадиров была вилла.

Дженна лихорадочно усилила звук.

— Мадам Бадир, — продолжал ведущий, — бывшая певица, друзья которой вспоминают о ней, как о простой, добросердечной женщине, направлялась на машине в свой излюбленный ресторан. Источники, близкие к семье, сообщают, что обычно в таких случаях машину вел Малик Бадир, но на этот раз он был вынужден отлучиться из дома по срочным делам.

Имя Бадира связано с крупными сделками французских военных и политических кругов на самом высоком уровне. Но власти уверены, что смерть мадам Бадир не имеет отношения к стороне этого бизнеса. Шофер грузовика, который тоже погиб, был, как утверждают эксперты, сильно пьян. Женевьеве Бадир было тридцать шесть лет».

Изображение Женевьевы на экране потускнело, сменившись рекламой. Дженна тупо уставилась в телевизор. Внезапно она поняла, что кричит.

— Нет! Нет! Нет!

Слез не было — Дженна была слишком сильно потрясена. Бедная Женевьева! Они встретились только один раз, только однажды была у Амиры возможность испытать родственные чувства к своей золовке, и вот… Больше они никогда не встретятся.

Дженна продолжала переключать каналы, надеясь узнать более подробно о катастрофе. Но нового так и не услышала. Тогда она стала вспоминать услышанное. Особенно потрясло ее то, что будь за рулем Малик, он мог погибнуть, будучи уверенным в том, что его сестра умерла.

Такая мысль переполнила Дженну сознанием своей вины.

Выключив телевизор, Дженна порылась в письменном столе и извлекла из ящика лист почтовой бумаги.

«Дорогой и любимый брат!

Как болит за тебя мое сердце. Я могу лишь попытаться сообразить то, что ты сейчас переживаешь. Как бы я хотела поцеловать и успокоить тебя. Но я не в состоянии этого сделать.

Хочу попросить у тебя прощения за ту боль, которую мне прошлось причинить тебе. Мне было очень нелегко сделать выбор, и я смею лишь надеяться, что ты поймешь: этот выбор был необходим.

Моя жизнь была трудной и одинокой, но сейчас у меня, хвала Аллаху, все хорошо, у Карима тоже. Я сделала неплохую карьеру на любимом мною поприще. Это и мой сын поддерживают во мне силы жить. Пусть же и тебе послужит утешением любовь дочери и сознание того, что сестра постоянно думает о тебе и всем сердцем жаждет встречи».

Это письмо она отправит завтра, когда к ней вернется способность ясно мыслить. Но утром вновь подступили сомнения и страхи. Если она бросит письмо в ящик в Бостоне, то почтовая марка выдаст ее с головой. Лучше поехать в какой-нибудь городок или даже в соседний штат — Род Айленд или Коннектикут. Еще лучше — опустить письмо в Нью-Йорке. Дженна бросила конверт в сумку. Она отправит свое письмо, обязательно пошлет его, но не сейчас.

Каролина

Дженна, погруженная в мысли о смерти Женевьевы и о горе, постигшем Малика и Лайлу, ни за что не вспомнила бы о приглашении на завтрак к Чендлерам, не напомни о нем Каролина своим звонком. Дженна не нашла подходящего повода, чтобы уклониться от приглашения, так что выбора не было — пришлось собираться в гости.

Вечеринка оказалась приятной и расслабляющей, она не обещала никакого приключения, на которое надеялась Дженна, но в душе немного побаивалась. Все гости были однокашниками по колледжу, имели общих знакомых и вспоминали одни и те же забавные истории и случаи из жизни. Единственным исключением был одинокий мужчина — юрист, член местной коллегии адвокатов, который основательно нагрузился «Кровавой Мэри» и пустился в сентиментальные воспоминания о своей первой жене. Видимо, сегодня он решил отметить первую годовщину развода. Было явно, как день, что этого человека радушная хозяйка пригласила специально для Дженны.

Позже Каролина позвонила, чтобы извиниться, заодно отпустив на счет адвоката несколько язвительных колкостей. Дженна от души посмеялась. С этого завязалась настоящая дружба двух женщин.

Дружба эта была не совсем обычной. Каролина взяла на себя роль ментора, посвящая Дженну в тонкости американских вообще и бостонских в частности обычаев — в одежде, макияже и обустройстве жилья. Она же подтолкнула Дженну к занятиям теннисом. Но здесь ремальская принцесса потерпела полное фиаско: тренер, преподав ей несколько уроков, однажды хмуро посоветовал ей заняться каким-нибудь другим видом спорта.

— Дженна, — сказала он серьезно, — вы просто не понимаете, что этой ракеткой надо бить по мячу.

Но если в их отношениях в социальном плане верховодила Каролина, то в эмоциональной сфере пальму первенства захватила Дженна. Было совершенно явно, что Каролине, как воздух, нужна была задушевная подруга, желательно не из круга ее давних знакомых. Однако завоевать доверие Каролины оказалось делом не простым: Дженна продвигалась к цели очень медленно, шаг за шагом. Дело было в муже Каролины.

Камерон Чендлер казался Дженне полнейшей загадкой. Его отношение к ней было поначалу сердечным, потом стало снисходительным, а под конец просто враждебным. Дженна подозревала, что Камерон почувствовал угрозу, исходящую от тесной дружбы Каролины с посторонней женщиной. Так ведут себя, увы, многие мужчины. Наконец Дженна прямо сказала о своих подозрениях Каролине.

— Дженна, я тебя умоляю. Точно так же он реагирует на моих родных. Муж очень неловко чувствует себя в их окружении и ищет повода, чтобы их не видеть. Боже, это такая ерунда. Но, с другой стороны, в этом-то и загвоздка.

— Но почему он чувствует себя неловко?

— Ты и вправду хочешь это знать? Не знаю, поймешь ли ты причину его поведения. Дело в том, что его предки в двух поколениях были богаче моих, но мои живут в Бостоне на два столетия дольше.

Версия о том, что причиной семейного конфликта было столкновение богатства Камерона и древности рода Каролины, не выдерживала никакой критики. Это был лишь симптом более глубоких разногласий. К тому же разница в происхождении никак не могла служить причиной враждебного отношения Камерона к Дженне.

Прошло несколько месяцев, отношения двух женщин становились все более доверительными, и Дженне стало ясно, что во взаимоотношениях Чендлеров не все ладно. Об этом свидетельствовали недомолвки в разговоре и интонации, говорившие об отсутствии взаимного уважения между супругами и об отчаянном стремлении каждого главенствовать в семье. Не было смысла задавать прямые вопросы. Каролина умела, когда хотела, надевать на себя маску истинной аристократической отчужденности и неприступности. Все предложения Дженны обратиться к специалистам наталкивались на ее неизменный решительный отказ.

— Дженна, ты же понимаешь, что здесь, в нашей большой деревне, это чистое безумие. Если у нас кто-нибудь начинает сходить с ума, то к врачу он обращается в Нью-Йорке или в Принстауне, где его никто не знает.

С другой стороны, Каролина могла, унизив Камерона в разговоре, тут же начать пылко защищать его. Излюбленной ее темой была работа мужа.

— Ты знаешь, когда Камерон начал работать в банке — это случилось сравнительно недавно, — это занятие в Бостоне считалось вполне пристойным и незазорным для джентльмена; не знаю, как к этому относятся в других местах. Но потом, совершенно неожиданно, на нашу голову свалились эти яйцеголовые яппи, молодые кровососы, из-за которых приходится работать по двадцать часов в неделю. Эти трудоголики сами не спят круглые сутки и то и дело пускаются в такие аферы, за которые еще всего несколько лет назад неминуемо бы оказались в тюрьме. Камерону с этим смириться очень тяжело. Счастье, что его отец — член правления банка. Конечно, он не вечен, а что будет потом?

Однажды погожим весенним днем произошло событие, показавшее Дженне, как много общего у них с Каролиной. Было это на футбольном матче. Джош, отличавшийся великолепным броском, стоял на воротах. Карим играл в нападении и удивлял даже Дженну, проявляя чудеса проворства, напористости и скорости. Защитники, выше его ростом, стояли насмерть, защищая ворота противника. Карим проскальзывал между ними, как мангуст. Тренер говорил, что единственный недостаток Карима — неумение и нежелание играть на команду; он страшно не любил отдавать мяч даже своим товарищам.