Марен Мод - Сальто ангела

• Название: Сальто ангела
• Автор: Марен Мод
• Издательство: Новости
• Жанр: Современная проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-7020-0914-2

Жестокие нравы парижского дна, мира проституции; рэкет, насилие, презрение общества, равнодушие чиновников, произвол полиции. Наконец, операция по изменению пола и снова борьба Жана, признанного при рождении ребенком мужского пола, за официальное признание его женщиной.

Чрезвычайно эмоциональная, откровенная автобиографическая драма с элементами детектива.

Выход во Франции знаменитой книги-исповеди транссексуала вызвал общественный шок. В ней Мод Марен рассказала настоящую историю своей жизни-борьбы за официальное изменение пола: разрыв с семьей, всеобщее презрение, отлучение от службы, проституция, унижения, и, наконец, операция по изменению пола.

Сейчас Мод Марен работает адвокатом по защите прав транссексуалов.

Перевод с французского: Н. А. Егорова, А. В. Ятлова

Литературная обработка Марии-Терезы Кюни.

Marin Maud. Le saut de l'ange

---

Итак, я выиграла. Моя поправка частично принята. Мои предложения по амнистии появляются в «Официальных ведомостях». Это моя победа. Может быть, единственная. Очень скоро я замечаю, что благонамеренные ассоциации, занимающиеся обращением проституток к нормальной жизни и защищающие их права, начинают грызню между собой. Некоторые из них связаны с полицией. Спустя некоторое время поползли слухи, что «Мод получила на лапу». Во имя защиты прав женщин феминистки пишут многочисленные статьи и требуют разоблачения тех, кто причастен к тексту поправки. Они атакуют Министерство по делам женщин, и там им отвечают, что «Мод — это просто бывший травести». Бывший травести не должен заниматься правами женщин. Отвращение начинает отдалять меня от этого мира бешеных сук. Теперь я женщина, но я не люблю феминисток. Они хотели бы очистить землю от мужчин, уничтожить весь мужской род, они большие мазохистки, чем сами мазохисты.

— А ты что тут ошиваешься?

В комнате для следователей этот голос прозвучал очень властно. Я вздрогнула, как раньше. Боже, этот голос… Это же голос полицейского, с которым я когда-то была знакома. И он меня узнал. Я замерла перед ним со своей адвокатской мантией, перекинутой через руку, с портфелем под мышкой. Я краснею и бормочу нечто невнятное, словно он застал меня на месте преступления.

— Я прохожу стажировку в адвокатуре Парижа.

— Что?! Ты адвокат?! Ты хочешь, чтобы я поверил, что ты с панели перешла в адвокатуру?

Только бы он не устроил здесь скандала. Что же мне теперь делать? Я не могу себе представить, как появлюсь перед Советом коллегии адвокатов с жалобой: этот легавый пристает ко мне, потому что он знает меня уже десять лет, поскольку не раз приводил меня в комиссариат VIII округа. Я показываю ему свое удостоверение.

— Это не подделка. Я занимаюсь правом и возобновила учебу.

— Черт возьми, и тебя теперь зовут Мод. Тебе поменяли документы?

Он разглядывает мой костюм, портфель, набитый бумагами, оценивает мою манеру держаться, весь мой облик молодой женщины без темного прошлого.

— Не могу поверить! Хотя ты вроде не была скандальной, когда работала на Елисейских полях.

— Это правда. Но я провела у вас пять лет.

— Таковы инструкции.

Перед моим мысленным взором встает душная стеклянная клетка, битком набитая женщинами, резкий свет слепит глаза.

— И здесь знают, что ты раньше была проституткой?

Опять контроль, везде под контролем, поскольку прошлое сохраняется в памяти многих, и они приобретают власть надо мной. Но я Мод семидесятых годов. И прошлого больше не существует. Знают они это или нет, но здесь, в Министерстве юстиции, тоже особая среда. И в один прекрасный день меня вновь отправят на Елисейские поля… Он почувствовал отчаяние и безнадежность, которые с каждым днем охватывают меня все больше.

— Конечно, тебе, наверное, трудно было порвать с прошлым…

Он направляется к кабинету своего следователя, а я иду к себе.

Эта встреча произвела на меня слишком сильное впечатление. Я иду, прижимаясь к стенам. Скоро все станет известно. У адвокатов достаточно возможностей, чтобы получить копию моего дела. Некоторые уже получили, поскольку поползли слухи. Один из стажеров меня предупредил. Я вновь замечаю знакомое выражение на лицах, и шепоток, и недоговоренность.

«Вы знаете, эта высокая рыжеволосая, стажер, мадам М. — бывший травести, да-да… Она получила разрешение изменить свой гражданский статус и теперь защищает проституток. Видите, что творится!»

Они поджидают меня на углах, осматривают меня, словно радаром. Точно так же, как полицейские, налогосборщики и дамы, ответственные за реадаптацию проституток. Если вдруг мне удается заработать немного денег и я позволяю себе жить чуть-чуть получше, на это немедленно обращают внимание. Меня тут же обвиняют в том, что я наживаюсь на проститутках, получаю взятки и что я вообще фальшивый адвокат, который пользуется положением, чтобы передавать заключенным записки и даже «пушки». Напрасно я засыпала письмами генерального секретаря ассоциации по защите проституток, напрасно писала статьи в специализированные издания, выступала по телевидению и радио от их имени. Хотя я и не отрицаю, что была проституткой, я не выношу ярлыка транссексуала. Мне всегда было стыдно, и я хочу вычеркнуть это из памяти. Но в таком окружении это невозможно.

И дело не только в нем. На меня положила глаз полиция нравов, мафия от проституции. Мои телефонные разговоры прослушивают — в рабочем кабинете, в телефонной будке возле моего дома…

Я слишком сильно «высунулась». Правда, я выиграла несколько дел, но я слишком много говорила, слишком много писала, я явно переусердствовала в борьбе, которую считала праведной. И теперь они меня подозревают в нечистых помыслах, каждый, конечно, в меру своей испорченности. Мне нужно уйти в тень, прекратить борьбу, ибо предупреждение достаточно серьезно. Я никогда, видимо, не стану просто женщиной, которую никто не знает. Мод все еще боится полиции нравов, боится той стеклянной клетки, боится этих господ из адвокатуры.

К тому же Мод надоело работать на уголке стола, согнувшись в три погибели над папками, набитыми делами из комитетов «исчезнувших», «побитых» женщин и прочих ассоциаций.

Итак, нищенская зарплата, одиночество. Лишенная любви и радости, настоящей привязанности «адвокатша». Жалкая война во имя заведомо проигранных сражений… Я снова оказываюсь в кабинете врача, потом другого… Депрессия, переутомление: я полнею, дурнею, волосы и кожа становятся такими же невзрачными, как белье из хлопка; супермаркеты взамен изысканных магазинов, сандвич с колбасой вместо икры, одиночество вместо разделенного с мужчиной ложа.

Автомобильные гудки, сирены, конфетти, хлопки пробок шампанского в честь нового, 1983 года совсем не вселяют в меня радужных надежд, не возвещают весну в моей долгой зиме, не обещают оазис в пустыне этой жизни.

Я это ощущаю, я это предугадываю. Я безнадежная горемыка.

— И тебе это удалось? Ну, фантастика!

Немногие старые приятели, с которыми я попробовала возобновить отношения, считали мою жизнь фантастической, настоящим приключением, а мое перевоплощение — тоже фантастикой. У них только это слово и было на языке; и во время ужинов, и во время кратких встреч слово «фантастика» повторялось бесконечно. Потом они исчезали.

Но один из них остался, и я уцепилась за него, как утопающий за соломинку. Мы познакомились в то время, когда я уже выдавала себя за женщину, и поэтому я могла рассказать ему не все. Я могла признаться, что была проституткой, но не во всем остальном. К тому же он не имел понятия о той проституции, которой я занималась. Он принимал меня за раскаявшуюся куртизанку, за образованную женщину, возвращающуюся в свою среду. Я чувствовала себя почти хорошо, я привязывалась и привыкала к нему все больше.

— Ты должна бросить этот крошечный кабинет и эту дурацкую работенку. Ты можешь найти хорошее место в деловом мире. Защита проституток — занятие бесперспективное…

Его звали Жильбер Т. Ему было около пятидесяти лет; приятная внешность и неплохое положение. У него, конечно, со временем будет хорошая пенсия, но любит ли он меня? Он говорил:

— Нам многое предстоит сделать вместе.

Он часто уезжал по делам своей фирмы, и мы виделись два или три раза в месяц, но в эти дни, рядом с ним, будь то в ресторане, в машине или в моей маленькой квартирке, я наслаждалась жизнью. Постепенно он стал мне необходим. Когда он уезжал, образовывалась страшная пустота. Самолеты, поезда и вечное «до свидания».

Я стала плохо себя чувствовать, пополнела, меня все время тошнило. Я обратилась к моим врачам по гормонам, они делали что могли, но однажды один из них заявил мне прямо:

— Вам необходима нормальная эмоциональная жизнь, иначе ваша нервная система не выдержит и вы плохо кончите.

Нормальная эмоциональная жизнь… Я люблю мужчину, разве этого мало? Я веду себя как наивная девчонка, я следую за ним повсюду, разве этого недостаточно?

Странная нищенская любовь. Я бережно подбираю крохи этого чувства в ожидании того дня, когда он мне наконец скажет: «Мод, собирай вещи, мы переезжаем ко мне. Ты будешь ждать меня в моем доме, и там ты будешь хозяйкой…» Я мечтаю, я воображаю себя его женой в прекрасной квартире в Западном округе, где я не бывала. Я терпеливо мечтаю… Я познаю радость и счастье, мы строим все больше и больше разных планов. Каждая наша встреча для меня словно луч солнца. И вдруг однажды:

— Ты знаешь, Мод, я был в Индокитае.

— Я знаю.

— Там я встречался с такими необыкновенными девушками… Я был военным, понимаешь?

Я понимаю, я улыбаюсь, мне хорошо с этим человеком, который не избегает таких женщин, как я, и знает мне цену.