Неизвестен Автор - Особое назначение (сборник)

• Название: Особое назначение (сборник)
• Автор: неизвестен Автор
• Жанр: Детектив

---

Однако секретарь райкома поддержал меня, отметив, что надо спасать аульных активистов, против которых в первую очередь направлено оружие Итемгена:

- Давайте примем предложение начальника милиции, поручим ему составить список бойцов отряда и представить в райком для утверждения. Командиром отряда утвердить товарища Куанышева Шакижана.

К утру список бойцов добровольного отряда был составлен и утвержден. В него вошли коммунисты, комсомольцы, активисты. Винтовок на всех не хватило, поэтому в качестве оружия использовали несколько наганов, один клинок, охотничьи ружья. Боеприпасов тоже оказалось немного: два-три десятка патронов на винтовку.

В проводники взяли охотника Рамазана Елеусизова, о котором говорили, что он Бетпак-далу знает, как собственную юрту. На сборы ушло двое суток. Навьючили на верблюдов необходимые продукты - муку, чай, сахар, сушеный творог (иримшик), приладили большие бурдюки с водой. Взяли с собой несколько дойных кобылиц: свежий кумыс в безводной пустыне для бойца лишним не будет.

Вечером попрощались с родными. Полными слез глазами смотрела на меня жена. Она была беременна, и я сильно волновался, оставляя ее одну.

- Ничего, все будет в порядке, - шепнул я ей.

Стемнело. Душный зной сменился относительной прохладой, и отряд вышел из райцентра.

Маршрут составили так, чтобы, обследуя колодец за колодцем, пересечь Бетпак-далу - Голодную степь - с севера на юг, а потом с востока на запад. Куда денется человек в песках без воды? Поэтому у, какого-нибудь колодца наверняка окажутся следы банды... Они долго сохраняются на глинистой почве.

В первых колодцах вода была застоявшаяся, черная, затянутая тиной. Случалось и так, что камень, брошенный в темное горло колодца, падал на сухой песок. И отряд шел все дальше и дальше, от колодца к колодцу.

Лишних разговоров в походе не вели, только Абдрахман, острослов и домбрист, с красивыми густыми рыжими усами, вполголоса напевал старинные песни. Иногда он устраивал настоящие концерты, мастерски исполняя на домбре казахские народные кюи - "Сары-арка", "Сары-жайлау" и многие другие. Люди легко поддавались очарованию мелодии, вызывающей щемящие воспоминания и ощущение полного слияния с природой в одно нерасторжимое целое. И постепенно мне начинало казаться, что не домбра это вовсе, а журчит где-то над ухом ледяными струйками ручеек. И плыли под этот плеск воспоминания...

То вставало передо мной лицо покойной матери, темное от горьких забот о нас, сиротах... То вспоминалось, как встретился я с Мадыкеном, приехавшим из большого города в аул на каникулы... После его рассказов об Оренбурге, о школах, о спектаклях в театре, о кино начал я мечтать о чем-то необычном... Мадыкен согласился взять меня в Оренбург.

Тайно уезжал я из родного аула, боялся, что не отпустит мать в далекий и непонятный город. Долго добирался до Оренбурга, жил первое время на пятьдесят шесть рублей, вырученных в Акмолинске от продажи кобылы. А потом казахская краевая школа для подростков. Первая баня и новая казенная одежда.

Ничто не забылось, все осталось в памяти. Припомнил, как приехал первый раз на каникулы, привез матери из города платье. Мать обрадовалась - сын учится, значит комиссаром будет... А я мечтал стать журналистом. Но после школы для подростков меня вызвали в горком комсомола.

- Теперь куда? - спросил секретарь. - Кем стать-то мечтаешь?

- Писателем, - смело ответил я.

- Ишь ты, - усмехнулся секретарь горкома комсомола, - это очень хорошо... Но, видишь ли, писателем можно стать и без института. А у нас так не хватает работников рабоче-крестьянской милиции, - секретарь провел ребром ладони по горлу. - Нам надо готовить свои кадры. Сейчас идет набор в краевую школу среднего начсостава милиции и уголовного розыска... Как на это смотришь?

- Раз комсомол велит, - ответил я...

Вдруг плеск воды оборвался. Я поднял голову и увидел: впереди стоит Рамазан, предупреждающе подняв руку. Быстро подскакал к охотнику.

- Что случилось, Реке?

- Вижу колодец, - ответил Рамазан, - и кажется, недавно около него кто-то был. Место уж больно чистое вокруг...

Мерген не ошибся. Когда вытащили из колодца кожаное ведро, в воде не оказалось ни одной соринки. Она была чистой, прозрачной, словно колодец только что специально вычистили. Давно не пили мы такой вкусной воды. Рамазан, отошедший в сторону, вернулся и сказал, что здесь недели две назад останавливалась банда.

- Следы ведут туда, - указал он рукой на запад.

Долго не мог я заснуть в этот вечер. Ходил около бойцов, сладко спавших на потниках в большом кругу из толстой волосяной веревки: по народным приметам, каракурт не может перепрыгнуть через волосяную веревку и не любит запаха лошадиного пота. А здесь, в пустыне, каракурт страшен не меньше, чем пуля бандита.

Я размышлял о том, какое принять решение: броситься в погоню или отрезать Итемгена от всех колодцев и заставить сдаться?

Больше подходил второй вариант. Напасть на банду - это значило вступить в перестрелку и рукопашный бой, понести потери в людях. Нет, надо действовать хитрее...

На следующий день недалеко от урочища Шили встретили старика на верблюде. Он назвался Жаксеном, сказал, что едет к родственникам-жатакам в Чу. Старик боязливо посматривал на вооруженных людей, вздрагивая, когда кто-нибудь из бойцов делал резкое движение.

- Вздрагивает как, - шепнул Абдрахман, - может, шпион Итемгена? Надо его задержать, пусть идет с отрядом...

Так в отряде появился новый человек, старик Жексен. Он тоже неплохо знал Голодную степь и, когда Рамазан сомневался, приходил к нему на помощь. Делал он это ненавязчиво, вроде бы размышляя вслух. Но его советы всегда были полезны, и вскоре в отряде стали доверять аксакалу.

А следы бандитов становились все свежее, все глубже.

Люди тоже вели себя настороженнее, реже брал в руки домбру Абдрахман. Захромали кони. Баялыш - мелкий кустарник, похожий на траву, стирал копыта лошадей хуже камня.

Уже больше месяца гнались мы за бандитами. Как-то у колодца увидели дикого козла каракуйрюка с двумя козлятами, он стоял, чуть наклонив голову, без робости рассматривая остановившийся отряд.

- Эх, свежего бы мяса!.. - сказал кто-то со вздохом.

Рамазан соскочил с коня, нетерпеливо воткнул в песок ножки-рогатку своего ружья... Выстрел был негромкий, но козел, от испуга подпрыгнув на месте, через секунду застыл в том же положении.

- Начальник, - сказал Рамазан с какой-то хитринкой в голосе, - теперь твоя очередь стрелять...

"Проверяет", - подумал я, соскочил с лошади, поставил прицел на 700, устойчиво встал, медленно повел дулом винтовки. Выстрел! Козел, перевернувшись через голову, упал с бархана.

- Жаксы, - сказал Рамазан и пошутил: - Теперь можно кокпар устраивать...

Все в отряде одобрительно заулыбались.

Оставалось тридцать-сорок верст до урочища Кендирлик, где был хороший родник. Следы банды вели туда. Отряд шел очень осторожно. Вперед высылались дозорные. У одного из них обязательно висел на груди единственный в отряде бинокль - старый, с треснувшим посередине стеклом.

- Итемген наверняка в Кендирлике отдыхает, - говорил Жаксен. - Уж больно там вода хорошая. Родник... По следам видно, что ни у одного колодца они долго не останавливались, а отдыхать надо, люди не железные...

В нашем отряде люди тоже были не железные. Я видел, как обтягиваются скулы кожей, как темнеют от бесконечного недосыпания круги под глазами, как все тяжелее и тяжелее на привалах соскальзывают с седел всадники. Губы у всех потрескались от жары и кровоточили. Но ни одной жалобы не слышал я от своих бойцов.

Вечером оседлали запасных коней. Я провел небольшую беседу:

- Завтра может быть бой. Не исключено, что кто-то из нас погибнет. Но пусть каждый знает, что его кровь прольется не зря. Почетно отдать кровь за свою народную Советскую власть.

Бойцы молча слушали. Лица у них были розовы от лучей заходящего солнца.

- Вперед!

Зацокали копыта, еле слышно, словно детские колокольчики, зазвенели удила.

Неожиданно подул резкими порывами восточный ветер. Пригнал он откуда-то с края степи черные тучи и в них нырнула ранняя луна. Отряд окутала плотная черная тьма.

Рамазан и старик Жексен, боясь сбиться с пути, часто останавливались, щупали руками пыль, советовались. Вдруг с востока ветер донес ржание молодой лошади.

- Табун, - проговорил Рамазан.

- Стойте! - скомандовал я. - Казбек пойдет со мной! Остальным оставаться на месте...

Через две-три минуты мы были уже одни в черной темноте ночи. Неожиданно ветер разорвал тучи, и в мутном свете луны я увидел табун лошадей. Они стояли, сбившись в кучу. Пастухов не было видно.

- Стой и жди меня здесь, а я объеду табун, - сказал я негромко Казбеку. Мы поняли, что это дойные кобылицы бандитов. Их надо угнать, потому что без кумыса в Голодной степи пропадет любой человек.