Нэнси Холдер - Антология «Дракула»

• Название: Антология «Дракула»
• Автор: Нэнси Холдер
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Городское фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-01560-9

Наступило новое тысячелетие, и королю вампиров приходится приспосабливаться к новым социальным и технологическим реалиям. Какие-то новшества представляют серьезную опасность для графа, а какие-то — расцвечивают его не-жизнь новыми красками. А вдруг достижения современной медицины способны избавить Дракулу от неудобств, проистекающих из ночного образа жизни и потребности пить кровь окружающих? А что, если открывающиеся возможности приведут его на вершины власти? А может, мифология, литература и кинематограф дадут величайшему вампиру возможность воплотиться в новом, неожиданном облике? Более тридцати рассказов, принадлежащих перу истинных мастеров жанра, предлагают самые разнообразные версии существования графа Дракулы в наше время. А предваряет это пиршество фантазии ранее не публиковавшаяся пьеса самого Брэма Стокера. Итак, встречайте — граф Дракула вступает в двадцать первый век!

---

Время от времени до него долетали обрывки приглушенной беседы на английском и греческом языках, которые тонули в тихом рокотании моря. В сгустившихся сумерках приближающейся ночи смутно вырисовывались очертания двух близко сидящих людей, и молчаливый наблюдатель отчетливо видел лишь кончик зажженной Каролидесом сигары, сильный аромат которой перекрывал даже душное благоухание тропических растений.

Над заливом между морем и небом повис багряный сумрак. Перед тем как умолкнуть на ночь, какая-то птица выводила трели и подавала сигнал отбоя на свой манер. Вскоре пара греков ушла, и ночь, лишенная их присутствия, показалась холодной и промозглой. Сурово серебрилось повернутое дымкой море, вдалеке тускло светились огоньки следуюших таинственными маршрутами кораблей. Томпсон содрогнулся, но тому виной был не внезапно налетевший ветерок. Англичанин приступил к своему одинокому ужину.

2

На следующее утро Томпсон завтракал поздно, вышел из-за стола уже после десяти часов и не встретил так заинтересовавших его постояльцев. После еды он сел на гостиничный автобус и поехал в город. Побывал на почте, где его дожидались несколько писем. Впрочем, важных среди них не оказалось. Зашел в «Томас Кук»[8]. Выпил аперитив на террасе кафе. Сидя в тенистом уголке с видом на море, Томпсон не уставал дивиться проходящему мимо него параду карикатурных людей, которые бесцельно бродили взад и вперед по Гран-Корниш.

Позже он пойдет на пляж и поплавает, но сейчас ему по душе скоротать часок-другой подобным образом. Время до ланча он провел в прохладе двух элегантных книжных магазинов, а затем по пыльной дороге с роскошными виллами по обе стороны вернулся в отель. Темноволосый официант, который обычно подавал Томпсону ланч, принес на нижнюю террасу «Чинзано» со льдом и лимоном, а потом англичанин отправился в номер освежиться.

Не замечая оживленного гвалта, он поел за своим обычным столиком и через некоторое время после еды пешком прогулялся до города и моря, где переоделся в плавки и не спеша поплыл к привязанному плоту в полумиле от берега. Морская прохлада и соленый воздух освежили уставшее тело, и Томпсон, распростершись, пролежал на плоту около двух или трех часов. Никто к нему не присоединился, потому что большинство купальщиков, в основном дети, плескались на мелководье у берега.

Несколько раз мимо плота проплывали моторные лодки и яхты, а прямо перед тем, как Томпсон собрался плыть обратно, загоравшая на корме роскошного судна блондинка включила приемник, и над водой разнесся ностальгический голос Чарльза Тренета, исполняющего песню La mer[9], под которую так приятно было возвращаться на берег.

Утомившись за день, он сел в автобус, а добравшись до «Магнолии», снова поднялся на верхнюю террасу, чтобы спокойно посидеть часок перед ужином. Но за соседним столиком так шумели английские туристы, что он спустился вниз раньше, чем планировал. Томпсон как раз шел к залу ресторана, когда с некоторым удивлением обнаружил, что к нему обращается высокий и внушительный Каролидес:

— Мистер Томпсон, не так ли?

Грек, как всегда одетый в безупречный белоснежный легкий костюм, чуть помедлил, заметив недоумение на лице собеседника.

— О, признаюсь: я нашел вас в книге постояльцев. Прошлым вечером вы ужинали в углу и показались нам таким одиноким, что я подумал, быть может, сегодня вы присоединитесь к нам и мы отужинаем вместе.

— Очень мило с вашей стороны, — пробормотал Томпсон. — Если вы уверены, что я не помешаю…

Грек неожиданно задушевным жестом положил руку ему на плечо и заверил:

— Вовсе нет! Мы бы очень хотели, чтобы вы к нам присоединились. Боюсь, Равенна скоро заскучает здесь. В отеле так мало постояльцев подходящего возраста. — Он забавным жестом показал на расположившихся за столиками пожилых туристов.

Томпсон, заметив веселые искорки в глазах грека, нерешительно рассмеялся:

— Ну конечно. Я очень рад. Если вы уверены…

— Несомненно, мистер Томпсон. Пойдемте.

Грек легко лавировал меж столиков, Томпсон едва за ним поспевал. Когда они добрались туда, где сидела девушка, англичанин понял, что она еще красивее, чем он думал: совершенный овал лица; глаза — самые удивительные из всех, какие ему довелось повидать: глубокие, изумрудно-зеленые, словно прозрачная лагуна, такая дивная, что Томпсон даже смущался в нее заглянуть. При этом он отметил покрывавшую идеально-гладкую кожу бледность, несмотря на то что девушке вряд ли было больше двадцати шести или двадцати восьми лет.

— Это Равенна.

Девушка приветствовала англичанина легким кивком головы. Ее черные волосы были короткими, стрижка выглядела безукоризненно, а золотые серьги в форме ракушек оттеняли ее красоту так, как ни у одной другой женщины. Стол стоял отдельно от всех остальных и был окружен цветами. Метрдотель и сомелье застыли, готовые услужить, а последний поторопился отодвинуть для грека стул. Каролидес прервал размышления Томпсона и указал ему на свободное кресло рядом, которое тут же отодвинули для гостя. Не успел англичанин устроиться, как на белоснежной скатерти перед ним оказалась тарелка и приборы.

Только он уселся, как Каролидес объявил:

— Само собой, вы наш гость. — И мановением руки отклонил протесты Томпсона: — Не берите в голову. Мы очень рады, что вы к нам присоединились.

Он говорил на отличном английском, и Томпсон предположил, что грек знает несколько языков, которые ему помогают в международных коммерческих кругах.

— Дорогая, мистер Томпсон — выдающийся ученый. Он попал в автомобильную катастрофу и сейчас восстанавливается. Мы должны помочь ему развлечься и спасти от скуки, свойственной всем, кто уединенно проживает в отеле Ривьеры. Не так ли, мистер Томпсон?

Каролидес улыбнулся. Выражение лица грека и красота его дочери мгновенно стерли мимолетное раздражение, уколовшее Томпсона оттого, что его представили таким образом. Интересно, как греку удалось раздобыть эту информацию? Замешательство окончательно испарилось, когда девушка вновь наклонила голову и мелодичным голосом тихо сказала:

— Огорчительно слышать о вашей травме. Надеюсь, скоро вам станет лучше.

Томпсон пробормотал банальные выражения благодарности и с облегчением увидел, что Каролидес углубился в изучение меню, а вокруг стола вдруг закружились официанты. Пока они записывали заказ и разливали вино, гостю снова выпала возможность рассмотреть пару. Первое сильное впечатление от девушки не уменьшилось, а, наоборот, укрепилось. Как и следовало ожидать, подавали еду и вино высочайшего уровня, и, быть может, отчасти под влиянием последнего Томпсон заметил, что расслабился и полностью попал под обаяние пары. Каролидес умно и интересно рассуждал обо всем на свете и в первую очередь о своих деловых интересах, простиравшихся на весь мир, особенно о своей греческой судоходной компании.

Затем он пустился в рассуждения о литературе и искусстве в целом, и туг Томпсон понял, почему имя Каролидес показалось ему знакомым: он жертвовал средства больницам в Греции, Великобритании и Америке, а также перечислял сногсшибательные суммы фондам искусств и великому множеству благотворительных учреждений.

Равенна была начитанна и подкованна как в классике, так и в современной литературе. Широкий круг ее интересов охватывал музыку, живопись и балет. Время шло. Томпсон перестал скрытничать и начал понемногу раскрывать душу. Он все свое время отдавал науке, флиртовать и развлекаться ему было недосуг, и когда он смог на равных общаться с Каролидесом на тему литературы, то воодушевился. Казалось, что и грек оценил образованность и вкусы гостя.

К концу трапезы Томпсону уже казалось, что он знаком с этой парой всю жизнь. Блестящая беседа расшевелила его — человека по природе замкнутого. Новые знакомые, в особенности Каролидес, приоткрыли ему дверь в другой мир, где не считают деньги. Погоня за капиталами не была дня него грубой самоцелью, средства расходовались на особые нужды. Грек был тактичным и смиренно мудрым и не упоминал о том, что с помощью своего богатства многое делает для облегчения страданий и бедности на земле, — это Томпсон узнал из финансовых страниц национальных газет.

Как и следовало ожидать, сама девушка и ее интересы в искусстве и культуре также произвели на него неизгладимое впечатление. Интересно, почему обладающая такими доходами пара игнорировала большие международные отели, разбросанные вдоль побережья? Томпсон предположил, что причина крылась в естественной скромности и рассудительности греков. Ведь очевидно, что в любом большом отеле их узнают, там они в числе съехавшейся со всего мира публики, скорее всего, столкнутся с друзьями. А здоровье у девушки слабое. Затем англичанин выбросил эти мысли из головы — в конце концов, не его это дело.