Николай Жогин - Решая судьбу человека…

• Название: Решая судьбу человека…
• Автор: Николай Жогин
• Издательство: Татарское книжное издательство
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1961

Автор этого произведения — практический работник органов прокуратуры, кандидат юридических наук. Его книга, написанная по материалам Татарской АССР, не отличается самобытностью языка и изяществом литературного стиля. Но она правдиво, почти с документальной точностью рассказывает о деятельности советской прокуратуры. Внимание к человеку, забота о нем, вера в его духовные силы — вот что характеризует нашего следователя, и эти его черты убедительно раскрыты автором. Читатель встретит здесь немало примеров чуткого, подлинно гуманного подхода следственных работников к решению человеческих судеб, увидит, как много любви и труда отдает советский следователь своему благородному делу.

Настоящее издание — второе, дополненное и переработанное. В книгу включен ряд новых очерков, расширен очерк «Святые отцы».

Книга представляет несомненный интерес для широкого читателя, и в первую очередь для молодежи. Она зовет к раздумью о судьбах человеческих.

---

— Ну что вы, — замахала руками Шапорина, — Это я купила в аптеке немного травы по просьбе одной знакомой. Даже сама не знаю, как принимать-то ее. И вообще я неграмотная, только умею расписываться.

— А почему у вас опечатана печная заслонка?

— Приходили пожарные, увидели, что дымоход неисправен, вот и опечатали. Но вы не беспокойтесь, я все неполадки устраню, — торопливо произнесла Шапорина. «Уж не здесь ли прячет она травы?» — подумал Башаров и решил заглянуть в печь, оформив свои действия соответствующим постановлением.

Результат, как говорится, превзошел ожидания.

— М-да, — произнес Башаров, увидев содержимое печи. — Люди в печке пироги пекут, обед готовят, а у вас печь набита деньгами… Не странно ли?

— Это мои сбережения, добытые честным трудом, — бледнея, заявила знахарка.

— Но ведь вы и ваша дочь за всю свою жизнь никогда и нигде не работали, — усмехнулся следователь. — К тому же честный человек не станет держать деньги в печке.

— А я боялась, как бы не украли.

— Пожарник, опечатывая печь, видел деньги?

— Нет, он просто взял сургуч и опечатал заслонку, — пряча глаза, проговорила Шапорина.

— Вызвать работников банка для пересчета денег, — распорядился следователь, — и немедленно доложить об этом в следственный отдел прокуратуры республики.

Вскоре три девушки из банка закончили считать ассигнации.

— Пятьсот сорок шесть тысяч пятьдесят четыре рубля двадцать копеек, — сообщили они, утирая выступивший на лицах пот.

— Где у вас еще хранятся деньги? — спросил Башаров.

— Честное слово, ни копейки больше нет, не тратьте время на обыск, — прижала руки к груди Шапорина.

— Артистка из вас не получилась бы, — покачал головой следователь, — обыск будем продолжать.

Через некоторое время из-под лестницы были извлечены два парусиновых мешка, туго набитых деньгами. Сосчитали — двести тридцать две тысячи двадцать два рубля. И тут же за дымоходом нашли еще один мешок.

— Какие-то погремушки, — недоуменно сказал понятой. Но «погремушки» оказались не простыми. Золотые кольца, часы, перстни… Здесь же лежали сберкнижки, облигации трехпроцентного займа.

— И всего-то семьи у них — мать и дочь, живут вдвоем, к чему столько добра? — возмущались понятые. А добра, кроме найденных денег и золота, хватало: 75 отрезов драпа, шелка и коверкота, меховые шубки, 15 дорогостоящих ковров, отрезы панбархата, многочисленные отрезы шерсти, пуховые платки, каракулевые и мутоновые шкурки, не говоря уже о телевизоре, приемнике и прочих ценностях.

«Исцелители» заготовили и другое: 70 кусков мыла, 70 килограммов сахара, 8 литров спирта…

В сенях, на чердаке и в сарае следователь обнаружил большое количество сухой травы, различные сорта ее были перемешаны, словно корм для скота. В сарае же нашлись соломорезка и ступа. Кроме того, в процессе обыска было изъято около двухсот писем от клиентов в адрес Шапориной.

Под тяжестью улик Шапорина созналась в мошенничестве и шарлатанстве, пояснив, что все делала вместе со своей дочерью Симаковой.

— Несколько лет я занималась сбором трав, иногда мне приносили ее разные женщины. Но чаще всего я покупала травы в аптеках, — рассказывала преступница. — Приобретенную траву мы с дочерью сушили на чердаке, а потом толкли в медной и деревянной ступах.

Как-то зять привез мне соломорезку, и работа пошла быстрее. Но прошу вас учесть, товарищ следователь, что никаких особенных преступлений я не совершала, просто продавала траву по 15 рублей за пакетик.

— А сами вы и ваши родные лечились этими травами? — поинтересовался Башаров.

Знахарка потупилась.

— Нет, — произнесла она неохотно. — У меня умерло трое взрослых детей, но моими травами они не лечились, все равно бесполезно.

— Какое у вас образование?

— 3 класса дореволюционного пансиона.

— Неужели вам непонятно, что, продавая больным одну и ту же смесь для лечения от всех, болезней, вы только ухудшали их состояние? — зло спросил Башаров.

Шапорина пожала плечами.

— А я их не звала, сами шли, мне-то какое дело…

Далее следователь допросил дочь Шапориной — Симакову Марию, которая сообщила, что какого-либо разрешения на лечение больных также не имела. Родственники Шапориной устанавливали специальную очередь и за это брали с каждого больного еще по одному рублю. Они же принимали участие и в дележе прибыли. Как показала Симакова, на сберкнижку родственницы Огнобиной было положено 10 000 рублей, на имя внука Шапориной — тоже 10 000 рублей.

Выясняя одну деталь за другой, следователь не мог не побеседовать с Самариным, тем доверчивым пожарным, который опечатал заслонку.

— Действительно, я производил обследование квартиры Шапориной, — пояснил Самарин, — и в акте отметил некоторые нарушения, в частности неисправность электропроводки. Но печь мною не опечатывалась, и я внутрь не заглядывал.

На очной ставке Шапорина созналась, что оклеветала Самарина.

Ну, а что говорят о «лечебных методах» Шапориной врачи?

«Шапорина — невежда в медицине, шарлатанка и обманщица», — гласит медицинское заключение, представленное следственным органам. Она не умела правильно обрабатывать травы и сохранять их лечебные свойства.

Не зная симптомов того или иного заболевания, знахарка не могла и назначать требуемое лечение. Вот как, например, «лечила» она людей от бронхита.

Больным бронхитом Шапорина давала смесь из багульника, зверобоя и тысячелистника.

Каково же действие этих трав на организм?

Багульник — растение, которое обладает резким опьяняющим запахом и горьким вкусом, по содержанию своему ядовито. Багульником часто окуривают комнаты для уничтожения насекомых. Зверобой, точнее, его настойка, применяется для укрепления десен и устранения неприятного запаха изо рта. Тысячелистник иногда находит применение при плохом аппетите и нарушенном пищеварении.

Отсюда ясно, что этот состав никак не может излечить от бронхита, тем более, что в процессе следствия установлена неправильная дозировка багульника. Завышение доз приводило к отравлениям больных, снижало сопротивляемость организма.

А чем «лечила» Шапорина от туберкулеза костей? Прежде всего, тем же багульником.

А от экземы? Опять же багульником, но в сочетании с чистотелом, который содержит едкий желтоватый сок, вызывающий тошноту, колики, понос, а при большом количестве — смерть.

То же самое применялось и при «лечении» женских болезней.

Вот и некоторые результаты такого «лечения».

Больной Пискунов, о котором говорилось выше, не смог излечиться от радикулита снадобьями Шапориной, несмотря на то, что трав он купил на 240 рублей. Почувствовав сильные боли в области сердца, Пискунов прекратил это «лечение».

Лебедева страдала мигренью, обратилась к знахарке, купила 15 пакетов трав, но, несмотря на их длительное применение, не поправилась.

Григорьев лечился у врачей периодически, диагноз — камни в мочевом пузыре. Решил попытать счастья у Шапориной, и что же? Выпито 20 пакетов, а результат — клиника и оперативное лечение, после чего состояние стало быстро улучшаться.

Сафаров Усман сообщил следствию, что его дочь выпила настой из нескольких пакетов травы, собиралась пить еще, но… умерла.

А вот письмо от больной Соловьевой в следственные органы республики:

«Мне известно, — пишет Соловьева, — что следственные органы расследуют дело Шапориной. Я тоже лечилась у Шапориной, и как бывало напьюсь ее травы, так сутками кричу, вызываю скорую помощь. Мне стало легче после вмешательства врачей, которые установили у меня камни в почках, сделали операцию. Теперь я чувствую себя хорошо.

Это письмо я пишу только для того, чтобы другие знали, как «лечиться» у знахарей, а ведь я чуть не оставила трех любимых мною деток из-за этой невежды.

Придешь, бывало, к Шапориной, а она создает видимость, будто принять не может, у нее, дескать, большая очередь. Бросишь записку на террасу, а вместе с ней и узелок с подарками. После этого тебе приносят записку, в которой обозначен день приема, но содержимое узелка уже не возвращают. Так, к сожалению, поступали многие. Разоблачите этих типов, не давайте возможности обманывать доверчивых людей, сурово накажите обманщиков и знахарей, выведите их на чистую воду, ибо у нас в государстве не может быть паразитов, которые наживались бы за счет тружеников».

Ваше пожелание выполнено, товарищ Соловьева. Дело закончено и направлено для рассмотрения в Верховный Суд. Преступники понесли суровое наказание. Имущество и деньги, добытые ими нечестным путем, конфискованы в доход государства.

Таков удел паразитов.

ДОРОЖИТЬ ДОВЕРИЕМ

Появление в колхозе районных руководителей, которые в течение целого дня осматривали артельное хозяйство, возбудило любопытство колхозников. Многие обратили внимание на коренастого подвижного человека, который по-хозяйски заботливо присматривался ко всему, что встречалось на его пути. Колхоз был явно не из богатых. Об этом говорила крыша коровника, с которой колхозники сгребали остатки соломы. Да и конный двор был не лучше. До посевных работ оставалось немного, а из-под снега торчали плуги и бороны.