Франк Геллер - Тысяча вторая ночь

• Название: Тысяча вторая ночь
• Автор: Франк Геллер
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Проза
• Год: 1991
• ISBN: 0868-8680

---

— Слушай, неверная свинья! Я не знаю, кто ты. Мне кажется, я догадываюсь, с каким намерением ты вторично прокрался в мой дом. Но говори же! Когда окончишь свои объяснения, ты умрешь.

Башир, ожидая ответа от толстого англичанина, ошибался. Англичанин молчал, и, казалось, вот-вот он уснет на диване.

Башир долго смотрел на него и резко переменил тон.

— Похоже, что мне придется долго ждать твоего рассказа, — сказал он.Чтоб скоротать время, послушаем пока других. Пусть Амина рассказывает дальше.

Услышав имя свое в устах Башира, Амина вздрогнула, как тронутая ветром виноградная лоза.

— Ты — владыка над жизнью моей и смертью, — сказала она. — Вспомни, что вчера ты пренебрег моим рассказом!

— Это правда, — дружелюбно сказал Башир. — Но это не мешает мне желать продолжения. Интерес к рассказу не всегда определяется его качеством. Наибольший интерес не всегда относится к лучшему рассказу. Чем хуже будет твой рассказ, уже вчера предвосхищенный мною, тем мучительнее будет казнь, давно тебе обещанная. Начинай с того места, где вчера остановилась.

Внезапно мне открылась вся глубина жестокости Башира. Я вспомнил, что рассказывали молодые журналисты о свирепости людей, которым поручено критиковать в газетах сборники стихов и другие книги. Разве Башир не хуже любого из этих извергов? «Конечно, хуже», — подумал я и, вопреки всему, втайне обрадовался, что рассказывает Амина, а не я.

Амина поникла головой и начала. Вот ее рассказ, возобновленный с того места, где она остановилась, — там, где нищий Гассан говорит халифу Харуну аль-Рашиду.

Продолжение истории безногого нищего

Итак, я вырвал из рук дервиша коврик, сказал безногий нищий Гассан, и, убегая с ним, о владыка правоверных, мысленно перебирал желания, обдумывал, какое требование мне предъявить к могучему джинну. Вскоре я обдумал свое желание. У кандахарского султана была дочь Зобейда, и помыслы мои уже давно кружили вокруг нее, как моль вокруг свечки. Принцесса Зобейда была прекрасна, как двухнедельная луна; щеки ее отливали румянцем тюльпанов, глаза искрились бриллиантовым блеском, зад у нее был тяжелый, как мешок с песком, и в пупке уместилась бы унция масла. Все это воспели поэты, опьяненные ее красотой, мне же нетрудно было им поверить, так как однажды я видел Зобейду по дороге в купальню. Но я решил не требовать у джинна самой Зобейды. Я хотел, чтоб она добровольно вышла за меня замуж, и для успеха, казалось мне, нет лучшего средства, как стать прославленным воином.

С детства лелеял я в сердце воинственные подвиги. Когда при помощи джинна я стану лучшим из воинов, султан, конечно, не откажет мне в руке Зобейды. Он сделает меня затем и наследником, и счастливейшим из смертных.

Все это передумал я, удирая от дервиша, который кричал мне вслед: «Глупец Гассан! Говорю тебе, что коврик достается не силой, а коварством!» Я оставил слова его без внимания. Мне послышалось в них простое озлобление. У городских ворот я встретил братьев Али и Акбара, вышедших из дому на поиски дервиша. Увидев коврик в моих руках, братья весьма огорчились. Сперва они потребовали, чтоб я уступил им коврик, а затем предложили владеть им сообща и поочередно высказывать ему свои желания. На предложение их я ответил презрительным смехом. Напрасно они убеждали меня, что у них такие же права на коврик, как и у меня; напрасно увещевали они меня излюбленными словами матери: «Гассан, Али и Акбар, если не будете жить согласно, все пойдет у вас вкривь и вкось!» Самомнение меня ослепило. Когда они схватили меня, я вырвался силой и убежал с ковриком на пустынное место у городской стены. Там разостлал я его на земле, преклонил на нем колени и вызвал джинна именем Аллаха. В воздухе сейчас же послышалось жужжание, и джинн свирепого вида закружил вокруг меня, как коршун-стервятник вокруг умирающего в пустыне путника. Но, крепко приросший к ковру, именем Аллаха я заклял джинна и обезвредил его. В недрах души моей я содрогался, ибо лицо джинна было свирепей и безобразней, чем все, что можно себе представить. Джинн опустился на землю рядом со мной и сказал страшным голосом: «Ты владелец ковра, к которому я приставлен слугой. Скажи мне, чего ты желаешь?»

Я собрал остатки мужества и произнес: «Я хочу стать знаменитейшим воином в мире». Джинн ответил: «Смертный, этого я не могу. Но могу, если хочешь, снабдить тебя заколдованным мечом». — «Хорошо, — сказал я, — дай мне меч, который бы двигался по волшебству и рубил направо и налево, превращая всех в крошево. С ним, конечно, я стану первым воином и добьюсь принцессы Зобейды». Джинн исчез, но вскоре вернулся. Раньше он был страшен, теперь был ужасен. В руках он держал меч, положил его предо мной и сказал: «Смертный, вот меч, какого ты желал. Все, чего ты пожелаешь, будет исполнено по заповеди Аллаха (да святится имя его!)».

С этими словами джинн исчез. Я поднял меч, и сейчас же — о солнце правоверных! — сказал Гассан, безногий нищий, — желание мое исполнилось, но не так, как я его задумал. Меч, данный мне джинном, двигался, как я хотел, по волшебству, но так как вблизи не было ни одного живого существа, то он обратился на меня и отрубил мне ноги. Безногий, истекающий кровью, я понял, что желание мое исполнено коварным джинном, и проклял свою глупость. Пока с отрубленными ногами я валялся на земле, вновь показался злорадный джинн, подхватил ковер и сказал: «О Гассан, желавший стать знаменитейшим воином в мире, силой хотел ты взять этот коврик, но взять его можно не силой, а коварством. Теперь, когда желание твое исполнено, я отнесу ковер его законному владельцу. Прощай, смертный! Я исполняю все, чего от меня потребуют!»

С этими словами джинн исчез, а что до меня, о солнце правоверных, я истек бы кровью, если б проезжие люди не подобрали меня и не доставили в материнский дом. Далекие от того, чтоб пожалеть меня и образумиться моим примером, братья Али и Акбар решили, что со мной случилось по заслугам. Брат Али, сообразив, что джинн вернул коврик дервишу, решил опередить брата Акбара и побежал за ковриком. Но пусть он сам, о солнце правоверных, расскажет тебе свое приключение. Так заключил свою повесть безногий нищий.

Халиф дал ему цехин, а безрукому нищему Али велел продолжать с того места, где остановился брат. Али повиновался и рассказал следующее:

Повесть безрукого нищего

О приключениях моих, о повелитель правоверных, начал безрукий нищий Али, я могу рассказать очень коротко. Я хотел овладеть ковром не силой, как брат Гассан, и не с целью стать великим воином — нет, я хотел приобресть его честной покупкой. Закрепив его за собой, я не желал ничего иного, как стать преуспевающим купцом и нажить много денег.

И я был наслышан о принцессе Зобейде, вздыхал о коже, нежной, как лепестки тюльпана, слыхал о бриллиантовом блеске глаз, о впадине пупка, столь глубокой, что в ней поместилась бы целая унция масла, и о сидении ее, тяжелом, как мешок с песком. Если будет у меня равноценное всему этому количество золота, кандахарский султан конечно не откажет мне в руке дочери. С грудой золота и с принцессой Зобейдой я буду счастливейшим смертным.

Так рассуждал я сам с собой. У городских ворот я застал дервиша на том же месте, где нашел его брат, а на земле перед ним был разостлан чудесный коврик. Увидев коврик, я воспылал желанием обладать им и сказал дервишу: «О дервиш, я Али, брат Гассана, сын благочестивой мастерицы ковров, хочу приобрести ковер, подаренный тебе нашей матерью, ковер, о котором я слышал много чудесного. Но не насилием хочу я добыть ковер, как мой незадачливый брат; я знаю, что слава и счастье не даются в руки насильно. Я хочу купить ковер добросовестно и честно — по Корану. Ты знаешь, я не богат, но погляди: вот все, что я наскреб, — три цехина. Предлагаю их тебе за коврик, который, конечно, и того не стоит. Скажи мне, о дервиш, что ты согласен; я дам тебе деньги, и ковер будет мой!» Дервиш возвысил голос и сказал: «О неразумный Али! На попытку твою я отвечу рассказом. Слушай и вникай».

Вторая повесть дервиша

В славной и могущественной Испагани жил богатый купец с громадным состоянием; человек богобоязненный, десятую долю своих прибылей он отдавал дервишам (за что вознаградит его в день Суда Всевышний). Этот купец вдруг пламенно пожелал взять в жены молодую горожанку. Она была дочерью человека с громадным умом, но со скромным достатком. Когда купец посватался к его дочери и предложил за нее щедрый выкуп, мудрый Юсуф сказал: «О Яхья, — так звали купца, — послушайся моего совета и возьми себе жену из равных тебе по достатку». Яхья возразил: «Зачем громоздить богатство на богатство? Мне нужна любовь твоей дочери». Мудрый отец сказал: «Богатством можно добыть богатство, но не любовь. Украсть, а не купить можно сердце женщины. Послушай моего совета, не противься порядку вещей и откажись от моей дочери».

Но купец пренебрег этими словами. Он настоял на своем и ввел к себе в дом молодую женщину за большой выкуп, причем она сама получила его на руки, так как отец отказался его принять. Для жилья он поставил ей беседку, трижды обнесенную мраморной стеной. В каждой стене были ворота с тяжелыми затворами: наружный замок был медный, следующий серебряный, а внутренний из золота. К каждому замку был ключ из того же металла. Когда беседка была достроена, купец Яхья сказал: «За сто тысяч цехинов я купил сердце жены, а тройная стена мне порукой в том, что она меня не обманет. Я счастливейший из смертных!»