Пьер Прудон - Французская демократия

• Название: Французская демократия
• Автор: Пьер Прудон
• Издательство: URSS
• Жанр: Философия
• Год: 2010
• ISBN: 978–5-396–00320–0

В настоящей книге ее автор, выдающийся французский социальный мыслитель, публицист, теоретик анархизма Пьер Жозеф Прудон (1809–1865), последовательно противопоставляет парламентско–государственной политике и бюрократическим решениям интересы трудового народа, которые никто, кроме самих трудящихся, не может защищать и представлять. По изложенному автором замыслу, государство и капитализм должны коллапсировать и быть, по возможности мирно, заменены обществом кооперации и федерализма, основанного на делегировании снизу вверх и императивных мандатах, а на смену ценностям доминирования и наживы должны прийти солидарность, взаимопомощь, свобода, равенство и справедливость.

Данная работа, в оригинале носившая название «О политической способности рабочих классов», представляет собой последнее, наиболее зрелое, итоговое и, возможно, наиболее интересное произведение в огромном литературном творчестве Прудона. Она может быть рекомендована не только специалистам – историкам, политологам, социологам, но и широкому кругу заинтересованных читателей.

Q.A.: В книге встречаются таблицы. Рекомендуется читать программой, поддерживающей фичу. Например CoolReader3.

С обложки:

Пьер Жозеф Прудон

(1809–1865)

Выдающийся французский социальный мыслитель, один из основоположников анархизма. Родился в Безансоне, в рабочей семье. С 1827 г. был типографским наборщиком, корректором; в 1836–1838 гг. – совладелец маленькой типографии. В 1838 г. сдал экзамены на бакалавра; получил стипендию Безансонской академии для научных занятий. Известность приобрел, опубликовав книгу «Что такое собственность?» (1840; рус. пер. 1907), в которой содержался знаменитый ответ: «собственность – это кража». В 1843–1847 гг. жил в Лионе, затем переехал в Париж, где активно участвовал в радикальном движении; в период революции 1848 г. был избран депутатом Учредительного собрания, редактировал ряд газет. В 1849 г. по обвинению в подстрекательстве против правительства был приговорен к трем годам тюрьмы. В 1858 г. за антиклерикальное сочинение вновь был приговорен к тюремному заключению, которого избежал, эмигрировав в Бельгию. В 1860 г. был амнистирован, в 1862 г. вернулся в Париж.

Пьер Жозеф Прудон – автор многих идей, ставших альфой и омегой анархической мысли. В числе его заслуг: анализ глубинного тождества управления и эксплуатации человека человеком, осмысление неразрывной взаимосвязи рыночной конкуренции и государственной монополии, подробное обоснование идей федерализма и свободного договора, развенчание веры в выборы, партии и парламенты как формы манипуляции, теория «мютюэлизма» (взаимности) и этика, основанная на справедливости и человеческом достоинстве. Главный политический трактат Прудона, в котором дано обоснование его учения, – «Система экономических противоречий, или Философия нищеты» (1846). В число других важнейших работ Прудона вошли: «Принципы политической организации, или Создание гуманного порядка» (1843), «Революционные идеи» (1849), «Война и мир» (1861), «О политических способностях рабочего класса» (1865; в 1867 г. вышла в переводе на русский язык под названием «Французская демократия»).

---

4

Подробнее о переводе и обстоятельствах издания «Французской демократии» («De la capacite' politique des classes ouvrie' res») в России см.: Рудницкая Е. Л. Лики русской интеллигенции. М., 2007, сс. 302–303. Помимо Н. К. Михайловского, сумевшего издать книгу в 1867 году в Санкт–Петербурге, в переводе участвовали виднейшие русские прудонисты–шестидесятники – Николай Соколов и Николай Ножин.

5

Рябов П. В. Краткий очерк истории анархизма в ХІХ–ХХ веках. М.: Красанд/URSS, 2010, сс. 17–24 и Шубин А. В. Социализм. «Золотой век» теории. М., 2007, сс. 85–198.

6

Манифестъ Шестидесяти говоритъ прямо: «Мы утверждаемъ, что послѣ двѣнадцати лѣтъ терпѣнія наступила благопріятная минута. Мы не можемъ согласиться, чтобы слѣдовало ждать слѣдующихъ общихъ выборовъ, т. е. еще шесть лѣтъ; если такъ, то избранія работниковъ пришлось бы ждать восемнадцать лѣтъ». Такимъ образомъ, видно, что они ведутъ счетъ своему терпѣнію съ 1851 года.

7

Г. Толенъ въ своей брошюрѣ о выборахъ приводитъ слѣдующій фактъ. Одинъ избиратель работникъ 9 округа, въ присутствіи котораго разсуждали о достоинствахъ г. Пельтана, писателя, обозрѣвшаго, по словамъ стереотипной рекламы г. Паньера, весь кругозоръ человѣческой мысли, выразился нѣсколько грубо, но въ формѣ, совершенно соотвѣтствующей современному настроенію: «A мнѣ наплевать, что бы ни бросить въ избирательный ящикъ, яблочную середку или капустную кочерыжку, – лишь бы то, что я брошу, значило оппозиція».

8

Свободный обмѣнъ препятствуетъ возвышенію цѣны на хлѣбъ и внушаетъ уваженіе крестьянамъ; можно сказать, что во Франціи почти всюду цѣна хлѣба не превышаетъ стоимости производства. Даже въ Босъ арендаторъ получаетъ свой доходъ не съ сбора хлѣба, а съ искусственныхъ луговъ и со стадъ.

9

Глава эта во французскомъ изданіи Дантю подъ редакціей Шоде потерпѣла важныя и значительныя измѣненія. Мы печатаемъ ее въ томъ видѣ, какъ она была переведена въ Парижѣ г. Соколовымъ съ рукописи покойнаго автора и напечатана въ № 6 «Русскаго Слова» за 1865 годъ.

10

Это сравненіе можетъ показаться несправедливымъ въ періодъ стачекъ, совершающихся на нашихъ глазахъ. Но, не говоря уже о томъ, что законъ о стачкахъ вызванъ, собственно говоря, не народною иниціативой (см. ч. III, г. IX), въ большинствѣ случаевъ правительство поддерживало требованія работниковъ.

Работники заслуживали бы, конечно, похвалу за произведенныя ими избранія, за уступку буржуазіи, если бы, какъ заявилъ манифестъ шестидесяти, эта уступка была внушена высшими политическими соображеніями. Но ничего этого къ сожалѣнію мы не видимъ, и, кромѣ прихоти, эгоизмъ, есть единственный двигатель работниковъ.

11

Отвѣтъ четырехъ рабочихъ на статью Siècle 14 марта 1864.

12

См. «Руководство биржеваго спекулятора» и «о реформахъ въ желѣзныхъ дорогахъ» того же автора.

13

Нельзя умолчать еще о слѣдующемъ фактѣ: извѣстные сторонники экономической анархіи, виновники промышленнаго и торгашескаго феодализма, отъявленные противники освобожденія рабочихъ, неотступно требуютъ такъ называемой свободы банковъ или децентрализаціи кредита; они точно также требовали и добились такъ называемой свободной торговли, а теперь скоро потребуютъ еще свободы процента. Въ толкахъ объ этомъ они никогда не пропускаютъ случая обличить взаимный кредита въ стремленіи къ централизаціи и обвинить защитниковъ экономическаго переворота въ поползновеніи къ правительственности. Стоить ли напоминать читателю, что всякая общественная служба, организованная такъ, чтобы не стоить потребителямъ ничего или почти ничего, есть трудъ коллективный, дѣйствующій самъ по себѣ и для себя, стоящій, слѣдовательно, настолько же внѣ общинности, насколько и внѣ централизаціи? Общественные банки каждой провинціи, каждаго города должны быть независимы другъ отъ друга: такимъ образомъ централизація будетъ достаточно разбита. Но считать свободою кредита такую свободу, въ силу которой всякій могъ бы выдавать бумажные денежные знаки, или называть свободою процента право поднимать учетъ до 7, 8, 9, 10 и выше – значить злоупотреблять словами; такое злоупотребленіе въ жизни прикрываетъ подлогъ, а въ наукѣ составляетъ противорѣчіе. – Сказанное о кредитѣ, мы повторимъ и о страхованіи, объ общественныхъ работахъ и т. д. Не будемъ смѣшивать дѣло коллективное, даровое по своей сущности съ явленіями централизаціи, которыя хуже и дороже всѣхъ другихъ.

14

Теорія взаимнаго кредита, стремящагося сдѣлаться даровымъ, въ силу котораго занимающій долженъ оплачивать только издержки по управленію, составляющія 1/4 %, была въ первый разъ теоретически изложена въ брошюрѣ въ 43 страницы, подъ заглавіемъ: Организація кредита и обращенія П. Ж. Прудона, Парижъ 1848. Другіе, напримѣръ Мазель старшій, а въ позднѣйшее время г. Боннаръ, казалось, тоже угадывали этотъ принципъ. Но они имѣли о немъ самое поверхностное понятіе; доказали они это тѣмъ, что обоимъ, особенно Боннару, тотчасъ же пришла мысль эксплуатировать этотъ принципъ въ свою пользу, забывая, что безплатность то и составляетъ самую сущность взаимности. Контора Боннара теперь въ значительной степени пала; впрочемъ говорятъ, что основатель успѣлъ составить себѣ блестящее состояніе, источникъ котораго, хотя въ глазахъ судей оказался совершенно безукоризненнымъ, но тѣмъ не менѣе не имѣетъ ничего общаго со взаимностью.

Въ числѣ противниковъ взаимнаго кредита я долженъ назвать Фредерика Бастіа. На памяти этого экономиста, заслуживающаго уваженія за большую часть своихъ мнѣній, останется, въ глазахъ здравомыслящихъ людей, пятно недобросовѣстности, которую онъ обнаружилъ во время нашего публичнаго диспута въ 1849 году. Заодно съ Бастіа, я охотно признаю, что въ дѣлѣ кредита частное лицо не можетъ безвозмездно выпустить изъ рукъ свои капиталы, точно также, какъ ему было бы невозможно застраховать какой нибудь торговый домъ безъ значительной преміи; потомъ, когда я хотѣлъ растолковать своему противнику, что при порядкѣ, основанномъ на взаимности, все шло бы совершенно обратнымъ путемъ, Бастіа не хотѣлъ ничего слушать, говоря, что взаимность нимало его не интересуетъ, и что онъ довольствуется моимъ признаніемъ касательно результатовъ кредита, который я назвалъ одностороннимъ (unilatéral), чтобы избѣжать ненавистнаго слова: лихоимствующій.

По этому поводу я позволю себѣ представить слѣдующее разсужденіе. Мнѣ меньше, чѣмъ всякому другому, было бы прилично осуждать рабочія массы, особенно въ ту минуту, когда во Франціи, Германіи и Англіи онѣ стараются дѣйствовать заодно, чтобы отстоять свое освобожденіе противъ коалиціи капиталистовъ и случайностей международной войны. Но выставивъ на видъ ложныя понятія и заблужденія рабочей массы касательно кредита, я не могу не упомянуть о робости тѣхъ, которые, боясь утопій, считаютъ мудростью слѣдить шагъ за шагомъ за буржуазною практикою и охотно свели бы ученіе о взаимности на то, чтобы рабочій классъ имѣлъ своихъ банкировъ, а собственники, предприниматели и лавочники – своихъ. Какъ? Неужели взаимность станетъ стыдиться своего имени! Неужели она станетъ бояться, что ее завлекутъ слишкомъ далеко. Неужели она будетъ протестовать противъ того, что нѣкоторые уже называютъ преувеличеніемъ ея ученія. Пусть рабочіе успокоятся. Ихъ банки, платящіе за капиталы очень дорого, вслѣдствіе чего имъ невозможно отдавать ихъ взаймы дешево, не въ состояніи приняться за серьезную войну противъ капитализма. Взаимный кредитъ будетъ основанъ въ Европѣ не отпаденіемъ, не незначительными конкурренціями, не филантропическими вспоможеніями или подписками. Для этого нужна, какъ я говорилъ уже не разъ, вся сила коллективной воли, которая откровенно стала бы на сторону преобразованій. Въ 1849 году Народный Банкъ преслѣдовалъ только одну цѣль: трудиться надъ экономическимъ образованіемъ народа и просвѣщать его примѣромъ, опытомъ и гласнымъ обсужденіемъ вопросовъ о кредитѣ. Исполненіе дѣла мы отложили до выборовъ 1852 года. Въ будущемъ, безъ сомнѣнія, скрывается много чудесъ; рабочая демократія непобѣдима. Однако, я думаю, она поступить разумно, если не станетъ истощать своихъ силъ въ безполезныхъ усиліяхъ; въ 1863 году она съумѣла хорошо заявить себя; поэтому ей не слѣдуетъ упускать изъ виду политическихъ идей 1852 года.

15

Почтенные граждане, принявшіе въ послѣднее время подъ свое покровительство развитіе рабочихъ обществъ, депутаты, журналисты, банкиры, адвокаты, литераторы, промышленники и т. д., надѣюсь, признаютъ, что, замѣнивъ слово ассоціація выраженіями взаимность, ученіе взаимности и т. д., въ смыслѣ общей формулы экономической революціи, я руководствовался не мелочнымъ тщеславіемъ, а, напротивъ того, интересами научной точности. Во первыхъ слово ассоціація слишкомъ спеціально и неопредѣленно; оно неточно, говоритъ скорѣе чувству, чѣмъ разсудку и не имѣетъ того всеобъемлющаго значенія, которое необходимо въ подобномъ случаѣ. Не говоря уже о томъ, какъ выражается одинъ изъ писателей ассоціаціи, что въ настоящее время существуетъ между рабочими три рода обществъ, между которыми надо отыскать связь: общества производства, общества потребленія и общества кредита, – существуютъ и другія общества – вспомоществованія, страхованія, обученія, чтенія, трезвости, пѣнія и т. д. Прибавьте къ этому общества, опредѣленныя сводомъ законовъ: общества гражданскія и торговыя, общія товарищества имуществъ и барышей или общины; товарищества на вѣрѣ и анонимныя общества. Это все вещи разныя, и писателю, который захотѣлъ бы писать объ ассоціаціи, слѣдовало бы прежде всего постараться отыскать принципъ, которымъ можно было бы привести къ одной общей формулѣ эти безчисленныя ассоціаціи; но тогда этотъ принципъ сталъ бы выше принципа самой ассоціаціи.