Вера Школьникова - Стрела на излете

• Название: Стрела на излете
• Автор: Вера Школьникова
• Жанр: Фэнтези

---

А посланник не ожидал отказа, вон, как побагровел! Где они только отыскали такого напыщенного дурака! Петух, упавший с насеста! Шагнул вперед, выпятил грудь, обвешенную золотыми бляшками, и изрек:

- Его величество надеялся, что брачный союз станет вершиной многолетней дружбы между нашими странами. Но если сосед отказывается от дружбы, то как можно положиться на его добрые намеренья?! Его величество не желает рисковать безопасностью границ и жизнями своих подданных, посему уполномочил меня в случае отказа разорвать отношения между нашими странами. Тот, кто не желает мира, пусть готовится к войне! - и посланник швырнул под ноги Ирии свой церемониальный меч - игрушку в ярких ножнах.

Горе-вестник развернулся, и гордо удалился, в сопровождении многочисленной свиты. Следом за ним из толпы поспешно стали выбираться бывшие при дворе по различным делам имперские купцы и дворяне. Государыня застыла на ступеньках: она искала одного единственного человека, и увидев, что он остался стоять на своем месте, с облегчением закрыла глаза.

Глава четвертая

Вечный город, Филест, был неподвластен Эдаа, всесильному и неумолимому богу Времени. В мире за его стенами ночи сменяли дни, рождались и умирали смертные, множились поколения эльфов. Но белые стены города, проросшего сквозь священную почву Зачарованного Леса, не ведали изменений. К сожалению, этого нельзя было сказать про его обитателей.

Король Ирэдил с горечью смотрел на мраморные кресла в зале Совета. Пять из девяти пусты. От первого поколения, тех, кто спустился в этот мир по воле Творца, чтобы искоренить скверну Ареда в душах смертных, осталось лишь четверо. А проклятый огненный маг сжег слишком много деревьев, черное кольцо выжженной земли окружило зеленый остров вокруг Филеста. Впервые за тысячи лет король изведал отчаянье: если Творец по-прежнему желает, чтобы Его Дети исполняли Его Волю, то почему наносит им удар за ударом? Ведь даже волос с головы не упадет без Его ведома!

Или это кара за лунных отступников? Но ведь они искоренили дурную поросль, исторгли из священных стен Филеста. Та жалкая горстка беглецов, добравшихся до Островов - четвертое, пятое поколение. Их Старейшие погибли, прикрывая отход, а те, кто уцелел, смешались с людьми, их потомки давно уже простые смертные. Разве можно было покарать безумцев сильнее, чем они наказали себя сами, утратив свое естество?

Или же… и эта, последняя мысль, была воистину нестерпимой, Творец наказывает их за запретную магию. Они верили, что Он милостив, и простит своих Детей: ведь они нарушили Его запрет лишь для того, чтобы исполнить Его Волю! Не было другого выхода, не было! Страшную цену заплатили они за этот обряд, неужели напрасно?! Безумная, чудовищная трата сил, и теперь они должны уничтожить собственное творение, свой последний шанс? Нет, он не согласен. Пускай Старейшие принимают решение, но последнее слово скажет он, Ирэдил, Солнечный Клинок.

- Мы слишком много вложили в создание короля Элиана. Он сотворен нашей силой, и в нашей власти уничтожить его в любой миг. Но что произойдет потом? Мы потеряем империю.

Неслышные голоса Старейших бархатным шепотом прозвучали в его голове, привычно сливаясь в один:

- Мы прибегли к запретному и сотворили чудовище. Он искажает все, к чему прикоснется. Сам Проклятый не смог бы распространять скверну столь рьяно, вернись он в мир! Король Элиан должен умереть.

- Нет, - впервые Ирэдил открыто возразил Совету, - он был нашей последней надеждой. Обряд мог смутить тот разум, что вы даровали ему. Вдали от Филеста и целебной силы Леса он потерял путеводную нить и в смятении больше не ведает, что праведно, а что проклято. Я отправлюсь в Сурем и исцелю его. Под личной моего младшего брата он всего лишь испуганное дитя, лишенное самой сути своей души. Он сотворил много зла, но все еще можно исправить.

- Король не должен покидать Филест, - прошелестел голос.

- Это обычай, а не закон, - возразил Ирэдил.

Единый голос распался на отдельные ноты, и снова слился воедино:

- Мы согласны. Попробуй исцелить его, но если не сможешь - уничтожь.

Король медленно кивнул, принимая решение Совета и вышел из зала. Он не слышал, как неподвижная фигура в крайнем кресле разомкнула уста:

- Он слишком жаждет сохранить существование оболочке своего родича. Ирэдил не справится.

- Король - солнечный клинок нашего рода. И ему решать, когда покидать ножны. Мы советуем, но в бой идет он. Мы сделали все, что могли.

***

В очаге горел огонь, языки пламени взлетали, сплетались в затейливое кружево и вспыхнув, опадали водопадом разноцветных искр. Ларион пристроился у самой решетки, и размахивая руками, управлял огнем. Время от времени коварная искорка отскакивала в сторону и падала ему на лицо, но мальчик только смеялся, как от щекотки. Вот он вскинул ладонь, развел в стороны пальцы, и огонь плавно перетек в остроухого зайца, алого, с желтыми длинными ушами и черным носом. На месте хвоста у зайца трепетал язычок пламени, но по взмаху руки огонек превратился в облако оранжевых искр.

Мэлин, казалось, не обращал на мальчика внимания, да и смотрел в другую сторону, на Далару, сидевшую в кресле. Но неожиданно в пламени возникла вторая фигурка - ярко-рыжая лиса и недвусмысленно клацнула зубами. Ларион отчаянно замахал руками, превращая зайца в медведя, но не успел. Лиса распахнула зубастую пасть, и полузаяц-полумедведь рассыпался прахом. "Ам", - все так же не оборачиваясь произнес Мэлин и кинул в рот засахаренный орешек.

- Эй! Твоя лиса съела моего зайца! - возмутился мальчик.

- Лисы обычно именно так и поступают, - подтвердил Мэлин, - не хочешь быть съеденным - шевелись быстрее.

- Ах так! - азартно вскрикнул Ларион, - и в камине появился всадник в сверкающем доспехе. Конь встал на дыбы, рыцарь выхватил меч. Мэлин подвинулся поближе и принял вызов. Черный воин, закованный в латы, обнажил клинок. Бой закипел нешуточный: Ларион размахивал воображаемым мечом, огненный рыцарь повторял его движения. Черный воин сначала отступал, парируя, но затем перешел в атаку. Мэлин, позабыв обычную невозмутимость, тоже начал размахивать руками. Ларион сумел пробить защиту, и из рассеченного плеча черного исполина струей лавы хлынула кровь. Он вылетел из седла и упал, но тут же поднялся на одно колено.

- Ага, вот тебе, получай! - Обрадовался мальчик и тут же был наказан за неосторожность. Его противник, не поднимаясь, полоснул лошадь по ногам. Конь завалился на бок, подминая под себя всадника, и Ларион не успел отделить рыцаря. Обе фигурки вспыхнули и растаяли в облачке дыма, черный всадник последовал за ними.

- Ничья, - пояснил Мэлин, - конь падал прямо на моего рыцаря. Он бы его раздавил.

- Ты бы еще раньше истек кровью.

- Хватит спорить, - вмешалась Далара, отложив в сторону книгу, - Ларион, тебе пора спать.

Мальчик вздохнул, но покорно отправился в маленькую пристройку, прилепившуюся к северной стене дома. Там с трудом помещалась его постель и сундук с одеждой. Далара отправилась следом - почитать сыну перед сном. Чем старше становился мальчик, тем дальше отступала мучительная неловкость и отчужденность, разрывавшие ее в годы его раннего детства. Она не знала, каким словом назвать то, что испытывала сейчас к сыну - любовь ли это, привязанность, или же привычка. Но как-то самой собой, незаметно, оказалось, что этот ребенок необходим ей как воздух.

Став на запретный для детей Творца путь познания, Далара была еще слишком молода, чтобы понимать, чем придется заплатить за этот выбор. С каждым мигом она утрачивала свое естество, неуловимо и безвозвратно. Она перестала быть эльфийкой, но так и не стала человеком. Собственная душа казалась ей куском тусклого желтого известняка, изъеденного временем. Сперва было больно, пока она еще могла чувствовать, как рвутся нити. Потом боль ушла, осталось только высасывающее силы ощущение надлома. И вот теперь, спустя столетия, она снова чувствовала себя цельной, быть может, даже - исцеленной.

Уставший после бурного сражения, Ларион скоро уснул, и Далара вернулась в общую комнату. Она села в кресло и положила на колени дощечки для плетения и наполовину готовый пояс. Мэлин сел у ее ног, запрокинул голову так, чтобы видеть как мелькают ее руки, связывая нити:

- Чью судьбу ты плетешь на этот раз, Далара-Плетельщица? - Поинтересовался он.

- Не твою.

- Это верно - я всего лишь ком порванных нитей. Черновая работа. Проще бросить в очаг, чем распутать.

Далара прикусила губу: внешне Мэлин был похож на Леара, настолько, что можно было перепутать, но, в отличие от покойного Хранителя, он так и не простил свою создательницу. Иногда Даларе даже казалось, что молодой маг остается с ними только для того, чтобы продолжать ее мучить. Она не раз уже хотела попросить его уйти, но Ларион любил своего непредсказуемого дядю, и ради сына Далара каждый раз останавливалась на полуслове.