Клайв Касслер - Потерянная империя

• Название: Потерянная империя
• Автор: Клайв Касслер
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-55496-6

Занимаясь дайвингом у берегов Танзании, супруги Сэм и Реми Фарго находят на дне океана колокол с надписью «Офелия», испещренный внутри ацтекскими символами. Пытаясь выяснить судьбу корабля с таким названием, они попадают в местный музей с очень странными экспонатами, среди которых посох с набалдашником, сделанным из языка этого самого колокола. Оказывается, прежде колокол принадлежал давно забытому судну конфедератов. Но что означают ацтекские письмена? Заинтригованные Фарго продолжают расследование, не подозревая, что этим же делом интересуются силы куда более могущественные и влиятельные. Группа профессиональных убийц, посланных президентом Мексики, преследует супругов с целью убить их и завладеть колоколом, хранящим страшную тайну…

---

ГЛАВА 40

Джакарта, Индонезия

— Сельма, ты уверена? — недоверчиво спросил Сэм.

Днем раньше, попрощавшись с Думади Орисагой и Робертом Маркоттом, Фарго направились в аэропорт имени султана Махмуда Бадаруддина Второго. Двести пятьдесят миль над Яванским морем — и чартер авиакомпании «Батавия эр» доставил их в Джакарту, где они с удобствами расположились в отеле «Времена года», рассудив, что лучше штаба для предстоящих операций не придумать.

— Я провела очную ставку, — разнесся по номеру голос Сельмы. — Он во всем сознался.

— Вот пройдоха! Вот с-су… Интересно, есть ли у него вообще в Лондоне внуки-старшеклассники?

— Ага! И смертельная болезнь, — добавила Реми.

— И то и другое правда. Я проверила. Только для меня он по-прежнему мошенник.

Из всех загадок и вопросов, связанных с нынешним приключением Фарго, Сельму особенно волновало одно: откуда Ривера и президент Гарса узнали о намечающейся поездке на Мадагаскар? Почему заранее, за взятку, договорились о пометке паспортов? Возможных источников утечки информации, по мнению Вондраш, было два: хранительница писем Синтия Эшворт и хозяин музея Блэйлока Мортон — именно у них Сэм с Реми набрали больше всего материала для исследований. Так может, мексиканцы тоже к ним обращались?

И тогда Сельма, весьма убедительно, вошла в роль «злого следователя». Начала с Мортона: обвинила его в продаже материалов по Блэйлоку иным лицам и пригрозила судом, если не сознается добровольно. По словам Вондраш, раскололся он за две минуты.

— Имени Риверы он не знал. Также не знал, как тот нашел его музей. Мексиканец со своей шайкой нарисовались пять лет назад — расспрашивали о Блэйлоке, о «Шенандоа»… Ривера Мортону не слишком понравился, но отказаться от сотрудничества танзаниец побоялся, заподозрив, что церемониться с ним не будут. Ночью он перенес самые ценные материалы из хранилища домой — а следующим утром обнаружил, что музей перевернули вверх дном. Спустя несколько часов явился Ривера, любезный до невозможности. За ночь Мортон собрал кое-какие бумаги: страницы из журнала, оригинал рукописи-биографии, несколько рисунков, карты…

— Карту Мадагаскара Моро, — усмехнулась Реми.

— Именно. Однако Мортон заметил на карте крошечные надписи, оторвал их, а Ривере отдал большой кусок. Мексиканец вроде бы остался доволен, ушел. Но Мортон, парень умный, нутром чувствовал, что дело не закончено, поэтому вынес из дома все документы по Блэйлоку и перепрятал в другое место.

— А ночью в дом вломились грабители, — предположил Сэм.

— Они самые. Да только Мортон домой не возвращался, провел ночь с друзьями. Уловка сработала. Ривера больше не появлялся.

— И вот через пять лет объявляемся мы — с теми же вопросами.

— Почему он не провел нас, как Риверу?

— Говорит, вы ему понравились. Кроме того, он мечтал уйти на покой, заняться внуками. А когда вы предложили шестьдесят тысяч вместо двадцати, решил отдать все, ничего не утаивая.

— Выходит, мы не знаем того, что знает Ривера? — нахмурилась Реми.

— Выходит, нет, — отозвался муж. — По дурацкой случайности Мортон продал ему достаточно: Ривера нашел зацепки и даже продвинулся в расследовании, но вот закончить его не сумел — информации не хватило. Зато теперь, когда появились мы, у Гарсы есть все шансы распутать дело. Нужно держать ухо востро. Они наверняка объявятся. А может, уже…

— Итак, переходим к следующему пункту, — деловито сказала Сельма. — Мы расшифровали все письма Блэйлока к Констанс. Угадайте, каким числом датировано последнее!

— Понятия не имеем, — ответил Сэм.

— Ну хотя бы год?

— Сельма… — выразительно произнес он.

— Тысяча восемьсот восемьдесят третий год.

— Значит, он гонялся за сокровищем одиннадцать лет! — ахнула Реми. — О господи!

— А как насчет писем за этот период? — спросил Фарго.

— Не густо. Несколько Блэйлок отправил через год после захвата «Шенандоа-два», да и в тех рассказывал в основном о путешествии. Неустрашимый искатель приключений — что с него взять? — извиняюще хмыкнула Сельма. — Те же байки, что и в биографии Мортона. Прикрытие, словом. В одном закодированном послании он делится с Констанс подозрением, что контора Дадли прознала об обмане с «Шенандоа-два» и теперь бывшие коллеги его преследуют.

— Правда преследовали?

— Вроде бы нет, насколько мне удалось выяснить. Даже если узнали бы, вряд ли бы заинтересовались. Корабль сгинул, судам Союза больше не угрожал. Блэйлок выполнил задание.

— Так что с последним письмом? — напомнил Сэм.

— Точно! Оно написано третьего августа тысяча восемьсот восемьдесят третьего года. Отправлено из Багамойо. Я зачитаю самое существенное: «Мои мольбы услышаны — я наконец-то нашел зацепку! С божьей помощью отыщу и место, где хранилась моя большая драгоценная зеленая птица. Скоро я получу долгожданную награду! Отчаливаем завтра. Идем к Зондскому проливу. Путь займет от двадцати трех до двадцати пяти дней. Напишу при первой же возможности. Искренне Ваш, У.».

— Ты сказала «Зондский пролив»? — насторожился Сэм.

— Да.

Задумавшись, он прикрыл глаза; губы его тронула улыбка.

— В чем дело? — не поняла Реми.

— Блэйлок вышел из Багамойо третьего августа тысяча восемьсот восемьдесят третьего года. Судя по расчетам, в пролив он намеревался войти числа двадцать седьмого, плюс-минус день-другой.

— Ну-у?..

— Двадцать седьмого августа в Зондском проливе произошло мощнейшее извержение печально известного вулкана Кракатау.

ГЛАВА 41

О знаменитом извержении Кракатау тысяча восемьсот восемьдесят третьего года Сэм и Реми, завзятые историки-любители, разумеется, знали. Архипелаг, располагавшийся в центре Зондского пролива между Явой и Суматрой, примерно на восьми квадратных милях океанских вод, до катаклизма насчитывал три острова: Ланг, Верлатен и Раката. На Ракате, крупнейшем из них, высились три вулкана, известные под названием Кракатау. На протяжении веков, задолго до тысяча восемьсот восемьдесят третьего года, Кракатау сотрясало не раз — известны по крайней мере еще три мощных извержения.

Двенадцатого мая, за три месяца до заключительного взрыва, на склоне северного пика, Пербуатана, возник огромный разлом; над горой клубился пар, выбросы пепла достигали высоты в двадцать две тысячи футов. Жители близлежащих городков и деревень, привычные к подобному зрелищу, не обращали особого внимания на пробуждающийся вулкан — и как будто правильно делали: Кракатау вскоре успокоился и весь следующий месяц почти не подавал признаков активности.

Шестнадцатого июня вновь начались выбросы. Густой черный дым непроглядной завесой окутал море и землю. Через неделю мгла рассеялась, лишь над двумя пиками Кракатау по-прежнему поднимались мощные столбы пепла. Приливные волны резко выросли — помимо якорей, жителям пришлось использовать дополнительные крепежные средства, чтобы пришвартованные суда не выбросило на берег.

Через три недели к двум грохочущим вершинам присоединилась третья. Толстый, местами двухфутовый, слой горячего пепла уничтожил на близлежащих островах все живое; пышные леса превратились в безрадостные лунные пейзажи.

Извержения продолжались с конца июня до середины августа. Двадцать пятого августа в час пополудни Кракатау затрясло. Всего за час туча пепла взмыла в атмосферу на высоту в восемнадцать миль; выбросы не прекращались ни на минуту. На корабли, находившиеся в пятнадцати — двадцати милях от островов, градом сыпались раскаленные куски пемзы размером с мяч. Вечером, едва стемнело, на побережья Явы и Суматры накатило небольшое цунами.

Следующим утром, перед самым рассветом, Кракатау задрожал в предсмертной агонии. От трех выбросов подряд, один мощнее другого, земля заходила ходуном. Оглушительный грохот был слышен даже в австралийском городе Перте и на Маврикии, хотя до первого — две тысячи миль к юго-востоку, а до второго — три тысячи миль к западу.

Поднятые взрывами огромные волны, сметая все на своем пути, со скоростью сто двадцать пять миль в час обрушились на Яву и Суматру, затопив побережья на пятьдесят миль в глубь островов.

В 10.02 Кракатау дал последний залп, эквивалентный по мощности взрыву двенадцати тысяч атомных бомб. Остров разорвало на части. Выплеснув всю магму, вулканы плюс четырнадцать квадратных миль прилегающей территории рухнули в подземные пустоты. На их месте образовалась кальдера, четыре мили в диаметре и восемьсот футов глубиной. Разбушевавшееся цунами в считаные минуты смыло с лица земли целые деревни, выкорчевало деревья, уничтожило растительность, убило тысячи людей.

Вслед за гигантской волной примчался пирокластический поток; прогрохотав по склонам Кракатау со скоростью восемьдесят миль в час, чудовищная лавина газа, пепла и камней хлынула в Зондский пролив. От раскаленной до тысячи двухсот градусов по Фаренгейту огненной смеси океан вскипел, образовав подушку пара, по которой палящая туча пронеслась еще миль тридцать, сжигая и подминая под себя все живое и неживое.