Виктория Лебедева - Сплошное телевидение

• Название: Сплошное телевидение
• Автор: Виктория Лебедева
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011

---

Как известно, приличные люди телевизор не смотрят. Что с него взять, с телевизора? “Зомбоящик”, он и есть “зомбоящик”. Те, кто склонен к общему пессимизму, принимают ситуацию такой, какая она есть. У тех, кто любит анализировать, время от времени возникает вопрос: “Почему?”

Действительно, почему наше телевидение таково, что приличному человеку смотреть “зомбоящик” невозможно? Может быть, ответ найдется, если изучить проблему изнутри?

Увы. Те, кто находится внутри процесса, понимают не больше, а возможно, и меньше людей совершенно посторонних. Можно провести на телевидении много лет, да так и не разобраться, что здесь происходит. Поэтому все, что я расскажу, ни в коем случае не претендует на серьезную аналитику, а является лишь моим скромным мнением – плодом почти тринадцатилетних наблюдений.

 

У семи нянек

Первый, кого вы встретите, попав в телевизионную редакцию, будет, конечно, продюсер. Вернее, продюсеры – потому что их никогда не бывает менее двух, а конечное их количество, как говорится, неограничено. Зависит от размера редакции и объемов финансирования. Число продюсеров доходит порой до таких высот, что не все они помещаются в титрах. Число продюсеров постоянно растет, как если бы они размножались почкованием; появляются все новые виды и подвиды. Кто такой продюсер на телевидении, не ответит даже всемогущая Википедия. Это самая загадочная и заманчивая профессия на современном телевидении. К тому же продюсеров почти никогда не увольняют.

Архиважно не путать подвиды продюсеров между собой. Иначе они обидятся.

Продюсер № 1, конечно, генеральный. Он занимается благим делом – ищет деньги и договаривается об эфирах. Он же нанимает штат. Лично от него в итоге зависит ваша зарплата. Ходить по спонсорам с протянутой рукой – врагу не пожелаешь, но, должно быть, это очень увлекательная и доходная должность, потому что на каждом отдельном проекте можно наблюдать не одного, а сразу двух-трех генеральных продюсеров.

Ступенькой ниже на служебной лестнице стоит продюсер исполнительный. Исполнительный – хорошее слово, солидное. От него так и веет завершенностью действия. Но не обольщайтесь: он не исполнитель, а контролер. Его прямая обязанность – быть в ответе за все. Теоретически, исполнительный продюсер должен и производство знать, и идеи интересные выдавать, и по части рекламы быть подкованным, и командой управлять (а с так называемой “творческой” командой поди управься). Но это – теоретически. Мы ведь не в Америке и не в Европе, мы в России. Тут “все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь”, наш отечественный продюсер никому ничего не должен, а скорее, наоборот. Такой вот министр-администратор с максимумом прав и весьма туманными обязанностями. Стоит ли говорить, что власть его над сотрудниками практически безгранична? Захочет – казнит, захочет – помилует. Исполнительные продюсеры тоже, как правило, ходят парами. Но, случается, работают и по одному – кому охота делиться неограниченной властью?

Следующая ступенька – креативный продюсер. Худрук, если по старинке. Он должен отвечать за содержание программы и выдавать разные интересные идеи. Профессия традиционно считается творческой, в некотором роде даже романтической. Как настоящая творческая личность креативный продюсер имеет полное право на скверный характер. Одна голова – хорошо, а две лучше – креативные продюсеры поодиночке не работают.

Самый младший, он же самый деятельный продюсер – линейный. Раньше его называли директором. Еще раньше – администратором. Но времена изменились. ПТУ стали колледжами, продавщицы менеджерами, массовики-затейники – аниматорами, администраторы – директорами, директора – линейными продюсерами. На совести линейного продюсера непосредственная организация каждых конкретных съемок. Это он должен договориться о времени и месте, получить все разрешения и проследить за действиями съемочных бригад. Сумасшедшая, непосильная работа. Тут не справиться ни одному, ни вдвоем. Поэтому на больших проектах имеем линейных продюсеров счетом до четырех. Но и это не предел. Линейные продюсеры в последние годы стали активно дробить свои обширные обязанности, и уже не диво встретить отдельно локейшн-продюсеров (отвечающих за место съемки), “продюсеров зала” (отвечающих за наличие зрителей в больших студиях) и прочая, и прочая.

Непосредственного участия в съемках ни один продюсер не принимает. В лучшем случае – присутствует и следит за процессом. Поэтому основное время продюсеры тратят на многочисленные и столь же многотрудные заседания. Несмотря на то, что их главная обязанность – уметь договариваться, договориться им удается редко. Особенно между собой. Ведь все они имеют свое эксклюзивное (читай: единственно верное!) мнение о том, как должен выглядеть конечный продукт. И каждый из них по-своему прав. Поэтому основная задача съемочных бригад – строем и с песнями идти во все стороны сразу, чтобы угодить в итоге каждому продюсеру отдельно и всем им вместе взятым. Что бывает, если идти во все стороны сразу? В лучшем случае ходьба на месте. В худшем – полный развал. Одному Богу известно, сколько проектов, хороших и разных, похоронено в процессе бурных и, увы, бесплодных обсуждений.

 

А учиться пока еще негде было

Так говорил Рачков Родион Петрович, персонаж кинофильма “Москва слезам не верит”, имея в виду год 1958-й, – и слово в слово повторил это утверждение в начале восьмидесятых. С тех пор прошло еще тридцать лет, а воз и ныне там. Учиться по-прежнему негде. И никакие институты радио и телевидения здесь не панацея. Деньги большие, образование, соответственно, платное, престижное. Но мы же россияне – уж если нам приходится платить за что-либо из собственного кармана, то не за возможность получить знания, как это происходит в цивилизованном мире, а за диплом. За корочку. Чтобы наверняка.

Более того, до сих пор считается, что продюсерам специальное образование не обязательно. Едва ли не главным качеством успешного продюсера считается личная активность. Но на поверку самые активные люди – те, кто не умеет отвечать за свои действия. Их активность – плод не смелости, а безответственности. В итоге больше половины телевизионных продюсеров – это сборище кипучих самородков, которые работают не по специальности, а иной раз не имеют никакого образования вовсе. Это они придумали, будто функция современного телевидения – заниматься не аналитикой или просвещением, даже не пропагандой, как это было в советские времена, а развлекать “условную домохозяйку”. Уровень этой домохозяйки низок настолько, что она едва ли водится в природе.

Что эти люди могут предложить человеку, чьи запросы превышают запросы этой условной домохозяйки? Ответ очевиден. Ничего.

Майки надевают!

Эту несложную формулу из фильма “Доживем до понедельника” следовало бы выбить золотыми буквами и разместить в каждой телевизионной редакции. Потому что искусство использования глаголов “одеть” и “надеть” на телевидении утрачено, кажется, безвозвратно, как и многие другие умения, связанные с грамматикой, стилистикой и правилами расстановки словарных ударений.

За последние десять лет работы на развлекательных каналах мне не встретилось ни одного сценария программы, где не нашлось бы двух-трех грубых ошибок уже в первом предложении. Иной раз кажется, что телевизионных редакторов учат ошибаться специально, и это важная часть профессии. Чтобы понять причины подобной безграмотности, нужно представить себе портрет среднестатистического телевизионного редактора. Это, как правило, так называемая “пишущая девочка” – молодая женщина от двадцати до тридцати пяти лет, с высшим либо неоконченным высшим образованием, в лучшем случае журналистским. В школе ее, конечно, учили русскому языку, и она даже писала сочинения на заданные темы, но на этом опыт письма и ограничился. Ей кажется, что между умением набирать слова в программе “Word” и собственно письмом нет никакой разницы. Загрузка по работе у такой женщины большая, читать книжки ей некогда. Разве что-нибудь легкое. А наше нынешнее “что-нибудь легкое” словно бы создано для того, чтобы повысить читательскую самооценку (ведь читая это “что-нибудь легкое”, каждый второй может совершенно справедливо утверждать, что эдак и он может, и даже лучше).

Итак, наша героиня привыкает пользоваться готовыми речевыми штампами и действовать по заданному образцу (составленному до ее прихода такой же “пишущей девочкой”). Если сообщить ей, что, к примеру, запятые задают тексту нужную интонацию, она не поверит. Запятые она расставит в чистом поле, согласно рекомендациям все той же программы, тем самым сделав нечитабельной самую безобидную фразу. Законов композиции “пишущая девочка” никогда не изучала. Правда, она уже научилась с серьезным лицом рассуждать о неких “поворотных точках” в сюжете, но плохо представляет, что это такое. Ей кажется, что чем их больше, тем круче. Стоит ли говорить, что весь сценарный план в итоге превращается в полный хаос и ни одна начатая мысль не бывает доведенной до конца? И, наконец, специфика телетекста. Телетекст в итоге будет произнесен вслух. Но и этот факт девочка игнорирует в процессе работы над своим сценарием. Позже она будет обижена, если ведущий не сможет выговорить фразу “обыкновенные истории ОБ ОБыкновенной картошке”.