Gamma - Цели и средства

• Название: Цели и средства
• Автор: Gamma
• Жанр: Фэнтези

Мир Гарри Поттера: Гарри Поттер

Линг Ди, Гарри Поттер, Том Риддл

Детектив/ Драма/ || G

Размер: макси || Глав: 14

фанфик

Начало: 19.08.10 || Последнее обновление: 15.06.11

---

С каждой новой порцией почты из каминной трубы вылетала стайка валентинок. Родители, студенты, выпускники и – Минерва улыбнулась – в кои веки лично от Министра.

День удался, и вечер обещал быть приятным. Линда Баррет – меткий выбор Эвана – вместе со своей командой потрудилась на славу, и даже сегодня на переменах с озабоченным видом носилась по школе, поправляя колчаны купидонам и подвешивая тут и там новые сердечки.

Столик у «Кабинета ученого» ломился от валентинок – впрочем, у тарелки Эвана на преподавательском столе собралось немногим меньше алой, розовой и золотой мишуры, чем у Невилла, доселе главной жертвы старшекурсниц среди преподавателей. Тони Гольдштейн, занявший второе место в прошлом году, поглядывал на соперника с явной ревностью.

Минерва попыталась вспомнить, получал ли Снейп валентинки до войны, но не смогла. И уж точно тот Снейп не стал бы показывать их коллегам, как Смит: «Это от Чарли, передает от Норберты привет и поцелуи».

Новая звезда школы поджидала ее у кабинета и, судя по непарадному виду и торчащей из кармана уменьшенной куртке, на школьный бал оставаться не намеревалась.

— Нет, Эван, ты мне сейчас не нужен. Да, ты можешь спокойно отправляться к Люпинам, – усмехнулась Минерва.

Эван кивнул.

— С колледжем обсудили, так что…

Минерва отмахнулась.

— Иди, пока я не передумала и не заставила тебя открывать бал. Горло как?

Эван неопределенно поводил рукой.

— Думаю, в четверг отработаю уже…

Он оглянулся. Минерва тоже вслушалась и медленно пошла на звук.

В конце коридора нежно, тихо, чарующе грустно пела скрипка. Закат за окном давно погас, но на картине золотистые и алые лучи по–прежнему озаряли полуразрушенную террасу, выхватывая сутулый профиль одинокого музыканта.

Они переглянулись.

— Кстати, пока ты не ушел… – решилась Минерва. – Зайди‑ка на пару слов.

В кабинете Эван присел на край стула, явно ожидая не то выволочки, не то делового поручения.

— Давно, знаешь ли, хотела спросить, – усмехнулась Минерва, колдуя с кофейником. – Ты действительно играешь на скрипке?

Эван вздрогнул, потом покачал головой и рассмеялся беззвучно.

— Хотите организовать дуэт?

— Так играешь?

Он скривился.

— Не на скрипке, нет. Знаю три блатных аккорда. На большее моих способностей не хватило. И те сейчас… – он пошевелил пальцами левой руки, – навряд ли вспомню.

Минерва прищурилась.

– Accio гитара.

…Сын болгарского «магьосника» и русской ведьмы, Игорь свободно говорил, наверное, на всех славянских наречиях, а в придачу еще и на английском, французском, немецком и греческом. Но пел – только по–русски. Сначала, не зная языка, Принц просто вслушивался в лиричные гитарные переборы и глуховатый тенорок. Потом потихоньку начал разбирать смысл. Игорь пел о туманном утре за окном поезда, о свидании в ночном саду, о лачуге, занесенной снежной бурей…

Принцу легла на душу одна из песен – о прощании с любимой. С годами русские слова стерлись из памяти, осталась только мелодия и смысл: пусть не печалит тебя моя любовь и пусть другой полюбит тебя так, как любил я… Когда‑то, повторяя запомнившийся мотив в голове, а после, научившись, и на гитаре, Принц верил, что все так и было. Что он любил, простил и отпустил.

— Пой, пой, князюшка, – улыбался Игорь. – Твой голос – это сокровище, грех тебе им не пользоваться.

Певцом он не стал, но применение «сокровищу» нашел: уроки Игоря помогли держать класс в школе. Звучный голос, уверенные интонации, выдержанные паузы, четкое произношение мало чем напоминали монотонный бубнеж Сопливуса. И охолаживали старшекурсников, которые еще помнили Мародеров.

В конце концов, а почему нет? Какие наши годы. Да и праздник, как ни язви, все‑таки кружил голову…

Он пробежался по струнам, пытаясь приладиться к инструменту, и пальцы неожиданно смело легли на гриф. Мелодия вспомнилась раньше, чем смысл, а слова так и не всплыли в памяти, да и зачем они, если нет голоса.

После нашей встречи в моем сердце ожило прошлое…

…яркая чешуя не тускнеет со временем и сохраняет приятный серебристо–голубой цвет даже у зрелых особей…

Нарцисса волновалась, как девчонка. В ателье еще раз выложила платье, расправила на манекене, осмотрела придирчиво – хорошо! Вот хорошо, и сидит хорошо, и в движении ткань ходит так, как надо…

Дождавшись конца рабочего дня, она мухой заскочила в примерочную, надела платье и нанесла заклинанием с утра подобранный макияж. Хильда оторвалась от документов, поцокала языком.

— Прелестно, моя милая, просто прелестно! И как же его зовут?

— Драко, – улыбнулась Нарцисса и накинула плащ.

Все затеяла Луна – без невестки она ни за что бы не решилась.

Они сидели над сундуком с тканями, Нарцисса прикидывала легкую летнюю – ах, детка родится в августе, успеет получить сову! – мантию и никак не могла выбрать между голубым и зеленым отрезом, когда Луна ахнула и потянула с самого дна бархат цвета электрик.

— Нет–нет, Луна, милая, боюсь, тебе это не подойдет.

Луна улыбнулась и достала весь отрез.

— Не мне. Вам. Вам будет просто изумительно.

Она уже и забыла, как купила этот бархат, пленившись цветом. Купила, принесла домой, сказала зеркалу, что из этого выйдет отличное платье, – и положила ткань в сундук. Было совсем не до того. Сколько бы бархат еще пролежал без дела? Год? Пять? Десять? Нарцисса задумчиво провела пальцами по нежному ворсу. Может, отложить? Вдруг родится девочка…

— Пожалуйста! – Луна редко выходила из своего полусонного состояния. – Леди Малфой, пожалуйста, сделайте из него платье! Конец траура – это же как раз Валентинов день!

И она сдалась. Корпела над эскизами по вечерам, подбирала кружево и фурнитуру, прикладывала, прикидывала, драпировала… Хотелось сделать – ах! Раз в кои веки, для себя – ах! Чтобы вспомнить – Мерлин, она же совсем забыла за последние годы – это ощущение: леди Малфой. Не миссис – леди!

Диагон–аллея праздновала День влюбленных, и настроение на улице царило самое что ни на есть весеннее, хотя до настоящей весны оставались еще две студеные недели и промозглый март. Вокруг фонарей порхали валентинки, подлетая к случайным прохожим, в воздухе плыл запах свежей выпечки, витрины пестрели цветами и сердечками.

Платья не было видно под плащом, но, наверное, что‑то изменилось в ее походке, в манере держаться. Раз за разом она ловила на себе заинтересованные взгляды, и от этого становилось неожиданно легко и весело, как в юности.

— Ты самая красивая! – пропищала крошечная валентинка, опустившись ей на плечо.

Нарцисса взглянула на свое отражение в витрине и улыбнулась. Не такая уж старая перечница, в конце‑то концов!

…по возможности не связываться с самкой, охраняющей кладку…

Ну конечно, папа их отпустил. Папа вообще прекрасно все понимает, ему часто даже объяснять не надо. И когда Луна рассказала про платье, про Драко, про сюрприз – он залез в комод и достал золотистый шарик.

— Мама давала тебе его слушать, когда ты была внутри. Тебе нравилось.

Шарик прокатился по ладони и вызвонил детскую песенку.

— Спасибо, папочка! – Луна обняла отца и бережно спрятала шарик в карман мантии.

Звоночки внутри шарика были удивительно похожи на звуки лютни. Луна заказала через знакомых билеты на маггловский концерт: наряжаться магглами – это всегда немножко маскарад, а маскарад поможет снять наконец траур, который за последние сорок дней начал въедаться под кожу. Они с Драко сидели в крошечном зале, и он был весь наполнен музыкой. Скрипачи, альтисты, виолончелист – подтянутые, в строгой и смешной парадной маггловской одежде – играли в глубине сцены, а у края, в пятне яркого света, сидел старичок, одетый почти по–домашнему, в синие брюки и свитер. И в руках у него смеялась и тараторила лютня…

Луна слушала, складывала в память звонкую россыпь звуков и поглядывала на Драко. Он удивительно легко согласился выбраться из дому в праздник, да еще и – кто бы подумал лет пять назад! – к магглам. Но все‑таки было видно: он до сих пор не выздоровел. Не то чтобы она беспокоилась: миссис Малфой сказала, что беспокоиться вредно для маленького, – но Драко вел себя странно. Дергался весь день, принес в издательство розы – он никогда не дарил ей цветы, улыбался, будто у него что‑то болит и он скрывает. Очень правильно, что она расскажет про маленького именно сегодня, – решила Луна и нащупала в кармане мамин шарик.

Миссис Малфой продержали в ателье дольше обычного, но она обещала присоединиться к ним за ужином. «Есть после семи – смерть для фигуры, но после пятидесяти на это можно наплевать», – засмеялась она, и столик заказали на десять.

В кафе было людно, но не шумно: на мистера Фортескью работали целых три эльфа, и один специально следил за уютом. Они с Драко прошли к своему столику – и Луна снова порадовалась, что они выбрали «У Флориана»: в «Дырявом котле» на Драко сто раз бы оглянулись, а здесь на них посмотрела только полная дама в дверях кухни. Луна ее отлично знала.