Андрей Круз - Двери во Тьме

• Название: Двери во Тьме
• Автор: Андрей Круз
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9922-1129-0

На что идут люди ради того, чтобы добиться своей цели? На что готов пойти ты, чтобы вырваться из мрачного и опасного мира, в котором оказался? Что сделаешь для того, чтобы остаться с любимой женщиной? Чем ради нее пожертвуешь? Почему, несмотря ни на что, самым страшным врагом человека остается человек? И как все же оставаться человеком там, где оставаться им сложно?

---

Когда Свистунов загнал на смотровую яму грузовик и полез под него, я подошел к Роме, сказав тихо:

— «Кюбеля» мы пригнали, состояние отличное. Когда забрать хочешь?

Рома вздохнул, потоптался, посмотрел на стоящий неподалеку «тазик», потом так же тихо ответил:

— Володь, а может, эту уступишь, а? В залог будущей дружбы. Очень понравилась, вот ей-богу. И в городе ее знают уже, разговоров меньше будет.

— С чего это меньше? — удивился я такому заходу.

— А скажем, что ты гонял куда-то и раздолбал его там. А я у тебя эту руину выкупил. Не, цена та же, я же не спорю! Зато ни к тебе, ни ко мне никаких вопросов.

Во умный, а? «Цена та же». Оно понятно, что «та же», если «тазик» по-хорошему куда дороже «кюбеля». Нормально так Рома маневрирует. И посылать Рому прямым текстом как-то не хочется… особенно сейчас, пока акт не подписан.

С другой стороны… Рома про «тазик» тоже всего не знает, он на нем десять минут ехал. А вот случись за день десять раз под тент и из-под тента… И дверей нет, а ветер все холоднее… «Кюбель» ведь непродуваемый, а этот — насквозь… И Федька курить начнет… А я его по шее.

— Ром, вот тебе вопрос, — осенило меня. — Ты с ОЛР контачишь?

— С «ресурсами»-то? — уточнил он. — Запросто. А что надо?

— Надо трех человек пробить, если нетрудно. Сможешь?

— Смогу, прямо сегодня, после работы. Напиши кого только — никаких проблем, — уверенно заявил он. — А с машиной чего?

— Договорились, забирай амфибию, — кивнул я.

Так вроде уже и не обидно, по делу расходимся.

— Блин… у меня деньги в сейфе остались, — вроде как расстроился он, вспомнив. — Все три, как говорили. Когда тебе отдать?

— Ты сегодня ресурсы пробьешь, так?

— После работы.

— Сложи все в пакет, и деньги туда же… и оставь на вахте у научников. Сможешь?

— Никаких проблем! — сделал он решительный жест рукой. — Пиши фамилии.

Я вытащил записную книжку, быстро переписал данные погибших сестер, а потом вписал туда же «Тягунов Павел» и «Петров Павел». Вырвал листок, отдал Роме, сказав:

— Двое последних, похоже, один человек, он как-то сумел фамилию сменить. Если на него что-то найдется — вообще отлично будет.

— Сделаю, — все так же решительно кивнул Рома. — Тебя домой подвезти?

— Нет, я с Федькой.

— Тогда давай договорчик на машину составим, чтобы все по чести было, — засуетился Рома, стараясь ковать, пока горячо.

— А с актом как? Свистунов еще не закончил?

— Не, пока не закончил. Успеем с актом.

* * *

Вид у Насти был усталый — тени под глазами, голос — короче, все признаки. Как она рассказала, летали сегодня весь день, только заправляться садились. В общем, и понятно: большинство заданий город дает, и он же платит по выполнении, так что сотрудники углегорского аэродрома сегодня деньги зарабатывали — хороший день год кормит, как говорится.

С этой точки зрения день у нас с Федькой тоже удачный вышел: размякший от покупки «тазика» Рома вписал в акт самую высокую возможную цену, а товар был принят весь — и грузовик, и аккумуляторы, и запчасти, несколько ящиков которых мы тоже успели загрузить. Если уж возвращаться к мечте залечь в спячку до весны, то с финансовой стороны она была более чем реальна. Другое дело, что со всех других сторон она так мечтой и оставалась.

А вот что касается остального… там все сложнее. Настя, выслушав рассказ о наших похождениях за сегодня, предложила на Пашу просто заявить. Пойти «куда следует» и там заявление написать. Пришлось отговаривать: все равно никаких прямых доказательств нет, только косвенные, да и непонятно, кто за Пашей вообще стоять может. Если брать ту действительность, из которой я сюда провалился, то правильный сотрудник правильного ведомства мог вообще что угодно творить, свои бы всегда прикрыли: «с Дону выдачи нет». В Настиной же действительности, с ее слов, было все не так, но мне как-то не верилось в то, что в России что-то подобное быть может, пусть даже и в параллельной. Непривычно это как-то, совсем на фантастику похоже.

— Просто осторожней с ним пока надо, — объяснял я ей унылую реальность. — И наедине желательно не оставаться, но так ничего не показывать. Присмотримся. И когда разберемся…

— Что тогда?

— Тогда и видно будет, — уклонился я от прямого ответа. — Все возможно.

— Что именно возможно? — уточнила она. — Возможно, например, что он с этим так и дальше здравствовать будет?

— Нет, это невозможно. Здравствовать он если и будет, то очень недолго.

Это я сказал вполне твердо, потому что уже и сам решил, что если Пашу сдать кому-то, кто его повесит за все художества, не получится, то я как бы и сам смогу справиться с ситуацией, «в ручном режиме». Скажу даже больше: я бы предпочел решить эту проблему сам, а не ожидать правосудия, в которое не очень верилось. Но дальше видно будет — надо пока успеть получить максимум информации. «Пока» — это в смысле до тех пор, пока или наш противник, кто бы он ни был, не хватится, не обнаружит, что мы копаемся в той куче, где все скелеты захоронены, или начальство не начнет палки в колеса ставить. Почему? Да потому что такова природа начальства «отечественной системы»: ни за что хорошее оно никогда не впишется.

— Настя, еще… — окликнул я ее. — Одна не ходи. Вообще. Только с кем-то всегда, из своих, или на безопасной территории, хорошо?

Она лишь кивнула — как мне показалось, не слишком серьезно.

— Золотая, я не шучу. У меня насчет этой истории предчувствия плохие. Или надо от всего, что мы с тобой задумали, отказываться и жить здесь.

— Нет, отказываться не будем, — повернулась она ко мне, выглянув из крошечной кухоньки. — Я тебя слышала, хорошо, буду осторожной. Здесь безопасно?

Она постучала по косяку двери, подразумевая квартиру, в который мы находимся.

— До тех пор, пока ты настороже. С этих пор любой стук в дверь — уже угроза, понимаешь? Мы ведь даже не знаем, кому на мозоль наступаем, он еще даже не подпрыгнул и не выматерился. Кто угодно может быть.

— К нам никто и не приходил пока.

— Вот пока пусть никто и не приходит. Даже Федька безопасен, только если он со мной.

— А с Федькой-то что может быть не так? — поразилась она.

— На Федьку можно как-нибудь повлиять. Запугать. Взять заложника. Просто обмануть. Развести на нехорошее. Поэтому, если он вдруг пришел без меня — это может быть угрозой, понимаешь?

— Ну ты… — даже не нашлась она что сказать. — Не паранойя, нет?

— Даже если у вас паранойя — это не означает, что за вами не следят, — ответил я старой поговоркой. — Насть, там точно какие-то большие местные люди замешаны, так что всего можно ждать.

— Не Милославский? — уточнила она.

— Нет, не он, — уверенно ответил я. — Он точно не может быть замешан, иначе не толкал бы нас в спину, а наоборот, никакой деятельности не вел бы и группу нашу бы не собирал. Я ему особо тоже доверять не советую — кто знает, о чем и с кем он без нас договориться может, — но это не он. Но он хочет получить то, чего добился Серых, его результаты. И если кто-нибудь предложит их ему в обмен на нас… ну ты поняла. Долго размышлять он не станет.

— Сдаст?

Я только хмыкнул.

— Однозначно. Так что ты… вот что, — пробормотал я, поднимаясь с кровати, где валялся со своими записками. Подошел к шкафу, достал немецкий автомат, взвел, поставил на предохранитель. — Вот это пусть прямо здесь висит, под рукой, — я повесил автомат на ремень рядом с входной дверью. — Все время висит. И если кто-то начнет стучать прямо сюда, минуя коменданта, то… трудно советовать, но как чутье подскажет. Почуешь угрозу — бей прямо через дверь. Получится сбежать — дуй к самолету и лети в Сальцево, там… там к Сергею обратишься, начальнику охраны тамошнего базара, помнишь его? Вот к нему. И жди меня. Там жди, не здесь, понимаешь?

— А он меня там ждет? — удивилась она.

— Нет. Но будет. Завтра, кстати, туда и поедем, если не возражаешь.

— Зачем?

— Ну ты же на базар хотела? Вот и скатаемся — выходной же.

— Я не могу, у меня полетный лист на неделю вперед. Я же месяц бездельничала.

Я задумался, потом сказал:

— Никуда одна не ходи, договорились? Когда меня нет — просто сиди дома, как бы скучно это ни было.

— Я еще и дежурю в ночь.

— Вот как… а я ночевать в Сальцеве планировал.

— Это с кем? — подскочила она.

— С тобой вообще-то, — выдал я очевидный ответ. — Просто выедем поздно туда: здесь с утра еще надо дела переделать.

— Узнаю, что к девкам пошел, — убью.

* * *

Да, садиться в «кюбель» все же куда приятней, чем в «тазик» залезать, — никакой акробатики не нужно. И дверка ветер отсекла, оставив его снаружи, холодный и резкий. Настоящий снег пока еще не пошел, а сухую крупу, которая так и сыпала с неба, ветер сгонял с земли, не давая покрыть ее полностью. Но лужи уже замерзли, я даже не удержался, проломил в одной ледок каблуком.