Брюс Стерлинг - «Если», 1999 № 06

• Название: «Если», 1999 № 06
• Автор: Брюс Стерлинг
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1999
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Брюс Стерлинг. ВЕЛОСИПЕДНЫЙ МАСТЕР, рассказ

Сергей Куприянов. ПОЯС, рассказ

ФАКТЫ

Джерри Пурнелл. СТРАХОВЩИК, повесть

ВИДЕОДРОМ

*Тема

--- Дмитрий Караваев. АПОКАЛИПСИС, статья

*Посткриптум

--- Вл. Гаков. ЗАТЕРЯННЫЕ В СПЕЦЭФФЕКТАХ, статья

*Рецензии

*Тема

--- Вл. Гаков. ЗЛОВЕЩИЙ ОСКАР ГОЛЛИВУДА, статья

*Внимание, мотор!

--- Арсений Иванов. НОВОСТИ СО СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКИ, очерк

Тимоти Зан. БОМБА ЗАМЕДЛЕННОГО ДЕЙСТВИЯ, повесть

Марк Рич. ЧИСТОЕ ВОЛШЕБСТВО, рассказ

Лоис Макмастер Буджолд. ПЛЕТЕЛЬЩИЦА СНОВ, рассказ

Пол Уилсон. ПРОВОЛОКА, рассказ

КРЕДО

*Вячеслав Рыбаков. КАКОЕ ВРЕМЯ — ТАКОВЫ ПРОРОКИ, статья

КУРСОР

РЕЦЕНЗИИ

КРУПНЫЙ ПЛАН

*Александр Ройфе. ЧУДЕС НЕ БЫВАЕТ? статья

PERSONALIA

_{На обложке иллюстрация Игоря Тарачкова к повести Тимоти Зана «Бомба замедленного действия»Иллюстрации О. Васильева, О. Дунаевой, А. Филиппова, И. Тарачкова, А. Юрьевой.}

---

Китти вытерла губы и сплюнула ей вслед.

— Ты когда-нибудь проветриваешь помещение? — окрысилась она на Лайла. — Смотри, не доживешь даже до тридцати, так и подохнешь здесь от запаха краски.

— У меня нет времени на уборку и проветривание. Я слишком занят.

— Значит, уборкой займусь я. Приберусь тут и проветрю. Все равно мне придется здесь побыть, понял? Может, довольно долго.

— Как долго? — осведомился Лайл. Китти уставилась на него.

— Кажется, ты не принимаешь меня всерьез. Учти, мне не нравится, когда меня не принимают всерьез.

— Ничего подобного! — поспешно заверил ее Лайл. — Ты серьезная, даже очень.

— Слыхал что-нибудь о поддержке мелкого бизнеса, дружок? О стартовом капитале, например? О федеральных субсидиях на исследования и развитие? — Китти пристально смотрела на него, взвешивая слова. — Обязательно слыхал, мистер Спятивший Технарь. Считаешь, что федеральной поддержкой пользуется кто угодно, только не ты? Учти, Лайл, дружба с сенатором переводит тебя совсем в другую категорию. Улавливаешь, куда я клоню?

— Кажется, да, — медленно ответил Лайл.

— Мы еще об этом побеседуем, Лайл. Надеюсь, ты не будешь возражать?

— Какие могут быть возражения!

— Здесь, в Зоне, творится много такого, чего я сперва не понимала. Это очень важно. — Китти смолкла и стряхнула с волос каскад зеленых хлопьев высохшей краски. — Сколько ты заплатил этим гангстерам-«паукам» за подвешивание твоей мастерской?

— Это была бартерная сделка, — ответил Лайл.

— Как ты думаешь, они сделают то же самое для меня, если я заплачу наличными? Сделают? Мне тоже так кажется. — Она задумчиво кивнула. — Эти «пауки» вроде бы неплохо оснащены. Ничего, я избавлю их от этой ведьмы-левачки, прежде чем она превратит их в революционеров. — Китти вытерла рукавом рот. — Ведь мы находимся на территории, подопечной моему сенатору! Мы совершили глупость, отказавшись от идеологической борьбы только из-за того, что здесь живут отбросы общества, не посещающие избирательные участки. Именно поэтому здесь важнейшее поле битвы! Эта территория может сыграть ключевую роль в культурной войне. Сейчас же позвоню в офис и все обговорю. Мы не можем оставить этот участок в лапах самозваной королевы мира и справедливости.

Она фыркнула и вытащила из спины занозу.

— Немного самоконтроля и дисциплины — и я спасу этих «пауков» от них самих и превращу их в поборников законности и порядка. За дело!

Две недели спустя на связь с Лайлом вышел Эдди. Он звонил из пляжного домика где-то в Каталонии, на нем была шелковая цветастая рубашка и новенькие, с виду чрезвычайно дорогие очки.

— Как дела, Лайл?

— Порядок, Эдди.

— Жалоб нет? — У Эдди на щеке появились две новые татуировки.

— Никаких. У меня новая напарница. Специалистка по боевым искусствам.

— На этот раз ты с ней ладишь?

— Да. Она не сует нос в мою работу с велосипедами. В последнее время велосипедный бизнес набирает обороты. Возможно, я получу официальную линию электроснабжения, дополнительную площадь, стану опять принимать заказы по почте. У моей новой напарницы уйма полезных связей.

— Поздравляю, Лайл. Дамочкам ты по вкусу. Ты ведь никогда им Не противоречишь. Им только этого и надо. — Эдди наклонился вперед, отодвинув пепельницу, полную окурков с золотыми фильтрами. — Ты получаешь посылки?

— Регулярно.

— Хорошо, — поспешно сказал Эдди. — Теперь можешь от всего Этого избавиться. Мне эти копии уже ни к чему. Сотри данные, а диски уничтожь или продай. У меня тут наклевываются новые делишки, и Шрый мусор мне без надобности. Все равно это детские игрушки.

— Ладно, как скажешь.

— Ты не получал одну посылочку?.. Аппаратик, вроде как телеприемник?

— Как же, получил!

— Отлично, Лайл. Вскрой его и все внутри закороти.

— Прямо так?

— Да. Закороти, разбей на куски и повыкидывай в разные места. Это опасная вещь, Лайл, ты понял? Я больше не хочу головной боли.

— Считай, что ты уже от нее излечился.

— Вот спасибо! Больше тебя не будут беспокоить посылками. — Он помолчал. — Но это не значит, что я не ценю твои прежние усилия и добрую волю.

— Лучше расскажи, как твоя личная жизнь, Эдди, — скромно предложил Лайл. Эдди вздохнул.

— В разгаре. Сначала это была Фредерика. Раньше мы ладили, а потом… Не знаю, с чего я взял, что частные детективы — сексуальная порода. Видать, совсем спятил. В общем, теперь у меня новая подружка. Политик! Радикальный член испанских кортессов. Можешь себе представить? Я сплю с депутатом одного из местных европейских парламентов! — Он засмеялся. — Политики — вот где таится секс! Знал бы ты, Лайл, какие это горячие штучки! У них и харизма, и стиль, и влияние. Деловой народец! Знают обходные дорожки, умеют подлезть с изнанки. С Виолеттой мне так весело, как еще ни с кем не бывало.

— Рад слышать, дружище.

— Это еще приятнее, чем ты можешь подумать.

— Ничего, — снисходительно ответил Лайл, — у каждого ведь своя жизнь, Эдди.

— Истинная правда!

Лайл кивнул.

— У меня дела, Эдди.

— Все совершенствуешь свои инерционные… как их там?

— Тормоза. В общем, да. Здесь нет ничего невозможного. Я много над этим работаю и уже близок к решению. Принцип ясен, а это самое главное. До всего остального можно додуматься.

— Слушай, Лайл… — Эдди отхлебнул из бокала. — Ты, часом, не подсоединял этот ящик к антенне и не смотрел его?

— Ты меня знаешь, Эдди, — ответил Лайл. — Кто я такой? Про-стой парнишка с гаечным ключом.

Перевел с английского Аркадий КАБАЛКИН

Сергей Куприянов ПОЯС

Если бы кто-то мог посмотреть сверху, оттуда, из-за одинокого облака, напоминавшего убитого вчера вечером фельдфебеля, убитого сразу, одним снарядом «дум-у», и не просто убитого, а сбитого в ком, сжатого так, что в этом красно-синем комке отчетливо был виден лишь кусок шинельной полы и подметка, обращенная как раз в сторону ячейки подкапрала Бразе — вот на что было похоже облако (только без шинельного куска и подметки). Так вот, с высоты можно было бы увидеть по одну сторону окопы синих и их каски с острым навершием в виде низенькой трехгранной пирамидки, а по другую — окопы серых и их каски с маленькими, как у чертиков, рожками. Линии окопов местами шли параллельно друг другу, причудливо изгибаясь соразмерно местности и проявленной в былых боях доблести, где-то они расходились по берегам рек, болот и морей, а то вдруг сближались там, где нельзя подвести артиллерию.

Окопы часто переходили из одних рук в другие или вдруг оказывались ничейными. И эта ничья полоса, не принадлежавшая ни синим, ни серым, место, куда было страшно ступить не только из-за мин-ловушек, спиралей «чертовой проволоки», пуль метких и слепых, стойких газовых завес конечно, это страшно, но, в общем, привычно. Страшило другое, то, что могло попасться на глаза, запасть в душу и будить потом по ночам до крика, до исступленных рывков под коечными ремнями в психиатрическом отделении солдатского госпиталя — это называлось Пояс. Поэтому перед каждым наступлением, во время артподготовки командиры вымаливали «наверху» хотя бы «три залпа перед валом снарядов типа «утюг» для поднятия боевого духа и уничтожения возможных препятствий». И «утюги» гладили землю, вминая и разравнивая бугорки, тела, оружие, пеньки и битый кирпич, превращая трехмерный мир в плоское изображение.

В окопах рассказывали, что иногда после «утюгов» был «портрет» — раздавленное, растянутое до полуметра в диаметре человеческое лицо. Однажды в окуляры стереотрубы подпоручика Добза попался новенький, еще не отвыкший после ускоренных курсов козырять каждому встречному, который, бросившись в атаку, вдруг споткнулся, но не упал, а просто пошел тише, глядя куда-то перед собой, и наконец остановился, упершись взглядом в землю. Постоял немного и, обойдя что-то, пошел, вздрагивая плечами и головой, волоча автомат за ремень, как портфель или хозяйственную сумку. Потом остановился, оглянулся и, развернув автомат, полоснул себе в лицо короткой — сколько хватило жизни — очередью, падая на грудь, на автомат, на собственные еще не мертвые руки.

Молод был новенький, неопытен. Никто ему не сказал — ни капрал Хост, ни подкапрал Бразе, ни один бывалый, по месяцу и больше сидящий в окопах солдат, что идти через Пояс нужно высоко подняв голову, следя только за неприятельскими касками и вспышками огня из-под них или за спинами бегущих впереди, не останавливаясь и не отвлекаясь на «пейзажи».

Но кто, кроме летчиков-смертников, может смотреть сюда сверху? А им не до того — глаза ищут цель и в последние свои минуты или секунды они не станут разглядывать причудливые петли окопных линий. У них одна задача — найти жертву покрупнее и поразить ее до того, как в начиненный взрывчаткой самолет вопьются огненные струи. Тогда родные получат его наследство — все, что он не успел прогулять в приаэродромных притонах и кабаках.