Всеволод Нестайко - Приключения близнецов-козлят

• Название: Приключения близнецов-козлят
• Автор: Всеволод Нестайко
• Жанр: Сказка

Сказка о братьях-близнецах, которые захотели стать козлятами, чтобы играться вволю, и на свою голову встретили волшебника, который привёл их в облике козлят в свою волшебную страну.

---

Витя и Вова бросились к нему и начали рассказывать о своей беде и просить спасения. Выслушал их Кожан Кожанович и тяжело покачал головой:

— Эх-хе-хе. С радостью бы помог, дорогие козлятушки, но сам, видите, в беду попал. Лежу — крылышками взмахнуть не могу. Хотел вчера спасти двух ягнят, которых на шашлык для королевы Пуршамы назначили, — переправить их за границу Пуршамии, да попался. И ягнят не спас, и сам пострадал. Сцапал меня Видивис-Пампас. И уже было превратил в горстку пепла, как он это любит делать, но выручило моё имя. Не знал он, как говорить заклинание, то ли «Кожан-видикожан-видивис-пампан», то ли «Кожан-Кожанович-видивис-пампанович». И пока путался, я от него убежал. Но всё-таки заклинание его сказалось на моём здоровье, и отнялись у меня сегодня крылья, не могу летать. Так что… извините! Но здесь, в лесу, оставаться вам тоже нельзя. Будет искать меня Видивис-Пампас и вас схватит. Думаю, что нужно вам побыть до утра где-то в другом месте. На опушке стоит пекарня. Поскольку хлеба в Пуршамии почти не едят, больше мясо, пекарня работает только дважды в неделю — в понедельник и четверг. Сегодня пятница, там никого нет и до понедельника не будет. Жучки-светлячки проведут вас туда, и вы там переночуете. А утром видно будет. Недаром говорят — утро вечера мудреней.

Попрощались Витя и Вова с Кожаном Кожановичем и отправились в путь. Жучки-светлячки летели впереди и показывали близнецам дорогу. И так вывели на опушку. Затем помигали-померцали им своими огоньками на прощание и полетели обратно к Кожану Кожановичу.

На опушке под горой стояла пекарня. Рядом с ней — сарай. Пекарня и сарай были огорожены забором, а ворота замкнуты на огромный крюк. Однако Витя и Вова были козлятами, а для козлят перепрыгнуть какой-нибудь забор — это всё равно, что для рыбы переплыть лужу. Витя и Вова разбежались — р-раз! — и уже были во дворе.

Тихонько приотворили двери и зашли в пекарню.

Месяц светил в окна и помогал им осмотреться вокруг. Пекарня была закопчённая и грязная. По углам — паутина.

Видно, те, которые здесь пекли, не были особенными чистюлями. По полу гулял ветер. И — ни лавки тебе, ни скамейки, не говоря уже про какую-то там кровать. Только у печи стояли какие-то кадушки, прикрытые и завязанные дерюгой.

— Бр-р! Как здесь некрасиво и неуютно! — прошептал Витя.

— Как нам здесь ночевать! — прошептал Вова.

— Хоть в печь лезь, — прошептал Витя.

— А что — давай! — прошептал Вова.

И они полезли в печь. В печи и на самом деле было уютнее. Под[1] был ещё теплый со вчера. В золе кое-где даже тлели угольки.

Близнецы-козлята забрались в печь и улеглись там.

Было тихо, темно и жутко.

— Эх, — вздохнул Витя, — как бы я сейчас хоть… хоть манную кашу съел…

— И я, — вздохнул Вова. — Я там в стойле отщипнул сено, пожевал, — гадость страшная! Как его бедные настоящие козлята едят!

— А на именинах у тёти Нади, помнишь, какой пирог с яблоками всегда…

— А пончики…

— А коржи с маком…

— А мороженое с вареньем…

— А… а… — И Витя заплакал. И Вова заплакал тоже.

— Неужели мы никогда больше в зоопарк с папой не пойдём, — сквозь слёзы прошептал Вова.

— И в детсад к Галине Михайловне, — сквозь слёзы прошептал Витя.

— И на качелях не покачаемся…

— И на карусели не покружимся…

И они заплакали ещё сильнее.

— Даже умываться никогда не сможем, — всхлипнул Вова.

— И зубы чистить, — всхлипнул Витя.

— Ведь как же копытами умываться и чистить зубы!..

Долго они плакали, ропща на свою судьбу. И так в слезах и заснули где-то под утро тяжёлым тревожным сном.

А пока они спят, давайте заглянем в стойло, откуда убежали наши козлята, и посмотрим, что там делается.

После ужина тётушка Корова и дядюшка Конь с тётушкой Кобылой разошлись по своим комнатам. Да-да, обитатели стойла только ели вместе, а жили в отдельных комнатах и спали там на кроватях, укрывшись одеялами. И ничего странного, ведь они жили в сказочной да ещё и колдовской стране. Тётушка Корова пошла к себе, сразу легла и заснула. А дядюшка Конь с тётушкой Кобылой ещё долго беседовали. Тётушка Кобыла умоляла дядюшку Коня ничего не рассказывать Бош Бермаку. Мол, козлята сами отвязались и убежали. У тётушки Кобылы было мягкое сердце, и она никому не желала зла, тем более соседке по стойлу.

— Нашёл перед кем выслуживаться! — говорила она. — Забыл, как Бош Бермак хлещет нас кнутом, как тяжело заставляет работать, чуть не заездил уже.

Но дядюшка Конь был неумолим:

— Молчи, кобылья твоя башка! — сердито сказал он. — Всё равно расскажу их бошбермаковскому благородию. Не хочу, чтобы благодаря вам из меня конскую колбасу сделали.

И когда на рассвете Бош Бермак, проснувшись, заглянул в стойло и в первую очередь взял пучок сена и подошёл к дядюшке Коню (он всегда в первую очередь подходил к нему, ведь тот же был подлизой), дядюшка Конь сразу ему всё и выложил и про близнецов-козлят, и про тётушку Корову.

Эх, как вскипел тут Бош Бермак, как схватил свой ножище, и как бросился к тётушке Корове. А тётушка Корова ещё спала и во сне видела зелёный луг, солнышко и себя маленьким телёнком, который бегает вокруг мамы-коровы.

— Убью! Зарежу! — заревел Бош Бермак и уже взмахнул ножом, но тут тётушка Корова открыла один глаз и спокойно сказала:

— Убивай… если ты сам сможешь давать молоко для королевы.

И Бош Бермак осознал, что он никак не может убить тётушку Корову, ведь на самом деле в Пуршамии только она даёт молоко, которое каждый вечер с таким удовольствием пьёт королева Пуршама. И если бы он убил тётушку Корову, королева съела б его живьём. Бош Бермак в сердцах тольки плюнул, спрятал ножище и вышел.

Он запряг дядюшку Коня и тётушку Кобылу в свою тележку, схватил в руки здоровенную жердь (когда он очень спешил, то подгонял коней не кнутом, а этой жердью) и помчался на поиски беглецов.

Когда он проезжал мимо дворца королевы, оттуда неожиданно как ошпаренный выскочил какой-то человек и с криком: «Стой! Стой!» — бросился к нему. Человек был такой всклокоченный и так быстро выскочил, что Бош Бермак не сразу узнал в нём придворного повара Бом Штекса, даже не успел остановить коней. Бом Штекс на ходу вскочил в тележку, больно пихнув при этом Бош Бермака коленом в бок, и закричал:

— К пекарне! Гони к пекарне! Быстрее!

— Что значит «к пекарне»? И что значит «гони»? Ты кто такой? Ну-ка, кыш отсюда! А то как дам! — и Бош Бермак больно пихнув Бом Штекса локтём. Бош Бермак не любил, чтоб на него кричал кто-либо, кто не был его начальником.

— Бошик, милый, не будем ссориться, — умоляюще сказал Бом Штекс. — Гони, дорогой, к пекарне быстрее! Вот так надо! — он провёл себе ладонью по шее. — Я ж едва-едва уговорил только что королеву переменить сегодняшнее меню, не делать сегодня жаркого из козлят. Ведь я же его никогда не делал, боюсь испортить и не угодить королеве. А кабанище-стражник сжёг, свинья, все мои поваренные книжки. Негде даже рецепт прочитать. Так я вот уговорил королеву, что вместо козьего жаркого приготовлю ей лучше медовый торт. Гони, Бошик, дорогой! Гони, а то не успею. Надо же хорошо вымесить. Да чтобы поднялось. Гони!

— Но-о! — не своим голосом закричал Бош Бермак и так стегнул жердью дядюшку Коня, что тот даже подпрыгнул на бегу.

Эх, и обрадовался же Бош Бермак!

— Да ты знаешь, Бом дорогой, как ты меня выручил! — радостно завопил он. — Эти чёртовы козлята, из которых ты должен был делать жаркое, как раз убежали сегодня ночью из хлева. И я вот мчался их искать. Поскольку боялся, что королева изобьёт меня до полусмерти, как узнает, что не из чего делать это жаркое. А Видивас-Пампас грозился превратить меня в горстку пепла. Но раз сегодня жаркого не будет, то у меня есть время, и я этих козлят преспокойно изловлю. Никуда ж они из Пуршамии не убегут.

— Да, да, конечно! — успокоил его Бом Штекс. — У тебя есть много времени. Я уговорил королеву сделать себе «разгрузочный» день, а то и два. Тогда, говорю, Ваше Высочество, вы с ещё большим вкусом и наслаждением съедите, говорю, жаркое из козлят. А сам, думаю, подъеду как-нибудь сегодня к Видивис-Пампасу. Он колдун, может, куда-нибудь махнёт и достанет рецепт, как готовить это жаркое. Ну, вот мы и приехали. Спасибо тебе, Бош.

— Ну, раз так, — сказал Бош Бермак, останавливая коней возле пекарни. — Я тебе помогу. Тесто замесить, печь растопить или ещё что. А ты мне потом этих козлят поможешь найти.

— Давай, — согласился Бом Штекс. — Всё равно же придётся из них жаркое делать. Следовательно, это наше общее дело.

А в это время близнецы-козлята, и не думая вовсе об опасности, спали в печи сладким сном. И снились им именины у тёти Нади. И пирог с яблоками. И пончики. И коржи с маком. И мороженое с вареньем… И они сладко причмокивали во сне губами. Хоть именины у тёти Нади были «взрослые», детей там не было, и папа с мамой брали Витю и Вову лишь потому, что не с кем их было оставить дома, близнецы очень любили эти именины. Во-первых, потому, что тётя Надя очень вкусно готовила, всё у неё было аппетитное, начиная от салата оливье, от холодца, от заливной рыбы и заканчивая вышеупомянутыми пончиками и собственноручно закрученным в электромороженице «Киевлянка» мороженым. А во-вторых, не знаю, как вы, а Витя и Вова ужасно любили сидеть и слушать, как беседуют, шутят и хохочут взрослые. И хоть они много чего не понимали, но даже рты разевали, слушая. Им это было ужасно интересно.