Гарольд Гринвальд - Знаменитые случаи из практики психоанализа

• Название: Знаменитые случаи из практики психоанализа
• Автор: Гарольд Гринвальд
• Жанр: Психология

---

Но в тот момент когда, как в случае с интровертом, объект привлекает субъекта и завладевает им, установка последнего теряет свой социальный характер. Он забывает о присутствии друга, как бы перестает включать его в себя; объект полностью поглощает его, и он уже не видит, какую скуку это наводит на его друга. Точно так же и экстраверт теряет всякое внимание к другому, как только его ожидания не оправдались. Он уходит в себя, в свою субъективность и предается унынию.

Исходя из этого, мы можем следующим образом резю­мировать наш случай: в интроверте влияние объекта вызы­вает неполноценную экстраверсию, в то время как с соци­альной установкой экстраверта происходит неполноценная интроверсия. Следовательно, мы возвращаемся к тому суж­дению, с которого начинали: «Ценность одного является отрицанием ценности другого».

Как позитивные, так и негативные происшествия могут вызвать негативную контрфункцию, и тогда появляется чувст- вительность. А чувствительность — верный признак при­сутствия неполноценности. Это-то и создает психологичес­кую основу несогласованности и недоразумений, причем не только между двумя людьми, но и внутри нас самих. Сущность неполноценной функции - автономия: она ста­новится независимой, она наступает, она завладевает нами и запутывает нас настолько, что мы перестаем быть хозя­евами самих себя и уже не можем необходимым образом различать себя и других.

И тем не менее для развития нашего характера необ­ходимо дать возможность выражения другой стороне, не­полноценной функции. В конце концов мы не можем поз­волить одной части нашей личности симбиотически выпол­нять функции другой; ибо может наступить момент, когда нам понадобится вторая функция, но мы будем не готовы к этому, как показывают примеры. А отсюда и последствия: экстраверт теряет свое существенное отношение к объекту, а интроверт — к субъекту. Но для интроверта в равной степени существенно выработать некоторую форму дейст­вия, не отягощенную мучительными сомнениями и коле­баниями, а экстраверт должен научиться размышлять, не подвергая при этом опасности свои взаимоотношения с людьми.

Совершенно очевидно, что экстраверсия и интроверсия представляют собой две антитетические, естественные ус­тановки или тенденции, которые Гете однажды назвал диас­толой и систолой. Гармонически чередуясь, они должны задавать ритм жизни, но, по-видимому, достичь такого ритма является делом высокого искусства. Либо это должно про­исходить бессознательно, так, чтобы в течение естественных законов не вмешивались никакие сознательные акты, либо человек должен стать сознательным в гораздо более высоком смысле, для того чтобы стремиться к антитетическим дейст­виям и выполнять их. Поскольку мы не можем пройти обратный путь к животной бессознательности, нам остается только, напрягая все силы, двигаться к более высокому сознанию. Нет сомнений, что такое сознание, которое поз­волило бы нам жить и в «да», и в «нет» нашей свободной воли, представляет собой сверхчеловеческий идеал. И тем не менее от такой цели нельзя отказываться. Возможно, наша настоящая ментальность позволяет нам сознательно желать лишь «да» и примиряться с «нет». Если это так, то тем самым уже многое достигнуто.

Проблема противоположностей как внутреннего прин­ципа человеческой природы образует следующую ступень в процессе нашей самореализации. Как правило, это одна из проблем, связанных со зрелостью. Практическое лечение пациента едва ли когда-либо начинается с этой проблемы, в особенности когда речь идет о молодых людях. Неврозы молодых обычно проистекают из столкновения сил реаль­ности с неадекватной, инфантильной установкой, которая с каузальной точки зрения характеризуется ненормальной зависимостью от реальных или воображаемых родителей, а с телеологической точки зрения — неподдающимися реали­зации мечтами, планами и устремлениями. Здесь редук- тивные методы Фрейда и Адлера целиком на своем месте. Но существует множество неврозов, которые появляются только в зрелом возрасте или ухудшают состояние пациентов до такой степени, что последние просто не способны рабо­тать. Естественно, можно указать в этих случаях на то, что в молодости существовала необычная зависимость от ро­дителей и что здесь присутствовали все формы инфан­тильных иллюзий; но ведь все это не помешало людям приобрести профессию, успешно трудиться, жить в браке до того момента, когда в зрелом возрасте их установка неожиданно отказала. В таких случаях мы немногого дос­тигнем, если поможем им осознать их детские фантазии, зависимость от родителей и т.п.; хотя это и необходимая часть процедуры, часто все это не дает положительного результата. Реальная же терапия начинается только тогда, когда пациент видит, что не отец и не мать, но он сам становится препятствием для самого себя, т.е. бессознатель­ная часть его личности, которая выполняет роль отца или матери. Даже осознание этого, оказывающее обычно по­мощь, все еще негативно; оно просто означает: «Я понимаю, что не отец и не мать против меня, но я сам». Но кто же в нем самом против него? Что это за таинственная часть его личности, которая скрывается под имаго отца или ма­тери, заставляя его верить, что причина его беспокойства должна была каким-то образом прийти к нему извне? Эта часть является двойником его сознательной установки, и она не оставит его в покое и будет досаждать ему до тех пор, пока не будет принята в сознание. Для молодых осво­бождения от прошлого может быть достаточно: перед ними раскрывается манящее, богатое возможностями будущее. Вполне достаточно всего лишь разорвать некоторые узы, остальное сделает жажда жизни. Но в лице людей, большая часть жизни которых осталась позади, которых уже не манит возможностями будущее и которым уже нечего ждать, кроме бесконечного круга знакомых обязанностей и сомнитель­ных старческих удовольствий, мы сталкиваемся с другой задачей.

Если нам удается освободить молодых людей от прош­лого, то мы видим, что они всегда переносят имаго своих родителей на более подходящие фигуры. Например, чувство, которое было связано с матерью, теперь переходит на жену, а авторитет отца переходит к учителям, старшим по долж­ности или определенным организациям. И хотя этим не достигается фундаментальное разрешение проблемы, это все же практически приемлемый путь, по которому нормальный человек движется бессознательно и, значит, не встречая особых препятствий и сопротивлений.

С совсем иного порядка проблемой мы сталкиваемся в случае с человеком зрелого возраста. Эту часть пути он преодолел с большим или меньшим трудом. Он оторвался от своих, вероятно, давно умерших родителей и нашел мать в жене (или в случае с женщиной — отца в муже). Он заплатил достаточную дань уважения своим отцам и их учреждениям, сам стал отцом и вот теперь, когда это все уже осталось в прошлом, вдруг понял, что то, что сначала казалось ему успехом и приносило удовлетворение, теперь представляется досадным заблуждением, юношеской иллю­зией, на которую он оглядывается со смешанным чувством сожаления и зависти, потому что больше ничего уже не ожидает его впереди, кроме старости и краха всех иллюзий. Здесь уже ни мать, ни отец не имеют значения; все те иллюзии, сквозь которые человек смотрел на мир, посте­пенно вернулись к нему, заезженными и утомленными. Энергия, заполнявшая все эти многочисленные взаимоот­ношения с миром, людьми, вещами, теперь устремляется назад, проникает в бессознательное и активизирует все то, чем раньше пренебрегал этот человек.

В случае с молодым человеком те инстинктивные силы, которые были связаны неврозом, освободившись, дают ему жизнерадостность, надежду и возможность расширить круг вещей, вовлеченных в орбиту его жизни. Для человека же, который находится во второй половине своей жизни, обнов­ление связано с развитием функции противоположностей, дремлющих в бессознательном; и это развитие происходит теперь не благодаря развязыванию инфантильных узлов, разрушению инфантильных иллюзий и переносу старых има­го на новые фигуры: оно проходит через проблему противо­положностей.

Безусловно, принцип противоположностей обладает фун­даментальным значением и для юношеского возраста, и психологическая теория души подростка, юноши обязана признать этот факт. Поэтому точки зрения Фрейда и Адлера противоречат друг другу только тогда, когда они претендуют на универсальное значение. Но постольку, поскольку они удовлетворяются ролью технических, вспомогательных кон­цепций, они не противоречат друг другу и не исключают друг друга. Психологическая теория, если она стремится к большему, чем просто к роли паллиатива, должна основы­ваться на принципе противоположностей, ибо без этого она способна лишь восстановить невротически неуравновешен­ную дущу, лишенную системы саморегуляции и развитых противоположностей. Но душа - это именно такая саморе­гулирующаяся система.