Астрид Линдгрен - Дети с улицы Бузотеров

• Название: Дети с улицы Бузотеров
• Автор: Астрид Линдгрен
• Жанр: Детская проза
• Год: 1999

---

- Да, - сказала Лотта, - она совсем вся. И он заплакал, когда я съела ее тоже.

Тут пришла мама, отобрала у Лотты землянику и отдала ее Тотте, а Лотта запела:

- Тра-ля-ля-гу, пойду-ка я лягу!

- Это, пожалуй, будет лучше всего, - согласилась мама. - Ты, верно, устала сегодня, Лотта?

- Вовсе нет, - сказала Лотта, - у меня столько попрыгунчиков в ногах! Но я все-таки пойду и лягу!

Правда, вечером Лотта была так добра к Тотте! Тотте хотели уложить спать совсем одного, в маленькой комнатке для гостей.

А он испугался темноты, заплакал и захотел, чтобы дверь оставили открытой. Тетя Кайса сказала:

- Но, милый Тотте, дома ведь ты никогда не боишься спать в темноте.

Тут вмешалась Лотта:

- Ты что, не понимаешь, тетя Кайса? Дома - это его собственная темнота. Ты что - не понимаешь, что он не привык к бабушкиной темноте?

И тогда Тотте уложили спать в той же самой комнате, где спали мы с Юнасом и Лоттой. И Лотта поцеловала его, подоткнула под него одеяльце и сказала:

- Теперь я спою тебе, и ты не будешь бояться.

И Лотта запели песенку, как это обычно делает мама:

И ангелочки Божьи кружат,

Крылья простирают.

Вокруг ребенка стоят -

Сон его охраняют.

- Лотта тебя охраняет, - сказала Лотта. - Она, а вовсе не рабыня-негритянка.

ДО ЧЕГО ВЕСЕЛО, КОГДА РОЖДЕСТВО!

Однажды Юнас спросил меня:

- Что ты больше всего любишь - солнце, луну или звезды?

Я сказала, что люблю их всех одинаково, но звезды, может, чуточку побольше, потому что они так красиво светят, когда мы идем к рождественской заутрене. И Рождество я тоже очень люблю.

В этом году я захотела в подарок на Рождество лыжи. И поэтому так боялась: вдруг не выпадет снег. Лотта тоже хотела, чтобы выпал снег, ведь она хотела в подарок санки.

Когда мы легли спать, как раз перед самым Рождеством, Лотта сказала:

- Я попросила у папы в подарок санки, а теперь попрошу Бога, чтобы выпал снег, а не то я не смогу кататься на санках.

И попросила:

- Милый добрый Боженька, сделай так, чтобы снег выпал, ну прямо сейчас! Подумай о бедных цветочках, им нужно теплое одеяльце, когда они спят в земле и им так холодно.

Затем, выглянув из кроватки, она сказала:

- На этот раз я, пожалуй, схитрила, не сказала, что снег нужен моим санкам.

И - подумать только! Когда мы назавтра проснулись, начал падать снег. Мы с Юнасом и Лоттой в одних пижамках подбежали к окну и стали смотреть, как все больше и больше снежных хлопьев падает на наш двор, и на наш сад, и на сад тетушки Берг. И мы как можно быстрее оделись и выбежали во двор, и стали бросаться снежками, и слепили из снега чудесного-расчудесного старика-снеговика, на которого папа, вернувшись домой, надел шляпу.

Нам было так весело целый день, и мама была так довольна, что мы - на воздухе, так как к нам пришла фру Франссон, помогать маме навести в доме красоту к Рождеству. Лотте нравится болтать с фру Франссон, и она говорит ей "ты", хотя мама не велит. Лотта должна говорить "вы" и "фру Франссон" - так считает мама. А фру Франссон нравится болтать с Лоттой, но мама велела фру Франссон не отвечать, когда Лотта говорит ей "ты".

В тот день, когда мы слепили старика-снеговика, а потом завтракали в доме, Лотта сказала фру Франссон:

- Смотри, какие у меня мокрые варежки!

Фру Франссон не ответила, и Лотта спросила:

- А ты видела нашего старика-снеговика?

Но фру Франссон все равно ей не ответила.

Тогда Лотта надолго замолчала, но потом спросила:

- Почему, фи, фарао, ты злишься, фру Франссон?

Тут мама сказала:

- Лотта, ты ведь знаешь, тебе нельзя говорить ни "фи, фарао", ни "ты" фру Франссон.

- Тогда я вообще не буду с ней болтать, - заявила Лотта.

А фру Франссон сказала: она, мол, ни за что на свете не желает, чтобы Лотта прекратила с ней болтать. И попросила маму: пусть уж Лотта говорит ей "ты". Мама рассмеялась и сказала, что разрешает Лотте говорить "ты" фру Франссон.

- И "фи, фарао" тоже, - решила Лотта.

- Нет, "фи, фарао" ни в коем случае, - не согласилась мама.

Потом мама вышла, и тогда Лотта сказала:

- Я знаю, что я сделаю. Когда буду иметь в виду "фи, фарао", я скажу "фи, Франссон". Ведь маме нравится, когда я говорю "вы" и "Франссон".

А потом добавила:

- Фи, Франссон, как забавно, когда Рождество!

Это действительно забавно, думаю я. Мы с Юнасом и Лоттой помогали маме с уборкой к Рождеству, и сгребли лопатками снег на дворе, и поставили рождественский сноп для птиц, чтобы они клевали по зернышку. Мама считает, что мы очень старались.

- Не знаю, что бы я делала без вас! - сказала она.

Лотта каждый день аккуратно-преаккуратно вытирала ножи, а сейчас сказала:

- Не знаю, что бы я делала без меня! Хотя, фи, Франссон, сколько приходится работать!

И очень было весело покупать рождественские подарки. Из наших свинок-копилок мы вытащили деньги, которые копили целый год, а потом втроем пошли в город и накупили рождественских подарков. Весело покупать подарки, когда идет снег, а на площади полным-полно рождественских елок, и люди бегут в магазины и выбегают оттуда. Нам с Юнасом надо было купить Лотте маленькую куколку, чтобы ее купать, и мы сказали сестренке, пусть ждет нас на улице, пока мы ходим в игрушечный магазин.

- Но, чур, не смотреть, что мы покупаем, - сказал Юнас.

- Не-а, ты лучше смотри в витрину кондитерской Карлмана, - сказала я.

Лотта охотно этим занялась, потому что в витрине кондитерской Карлмана было очень много марципановых поросят и разных сладостей.

Когда мы с Юнасом, купив куколку для купания, вышли на улицу, Лотта исчезла. Но внезапно она вышла из дверей кондитерской Карлмана.

- Что ты там делала? - спросил Юнас.

- Покупала тебе рождественский подарок, - ответила Лотта.

- А что ты купила? - поинтересовался Юнас.

- Пирожное со взбитыми сливками, - ответила Лотта.

- Ой, ну и глупышка же ты, оно ведь не продержится до сочельника! - воскликнул Юнас.

- Не-а, то же самое как раз решила и я, - сказала Лотта. - Поэтому я его съела.

Нет, подумать только! Как раз в эту минуту на улице появился наш папа. Он не знал, что мы одни ходим по городу и покупаем рождественские подарки.

- По-моему, этих детей я где-то однажды видел, не помню только где, - сказал папа. - Но они - славные на вид, и, думаю, приглашу-ка я их в кондитерскую.

Ой, до чего мы обрадовались! Мы пили какао и ели пирожные - ну, столько, сколько хотели, и мы сидели на зеленом диване у Карлмана, а вокруг была толпа людей, которые гудели и болтали, и у всех были пакеты с рождественскими подарками, которые они покупали. А на улице шел снег, а в пирожных было полным-полно сливок, и день был такой веселый! К нам подошла тетенька, которую зовут фру Фриберг, и начала болтать с папой. Мы с Юнасом сидели молча, но эта Лотта! Она болтала почище фру Фриберг! Тогда папа сказал:

- Лотта, не смей болтать, когда болтают взрослые, подожди, пока они кончат.

- Хо-хо, - воскликнула Лотта. - Думаешь, я не ждала? Ждала, но ничего не получается. Ведь они никогда не кончат болтать!

Тогда фру Фриберг засмеялась и сказала, что теперь ей пора домой, печь рождественские перцовые пряники.

Мы тоже пекли перцовые пряники, хотя только на следующий день. Ой, мы напекли их столько, что у нас с Юнасом и Лоттой у каждого было по полной жестяной коробке, а пекли мы их абсолютно сами. Все коробки мы держали в детской и обещали приберечь перцовые пряники к сочельнику. Но Лотта съела свои в тот же день и не стала есть на обед капустно-картофельное пюре.

- Они, может, все равно испортятся до сочельника, - сказала Лотта.

Однако потом она каждый день клянчила у меня и Юнаса перцовые пряники и говорила:

- Подай мне милостыню!

Потом настал сочельник, а сочельник - это самый веселый день в году. И вот что мы делали в сочельник: как только проснулись, помчались на кухню, а там мама уже варила кофе, а потом мы все вместе сидели перед камином в общей комнате и пили кофе, хотя обычно нам его не дают. А еще нам дали шафрановые булочки и перцовые пряники, и еще - клецки. А рождественская елка так ужасно чудесно благоухала. Как только мы выпили кофе, мы с папой, Юнасом и Лоттой нарядили елку, а мама готовила в кухне селедочный салат.

- В нашем доме так красиво, - сказал Юнас. - Мне кажется, он - самый праздничный во всем городе!